Алексей Мороз - От легенды до легенды (сборник)

• Название: От легенды до легенды (сборник)
• Автор: Алексей Мороз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51424-3

Что кушает за обедом Минотавр? Какие костюмы в наше время предпочитает дьявол? Откуда взялось проклятие императора, если император никого не проклинал, и как снять порчу с целой деревни, если о ней никто не знает? Можно ли с помощью големов обуздать революцию? Есть ли связь между вспыхнувшим талантом и упавшей звездой? Поймет ли оборотень оборотня, а человек — человека? Бесконечны линии легенд, и в этом они сходны с дорогами. Столь же прихотливы, столь же причудливо пересекаются… Иные легенды хватают не хуже капканов, иные, подобно маякам, указывают путь, но легенды не возникают из ничего.

Нынешний сборник вобрал в себя многое, так или иначе связанное с круговоротом дела и слова как в нашем мире, так и в мирах, порожденных воображением писателей-фантастов.

---

— Опять соседи трансформатор пережгли, совсем обнаглели со своей сваркой, — вздохнула мать.

— Ну и ладно, — улыбнулась Иришка, — посумерничаем немного, дела почти все переделаны. Можно лампу зажечь или свечку, посидим, как раньше…

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась мать. — Давно мы так не сидели. Отца сегодня не будет, ложись со мной, если хочешь.

Иришка счастливо кивнула. Казалось, что тут, рядом с родным человеком, нет места ужасам последних ночей.

Они успели переговорить о Сережке и отце, о причудах сестричек и вредноватой соседке тетке Клавке, спели тихонько несколько любимых песен, а Ира все не решалась спросить о том, что больше всего тревожило. Наконец она тихо прошептала:

— Мамо, а почему нас на кутке[94] ведьмачками прозывают?

Мать немного помолчала, потом осторожно спросила:

— А почему ты спрашиваешь? Так просто или случилось что?

— Да… ну, как сказать, просто сны какие-то снятся страшные…

Мать внезапно вздрогнула всем телом и запричитала:

— Так я и знала! Ой, лишенько мое, ох, что же она наделала!

— Ты, чего, мам? — испугалась Иришка.

— Да бабка моя, твоя прабабушка… она ведь ведала кое-что, это у нас по роду передается. Мама моя слишком рано умерла, ей она ничего не успела передать, а я, как узнала, испугалась и не захотела, так, она, видно, тебе сумела отказать.

— А что она умела?

— Да я и сама толком не знаю, но ходили к ней люди детишек шептать от золотухи, сглаз снимать. Я и подумать не могла, что она тебе передаст, ты ведь совсем малюткой была, когда она умерла. Ты росла здоровенькой, крепенькой, а тут заболела сильно. Тогда у нас в селе врача не было, до райцентра зимой ехать далеко, а «Скорая» могла и не приехать в те годы, у них бензина не было на дальние вызовы. Вот бабуля и забрала тебя к себе лечить. Вылечить-то вылечила, да, видно, дар свой тебе отказала…

— Ладно, мамо, успокойся, переживем. Только я ничего не знаю, что и как делать с этим «даром».

— Сейчас я. — Мать метнулась к шифоньеру, дернула нижний ящик, пошарила в глуби, вытащила перевязанный лентой сверточек. — Тут записи бабкины, я хранила после ее смерти как память. Вот и пригодились. А ведь я, дура, радовалась, что ты уехала из села, хлопца на стороне нашла. Видать, от судьбы не уйдешь, конем не объедешь…

— Матусю, так ты из-за этого не хотела, чтобы я с тобой была? Господи! А я думала, что ты меня просто не очень любишь…

— Дурочка ты моя, ты ж мое дитятко горемычное. — Теперь обе ревели в голос, обнявшись.

* * *

Всю дорогу до Петровки девушка думала над словами матери. Не верилось, что именно она призвана сделать почти невозможное. Кстати, а почему до нее никто ничего не делал? Или все же пытались? Сразу же по приезде Ирина пошла к Валентине Андреевне — хотелось посоветоваться и уяснить кое-что для себя. Учительница обрадовалась молодой коллеге:

— Вот славно, что зашла, а то Саша в Харьков к брату уехал, мне совсем скучно стало. Давай чай пить, как раз конфеты есть московские и пирог со сливами.

— Валентина Андреевна, вот вы о проклятии говорили, а если оно на самом деле существует?

— Возможно, и существует, девочка. Мне иногда кажется, что вся эта земля проклята, вон чего творят. — Женщина устало махнула рукой в сторону телевизора. На экране два политика рьяно доказывали свое исключительное право говорить от имени народа. Особой новизной и изысканностью аргументы не блистали, казалось, еще немного — и слуги народа снимут дорогие штаны от-кутюр, чтобы продемонстрировать друг другу то, что обычно показывают в пылу ссоры за перешедшую межу курицу деревенские бабки.

— Выборы очередные приближаются, — усмехнулась девушка. — Я сейчас из дома ехала, так вдоль всей дороги на столбах и деревьях ленточки развешаны, справа — одного цвета, слева — другого. А зачем, спрашивается?

— Похоже, весь этот шабаш начался где-то там, наверху, а мы только плоды пожинаем. Раньше люди радостнее жили: не скажу, что легче или богаче, но по вечерам над селом песни звучали, а не пьяный мат.

— А если село проклято, что же, так никто и не пытался что-то изменить?

