Нинель Бейлина - Калитка, отворись!

• Название: Калитка, отворись!
• Автор: Нинель Бейлина
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1962

Две девочки, две двоюродные сёстры, Нюрка и Зина, стоят перед закрытой калиткой. Это, ребята, не просто калитка — это двери в будущее. Откроются ли они перед обеими девочками? Каким нужно быть человеком, чтобы попасть в будущее? И каким быть не нужно?

Действие повести происходит на Алтае.

Нюрка, обидевшись на лицемерную Зинину маму, уходит бродить, и Зина идёт с нею. Они думают, работают, ссорятся, мирятся. Вот они в школьной производственной бригаде. А вот — в пионерском лагере помощниками вожатых.

А потом получается так, что девочки потерялись и ищут друг друга.

Нюрка, продолжая разыскивать сестру, работает полевым рабочим на изысканиях, на строительстве Кучукского сульфатного комбината, вместе с хорошим человеком, инженером Чумаком, от которого она многому научилась.

Наконец девочки встречаются и… расходятся из-за того, что Зина сказала Нюрке неправду.

Больше в книге они не встречаются.

А в жизни? Решите сами.

---

— Разве ты не сама убежала?

— Нет, они меня выгнали.

Она рассказала про близнецов и общее варенье. Чем больше проходило времени, тем крупнее казался именно этот случай, когда она была без оговорок настоящей. И казалось, что так она поступала не один раз, а всю жизнь.

— И это всё? — недоверчиво протянул папа.

— Да.

— А Нюра где?

— Там. Ты тоже считаешь, что я несчастная?

— Почему ты сразу не вернулась домой?

Она вспомнила о его письме и о своей ненависти к нему в момент, когда узнала содержание этого письма. Но с удивлением заметила, что ненависть стала как-то глуше.

— Из-за тебя. Они же из-за твоего письма хотели принять меня отдыхающей, понял?

— Не вижу в этом ничего унизительного. Ты же ещё маленькая — как же я мог написать, чтобы тебя всерьёз взяли на работу?

— И взяли бы! У них вожатых не хватает. Ещё неизвестно, как они там без меня справляются.

— Н-ну, не волнуйся, отлично справляются и без вас. Пойдём, угощу тебя селёдкой.

Он обнял её. Давно её никто не обнимал. И так хотелось есть! «Жаль его всё же. Такой больной!.. Ладно уж, сделаю ему удовольствие».

Папа обрадовался, надел плащ, прикрыл одной полой Зину, они спустились во двор и прошли в ресторан. Прямо из гостиницы туда ходу не было.

Зина ела, папа смотрел на неё. Рядом за столиком бородатые мужчины пили пиво. И за другими столиками было полно народу, в основном шофёров: перед окнами стояло много машин. Говорили на разные лады по-русски — акали, окали; по-украински; на всяких алтайских диалектах; по-казахски; по-немецки. Зина старалась есть не очень быстро, но у неё кружилась голова, и она плохо соображала.

— Так Нюра, значит, там? Знаешь, надо бы всё же узнать, что с ней, — сказал папа, испытующе глядя на Зину. — Ведь это я предложил Маше привезти её к нам погостить. Неловко.

— Я туда не пойду! — вскрикнула она.

— Ешь, ешь, я сам пойду.

— Нет, и ты не ходи!

Зине и самой хотелось знать, что делает Нюрка, соскучилась она по Нюрке. Но ведь Нюрка же станет над ней смеяться!

— Хорошо, иди… но… папочка, я очень тебя прошу — скажи ей, что нашёл меня не здесь, а на Кучукстрое. Ладно?

Она опрокинула рукавом солонку и стала сметать соль со стола себе на ладонь.

Зачем она это попросила? Разве не всё равно, что папа скажет Нюрке? Да ведь и на Кучукстрое Зина могла бы точно так же сидеть без работы, в чем же разница?

— Почему именно там?

— Я… я написала в записке, что еду туда.

— Где ты выучилась врать?!

Папа откинулся на спинку стула, обхватил руками колено и молчал. Сперва из-за шума Зина не заметила, как долго он молчал, и она всё ещё старалась не слишком быстро есть. «Не хочу, чтобы меня жалели! Даже он! Это я-то маленькая! «Без вас отлично справляются»… «Без вас»… Почему не «без тебя», а «без вас»?»

Она быстро допила чай, вскинула на папу глаза. Он кашлянул и поморщился.

— Погоди… Где Нюрка, папа? Они о ней тебе написали, да? Она в лагере?

— Ты же знаешь.

— Не знаю! — испуганно крикнула Зина, загораживаясь от него, будто он собирался её бить.

На них стали оглядываться.

— Выйдем отсюда… Так вот. Да, директор мне написал. Она ушла сразу за тобой. Искать тебя. И как раз — на Кучукстрой. Довольна?

3

И вот она узнала то, что должна была узнать, ещё когда стояла в сумраке палатки и смотрела, как Нюрка спит. Или в тот же день утром, когда оркестр играл «Берёзоньку», а она не выглянула в окно. Или хотя бы вчера, когда видела волосы Лидии Сергеевны и профиль Виктора, но пошла не к ним, а от них. Или ещё раньше, давно, когда они с Нюркой плакали под пыльными кустами и поняли, что они вместе навсегда.

Больше у Зины не было против Нюрки никакой досады, никакого зла, хотя и против себя у неё не было зла. Только всё больше хотелось видеть Нюрку, идти с ней босиком по дороге, слушать, как она играет на гитаре… «Теперь я бы слушала по-другому. Я бы ей сказала, какая это музыка. Это ее музыка. Ей никто ещё про это не говорил, а я бы сказала. Пусть обрадуется. Как я могла думать, что Нюрка забыла меня? Если Нюрка не попала под поезд, если с ней ничего не случилось — а с ней не должно ничего случиться! — то теперь я найду её и больше никуда не отпущу. Пускай она останется жить у нас. И всё будет новое, по правилам, без вранья».

