И. Василевский - Романовы

• Название: Романовы
• Автор: И. Василевский
• Издательство: МАПРЕКОН
• Жанр: История
• Год: 1993
• ISBN: 5—8319—0013—4

В книге И. Василевского «Романовы» представлена целая галерея психологических портретов носителей самодержавной власти в России XVII–XX веков. Полное малоизвестных фактов из личной жизни российских монархов, которым И. Василевский дает субъективную, пристрастную оценку, это произведение является интересным документом ушедшей эпохи.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

Когда поляки осадили Дорогобуж, русский воевода без боя сдал город Владиславу как царю московскому. Так же точно без боя была сдана и Вязьма. По первому договору вопрос о правах королевича Владислава на московский престол передавался «на суд Божий», и только после того, как, уступив польскому королю требуемые им города, русские уплатили 20 тысяч золотом за то, чтобы Владислав отказался от титула русского царя, Михаил наконец избавился от конкурента.

Николай II, как известно, отказался от этого титула без вознаграждения.

Почти так же бесславно, как с поляками, завершилась борьба Михаила и со шведским королем Густавом-Адольфом. Мирные переговоры со Швецией велись при непосредственном участии английского и голландского послов. Англия и Голландия очень желали как можно скорее возобновить торговые отношения с Москвой, которым мешали непрерывные войны.

За свое посредничество эти «честные маклеры», естественно, добились крупных торговых выгод для своих купцов, но для России результаты мира со Швецией были совершенно иными. Россия не только уплатила контрибуцию в 20 тысяч рублей серебром — сумма по тем временам очень серьезная, — но и уступила Швеции все побережье Финского залива и Карельскую область.

В своей речи к шведскому сейму Густав-Адольф, горделиво указывая на огромные выгоды, которые Швеция получила от заключения этого мирного договора, заявил: «Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю. Без нашего позволения русские отныне не смогут выслать в Балтийское море ни одной лодки».

Поскольку дело касается будущего, Густав-Адольф, как мы знаем, не угадал. За будущее не может поручиться даже сам Ллойд-Джордж. Но по тому времени шведский король оценивал выгоды своего договора с первым Романовым, увы, совершенно верно.

Любопытная бытовая черточка: когда после долгих осложнений договор о мире был подписан и должен был быть скреплен присягой, русским послам, которые обязаны были присутствовать при королевской присяге, дан был наказ: «Непременно за то стоять накрепко, чтобы король поцеловал крест, а не блюдо, на котором крест лежит. И смотреть, чтобы этот крест был с распятьем». На конференции в Генуе или в Лозанне креста вообще не целуют, и такого рода требования явились бы, очевидно, излишними.

Во время обряда присяги один из русских послов обратился к канцлеру с просьбой запретить проповеднику говорить на латинском языке, «ибо он русским непонятен». А вдруг они на своем языке дурными словами ругаются!

Впрочем, молодому венценосцу было в то время не до иностранной политики. Очередной заботой Михаила стала женитьба. Царь не царь, а жениться надо!

Глава V

«Кухарка женится» — называется чудесный рассказ Чехова, в котором много предсвадебной суеты, сутолоки и осложнений.

Еще путанней обстоит дело, когда женится не кухарка, а венценосец.

Поначалу Михаил Федорович возмечтал было жениться на какой-нибудь из иностранных принцесс, но ничего хорошего из этих горделивых мечтаний не получилось.

На Западе знали уже период Возрождения в области науки и искусства. Там знали уже кипучую политическую жизнь. Пробуждалось и росло чувство уважения к человеческой личности. Там знали уже утонченность и галантность конца XVI — начала XVII столетий. А Московская Русь в эти годы не успела приобщиться еще даже к тем началам образованности, которые появились в эти годы в Киеве. Русь представлялась Западу характерно азиатской страной, огромной курной избой, где вповалку валяются толпы неграмотных мужиков и грязных баб.

Когда Михаил Федорович послал пышное посольство к дочери шведского короля, посольство встретило резкий отказ. Послали еще одно посольство — в Данию. Датский король, узнав, что дело идет о сватовстве к его дочери, категорически отказался даже от встречи с царскими послами.

От мечты об иностранной принцессе пришлось отказаться.

Решено было вернуться к доброму старому способу, примененному еще Иваном Васильевичем Грозным после того, как маркграф Бранденбургский ответил резким отказом на его сватовство. Обиженный жених приказал со всех концов земли Русской свезти к нему самых красивых, самых здоровых и дородных девушек числом 1500.

К этому же способу обратился после отказа датского короля и Михаил Романов. В Кремль, откуда так недавно были изгнаны поляки, навезли со всех концов России молодых девушек, самых красивых, каких только удалось найти в боярских хоромах, мужицких хижинах и даже в монастырях. Придворные боярыни получили приказание внимательно и подробно осмотреть всех прибывших на этот своеобразный конкурс. По указаниям историков, предварительный осмотр производился весьма строго, тщательно и подробно и «от расследования не ускользали самые сокровенные части тела».