— Так ведь это сразу не поймешь, не каждый задумается… А относительно попыток: ты у всех учеников уже побывала? Вот пойдешь к Оксанке Иваненко, обрати внимание на ее бабушку, это бывшая учительница, мы с ней вместе почти начинали. Думаю, она тогда что-то поняла и пыталась изменить. Ты только не пугайся и ни о чем не расспрашивай.

Что имела в виду Валентина Андреевна, Иришка поняла на следующий день. Она чуть не закричала, когда увидела лежащее на диване сморщенное скрюченное тельце, почти незаметное под покрывалом. Жили только умные карие глаза. Глаза понимающе усмехнулись, скрипучий надломленный голос вывел девушку из состояния ступора:

— Видите, как существую: и смерти бог не дает, и жить так больше не могу. Ладно, как там наша озорница? Я с ней немного занимаюсь, когда боли отпускают.

Вечером Валентина Андреевна, грустно вздохнув, рассказала, что несчастье с ее коллегой случилось лет двадцать назад. Молодая учительница преподавала биологию, была веселой, бодрой женщиной, искренне любила жизнь. И вдруг — подвернутая на школьной лестнице нога, аллергия на металлическую спицу в кости, непереносимость некоторых лекарств и постепенное угасание. Точного диагноза так и не поставили, а в селе шептались о зависти и сглазе. Сама несчастная слухов не опровергала и не подтверждала, опасаясь накликать беду и на семью.

* * *

В воскресной программе на первом канале брали интервью у известного экстрасенса. Иришка щелкнула пультом: на другом канале подробно рассказывали о явлении полтергейста, на третьем — давали рецепт приворотного зелья, но всех переплюнул шестой — там передачи о «чудесах и загадках природы» шли косяком, из них можно было узнать, кто из прежних правителей страны был зомби, как наложить проклятие, где в трех столицах есть заколдованные места, как воскресить мертвеца, почему людям с фамилией Козлов сопутствует счастье… завершали телевизионный вечер «Битва экстрасенсов» и жутковатый сериал о вампирах. «Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша», — вспомнилась любимая Дашкина поговорка. А в случайно забытой бабой Настей газете говорилось об офицере, нечаянно пристрелившем солдата. Ночью Маланка начала снова твердить свое «Помоги!». Наутро в «Новостях» рассказали о гибели военнослужащих во время учений. Иришка заткнула уши. Надо было что-то делать. В свой дар даже после материнских слов она нисколько не верила, не ощущала ничего особенного. Прабабушкина тетрадь содержала множество заговоров и рецептов, но загадки не прояснила. Похоже ваша бабка если и снимала проклятья, то с отдельных людей, а не с целого села. Может, тетя Аня что подскажет?

После уроков девушка махнула на рейсовом автобусе в Мстиславль. Анна Макаровна племяшке обрадовалась, усадила лепить пельмени, достала бутылку сухого вина. За ужином долго расспрашивала о работе, о коллегах, передавала приветы директрисе и старым знакомым-учителям, потом пристально посмотрела на девушку:

— Что-то не так, да? Ты ведь не просто так приехала посреди рабочей недели.

— Да нет, я и соскучилась, конечно, теть Ань, на выходных надо хозяйке с огородом помочь… Да тут такое дело…

Путаясь и волнуясь, она начала рассказывать о своих кошмарах и сомнениях. Вопреки опасениям, Анна Макаровна восприняла все серьезно:

— Да, я слышала, и не раз, о тамошних проблемах. Сама как-то возила коллегу к знакомой бабке-ведунье, теперь уж покойной.

— И помогло?

— Коллега уверяла, что помогло, но она человек эмоциональный, впечатлительный. О том, что твоя прабабка что-то знала, я тоже наслышана, мне рассказывали, когда твои родители пожениться собирались. А вот владеешь ли таким даром ты, это вилами по воде писано. Надо обо всех этих чудесах побольше разузнать. Вот что, у меня однокурсница в архиве работает, попрошу подобрать тебе материал по истории Петровки за предыдущие века. А ты уж дальше сама: почитаешь, поразмыслишь.

— Ой, спасибо, теть Аня, а то мне и за год не найти нужные документы, да и деньги на такое исследование нужны.

— Значит, договорились, приедешь послезавтра в областной архив.

* * *

Архив Иришку поначалу разочаровал. Документов ХVII века было мало, в основном на латыни, а в последующие века, казалось, ничего необычного не происходило. Село как село. Да, жили паны Медушинские, привезли сюда крепостных из соседнего села, давали пожертвования на церковь… Никаких зацепок. Хотя вот рисунки неизвестного художника начала XIХ века. Девушка долго всматривалась в изображения морщинистых старух, чубатых парней, девушек в веночках. Графика больше интересовал народный костюм, но выражение лиц портретируемых тоже удались неплохо. Внезапно Ира вздрогнула — с одного из рисунков на нее смотрел… Влад. Та же застенчивая улыбка, чуть заметные усики над верхней губой, серьезный пристальный взгляд… Девушка взглянула на подпись: крестьянин с. Петровка Микита Подгорный. Подгорный… Подгорный… Она торопливо вернулась к более ранним документам: фамилия Подгорных встречалась и в церковных записях, и в списках владельцев земельных угодий. Кто-то из предков погибшего Влада? Да, вроде девичья фамилия его матери Подгорная, а по-уличному все прозывают Грушами. Она уже внимательнее просмотрела документы времен Медушинских. Да вот же оно! Среди списков крестьян попадается и фамилия казаков Подгорных, и имя Миколы Подгорного. Получается, что Владик был из рода казака Миколы? Последний в роду!