— Не плачь, — сказал папа.

— Откуда ты взял, что я плачу? Но мы поедем за ней?

— А мама?

— Подождёт немножко. Не пробуй меня отговаривать — я решила. Если ты не поедешь, я убегу от тебя и поеду сама. Но лучше вместе. Ты же виноват перед тётей Машей.

— Ой! — сказал папа и слегка согнулся.

— Вот видишь — поедем. Сможешь пока соблюдать диету, не придётся есть селёдку.

— Зина!

— Поедем, поедем, поедем, поедем. Я тебя не слушаю. Я заткнула уши. Поедем! Поедем!

Папа смотрел на неё немного растерянно: собственно, он сам хотел предложить ей ехать в Кучук, а получается, что она его вынудила. До чего похожа на мать! Он пошевелил губами, но Зина внезапно сама перебила себя:

— А вдруг Нюрки уже там нет, вдруг она уехала?

— Да нет, она там, — сказал папа, довольный этим наводящим вопросом. — Я знаю точно! Когда я проезжал Пятый…

Когда папа проезжал Пятый, его одна девочка попросила подвезти её до Алтайки. Некая Эля. Оказалось, Нюркина подружка. Нюрка ей оттуда писала, что работает, но временно. Работа уже подходит к концу, а мама — то есть тётя Маша — пробудет на курсах животноводов до самого сентября. Нюрка просила поэтому узнать у директора Алтайской средней школы, не примут ли её до сентября в школьную бригаду. И Эля как раз для того и шла из бригады в Алтайку, чтобы, как она выразилась, «отбить» Нюрке телеграмму: директор разрешил. Конечно, папа сказал Эле, что теперь никаких телеграмм «отбивать» не надо — он забирает племянницу до начала учебного года к себе.

Зина выслушала всё это, и на душе у неё стало совсем легко. Ясно. Нюрка поехала искать её. Она, точно, в Кучуке. Теперь Зина найдёт Нюрку. Вот и повезло наконец после стольких неудач! Да ещё как блестяще повезло!

— Спасибо! — воскликнула она. — Папочка, ты молодец! Я тебя очень люблю! Только я должна Петру Алексеевичу деньги. Ты беги в правление колхоза имени Чкалова, отдай ему, ладно? А я подожду здесь. Только не задерживайся: грузотакси на Бийск уходит ровно в одиннадцать.

Глава седьмая. В ней на миг сходятся все пути, но, в сущности, всё кончается

1

Вторые сутки лил дождь. Сначала ветром нагнало тучи, и земля чуть не задохнулась в пыли, потом дождь вырвался из туч, заскакал хмельной, стараясь унести в мутных потоках недавно посаженные прутики-деревья, но они, хотя и были похожи на сады, какие втыкают в песок дошколята, имели корни, и дождь не мог их размыть; деревца дрожали, но стояли прямо. И, словно поняв, что от такого озорства нет проку, дождь закрепился, въелся в землю, размесил её в тесто и продолжал своё дело уже спокойно и основательно.

Для строителей это было плохо, для уборочной очень плохо и для изыскателей тоже плохо. Им оставалось работы чуть-чуть, а тут этот дождь. Пришлось пережидать непогоду в итээровском общежитии, затопить плиту, сушить над нею одежду.

Чаще всех пришлось сушиться Нюрке. До конца работы оставалось два-три дня, а Зины не было. Нюрка бегала по всему строительству, хотя все её уже знали и пришли бы сказать, если бы что-нибудь изменилось… Да и не такой он большой, этот знаменитый Кучук, чтобы Зина могла в нём затеряться.

Но она бегала под дождём, вновь всех расспрашивала и уговаривала себя, что Зина, может быть, всё-таки здесь — ведь она же сама написала в записке, что едет сюда!.. А было уже тоскливо. Тут даже Чумак ничем не поможет. Он уедет в Барнаул и снова помчится куда-нибудь «пробивать трассу», а она останется одна… Как хорошо девочкам в бригаде, даже с мальчишками они ссорятся весело. Там не бывает, наверное, тошно. И все вместе придумали бы, наверное, как найти Зину. Все вместе придумают!

Ещё четыре дня назад Нюрка написала Эле, чтобы та попросила директора принять её в бригаду. И, бродя по строительству в поисках Зины, она всякий раз заглядывала на почту: нет ли телеграммы из бригады. На почте она была тоже своя, как и везде, и там она оставила Зине записку; эта записка стояла вместе с конвертами и почтовыми открытками под стеклом, и всякий мог прочесть её.

Опять неудача… Ни Зины, ни телеграммы.

Нюрка вошла в общежитие. Чумак и Жора лежали валетом на узкой кровати, Чумак — у стенки, Жора — лицом к нему, с краю; одна рука его свесилась до полу. Нюрка переоделась в жёлтый сарафанчик, ещё не совсем сухой, горячий. Было трудно молчать, а говорить было не с кем, и она принялась ходить босиком по комнате, ступая через половицу и монотонно напевая первые попавшиеся слова: «Уеду-уеду-уеду в бригаду, в бригаду уеду…» Ей уже слышался стук колёс, и тут же почудилось, что она уже в бригаде, где смеются девчонки, где Володька скачет на коне и что-то командует, и Зина оказалась рядом, и Виктор с Лидией Сергеевной, и октябрята, и Чумак с нивелиром, и мама из сна, молодая и красивая.