Впрочем, как заботливо ни отнеслись к делу, без крупных скандалов все же не обошлось. Избрать самую красивую, дородную и здоровую жену, «способную стать утехой господину своему», — дело и вообще нелегкое, а при дворе особенно. Какая густая сеть интриг, доносов, взаимного подсиживания и всяческих хитростей, до отравления включительно, разыгралась между боярскими родами, каждый из которых мечтал провести на трон свою представительницу!

Эти осложнения до такой степени вошли в нравы, что избранную сразу же отделили от всех остальных, перевели «наверх», то есть в теремные хоромы цариц, чтобы застраховать невесту от злоумышлений со стороны конкурирующих бояр.

Но и эти меры не помогают. Михаилу приглянулась больше всех Марья, дочь дворянина Ивана Хлопова. Эту Марью немедленно после царского выбора переименовали в Анастасию (очевидно, это имя считалось поэтичнее) и взяли «наверх». Уже ей дворовые люди «крест целовали», уже было велено оказывать ей почести. Но бояре, недовольные возвышением неведомых Хлоповых, продолжают плести свои интриги. Больше всех усердствуют могущественные Салтыковы. Они долго и упорно нашептывают матери государя, что невеста-де негодна. И характер у нее плохой, и здоровье непрочное.

Но Михаил успел влюбиться. Разлучить его с невестой оказывается трудно. Тогда в кушанье невесты что-то подмешивают. У нее делаются постоянные рвоты. И вот уже родным невесты предъявлено суровое обвинение в государственном преступлении: они, мол, осмелились скрывать неизлечимую болезнь невесты.

Правда, некий иноземец-доктор по имени Валентин объявляет, что у больной расстройство желудка, уверяет, что болезнь вполне излечима, что «плоду и чадородию от того порухи не бывает». Царскую невесту лечат, дают ей пить святую воду с мощей и какую-то особую водку, настоенную на камне «безуй». Но Салтыковы не желают дожидаться результатов лечения. Они торопятся созвать особый сбор из бояр для обсуждения дела. Уже вынесено постановление, что невеста государева Марья Хлопова «к царской радости непрочна, а посему женою царя быть не может».

Михаил пробует было заступиться за невесту, которую уже успел полюбить «вечной любовью еще с прошлой пятницы», но помочь делу не умеет. Мать Михаила, подученная Салтыковыми, торжественно заявляет, что ежели сын на этой невесте женится, ноги ее во дворце не будет.

Бесхарактерный, безвольный, туповатый Михаил испуган. О браке с понравившейся ему девушкой больше нет и речи. Невесту вместе со всеми родными выгоняют из терема царского и высылают с отцом и прочими Хлоповыми в далекий Тобольск. Царской невесте, только что жившей в пышной роскоши дворца, в Тобольске предписано выдавать скудное содержание в размере 10 денег (5 копеек) в день.

Вскоре после того как Филарет, отец Михаила, был отпущен поляками, дело об отравлении, о порче царской невесты раскрылось. Происки Салтыковых выяснились, и тогда уже сами Салтыковы отправились в ссылку.

Приободрившийся было Михаил попытался заявить о своем желании жениться на прежней невесте. Но Филарет честолюбив. Он все еще мечтает женить сына на польской или датской принцессе. Только окончательно убедившись, что ни датчане, ни поляки этого не хотят и категорически отказываются от этой чести, Филарет решает махнуть рукой и предоставляет сыну жениться на ком угодно.

Сосланная в 1616 году, Марья Хлопова в 1622 году выписывается назад. Но ехидная старушонка Марфа снова впутывается в дело.

— Жива быть не хочу, ежели не по-моему будет. Одного часа не останусь!

Бесхарактерный Михаил вторично отступает. В грамоте от ноября 1623 года торжественно объявляет Ивану Хлопову, что «великий государь дочь его взять в супруги не соизволил». Бедную Анастасию снова переименовывают в Марфу и приказывают ей жить безвыездно в Нижнем, а отца ссылают в его коломенскую вотчину. По некоторым источникам, даже Филарет укорял сына за малодушие, проявленное им в деле Хлоповой.

«Благочестивая инокиня» не довольствуется, однако, тем, что разлучила сына с той невестой, которая ему понравилась. Она требует, чтобы Михаил женился на выбранной им невесте. Михаил идет и на это. В 1624 году он женится по выбору матери на княжне Марии Долгоруковой. Михаил терпеть не может своей невесты и даже не скрывает этого. Но инокиня Марфа торжествует полную победу.