Ким Эдвардс - Дочь хранителя тайны

• Название: Дочь хранителя тайны
• Автор: Ким Эдвардс
• Издательство: Фантом Пресс, Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 5-86471-437-9

Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на нежнейшем из чувств, разрушается из-за слепого подчинения условностям, разъедается ложью и обманом. Однако из-под пепла непременно пробьются ростки новой жизни, питаемые любовью и пониманием. В этом красивом, печальном и оптимистичном романе есть все: любовь, страдание, милосердие, искупление.

---

– Твое наследство, – сказала мать.

– Не только мое, – задумчиво отозвался он, будто пробуя слова на вкус, – но и моей сестры.

Они трудились весь день, а потом и следующий, разбирали фотографии, заново раскладывали их в папки, затаскивали коробки в прохладные недра гаража. Пока мать встречалась с экспертами, Пол позвонил Мишель, объяснил, что произошло, и сказал, что, к сожалению, не попадет на ее концерт. Он ждал ответной гневной тирады, однако она молча выслушала его и повесила трубку. Пол перезвонил, но услышал автоответчик, и так продолжалось до вечера. Не раз его тянуло прыгнуть за руль и сломя голову помчаться в Цинциннати, но он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. К тому же он понял, что его не устраивает нынешнее положение вещей: он любит Мишель, а она позволяет себя любить. Собрав волю в кулак, он остался с Норой и занялся делами, а вечером отправился в центр города, в библиотеку, – читать о синдроме Дауна.

Утром во вторник они с матерью, оба слегка растерянные и очень взволнованные, сели в ее машину и поехали через реку Огайо и дальше, по дорогам в буйной летней зелени. Было очень жарко; кукурузные поля сверкали, как море, под необъятным голубым небом. Они въехали в Питтсбург в гуще автомобилей – люди возвращались домой после четвертого июля – и, миновав тоннель, выбрались на мост, с которого открывался фантастический вид на две сливающиеся реки. Затем проползли по пробкам в центре города и еще одному длинному тоннелю вдоль Мононгехилы. Каролина Джил жила возле оживленной, обсаженной деревьями дороги.

Она просила не подъезжать к самому дому, поэтому они припарковались подальше и вышли из машины. Пол смотрел на высокий кирпичный дом с небольшим участком, где выросла его сестра, очень типичный для Цинциннати, и думал, как тут все отличается от уютного и спокойного района, в котором прошло его тихое детство. Здесь машины с грохотом неслись мимо крохотных, размером с почтовую марку, двориков, направляясь к горячему, плотному, расползавшемуся во все стороны городу. Но сады вдоль дороги густо пестрели цветами: мальвами, ирисами всех оттенков, белые и фиолетовые язычки которых ярко выделялись на фоне травы.

В саду, куда попали Нора и Пол, женщина в синих шортах, белой футболке и цветастых хлопковых перчатках обихаживала грядку с пышными помидорными кустами. За ее спиной тянулась живая изгородь из сирени. Женщина вытерла лоб тыльной стороной ладони и, сорвав помидорный лист, приклеила его себе на нос. Из-за шума автострады приближения Норы и Пола она не слышала.

– Это она? – спросил Пол. – Та медсестра?

Нора кивнула, обхватив себя руками за плечи. Солнечные очки закрывали ее глаза, но Пол все равно видел, что она очень бледна и страшно нервничает.

– Да, она. Каролина Джил. Знаешь, Пол, теперь, когда все стало таким реальным, я не уверена, смогу ли все это вынести. Может, вернемся?

– Мы проделали такой путь. И потом, нас ждут.

Нора вымученно улыбнулась. Вот уже несколько ночей она почти не спала; у нее даже губы побледнели.

– Вряд ли они всерьез поверили, что мы приедем, – возразила она.

Задняя дверь распахнулась, но кто бы ни появился на крыльце, его полностью скрывала тень от козырька. Каролина встала, отряхивая руки о шорты.

– Я здесь, Феба! – окликнула она.

Пол физически ощутил, как напряглась стоявшая рядом мать, но не повернулся к ней. Он не отрываясь смотрел на крыльцо. Мгновение тянулось, длилось; солнце давило на голову. Наконец Феба спустилась по ступенькам с двумя стаканами воды в руках. Пол смотрел во все глаза. Невысокая, он намного выше, волосы такого же цвета, но тоньше, подстрижены шапочкой, разлетаются в стороны. Бледная кожа, как у мамы. Раскосая. Нос, глаза, рот мелковаты для широкого и приплюснутого – словно его долго прижимали к стене – лица. Короткие руки и ноги, шорты в цветочек, легкая полнота; колени при ходьбе задевают друг о друга. Уже не девочка с фотографии, а взрослая женщина с серебристыми нитями в волосах. У Пола в бороде, когда он ее отращивал, тоже посверкивали сединки.

Нора ахнула и схватилась рукой за сердце. Пол не мог разглядеть ее глаз под очками и только порадовался этому.

– Ничего, ничего, – успокоил он, – давай еще постоим.

– Солнце шпарило, дорога шумела. Каролина и Феба устроились рядышком на крыльце, каждая со своим стаканом.

– Кажется… я готова, – сказала наконец мать, и они начали спускаться по лестнице к узкой полосе травы между цветами и овощными грядками.

– Каролина увидела их первая. Она прикрыла глаза ладонью, щурясь на солнце, и медленно встала. Феба тоже поднялась со ступеньки. Несколько секунд они смотрели друг на друга с разных концов газона. Затем Каролина взяла Фебу за руку и двинулась навстречу гостям. Они сошлись у грядки с помидорами. Тяжелые плоды начинали зреть, наполняя воздух пряным ароматом. Бесконечно долгую минуту Феба не отрываясь смотрела на Пола, а затем протянула руку, преодолев разделявшее их пространство, и легко коснулась его щеки, словно желая убедиться в том, что он настоящий. Пол кивнул, ничего не говоря, он понял ее жест. Феба хотела познакомиться с ним, вот и все. Он тоже хотел с ней познакомиться, но не представлял, о чем говорить с этой неожиданно появившейся у него сестрой, такой близкой ему и такой чужой. Он был смущен и боялся сделать что-нибудь не то. Как, собственно, разговаривают с умственно отсталыми? Все книжки, которые он прочел за выходные, все медицинские отчеты нисколько не помогли подготовиться к встрече с реальным человеком, так нежно погладившим его по лицу.

Феба опомнилась первой.

– Здравствуйте, – вежливо сказала она и с официальным видом протянула ему руку. Пол пожал ее, удивляясь маленьким пальчикам. Он еще не обрел дар речи. – Меня зовут Феба. Рада с вами познакомиться. – Ее невнятную речь было трудно понять. Феба повернулась к его матери и повторила церемонию.

– Здравствуй, – с чувством ответила Нора, пожимая ее ладонь одной, а потом обеими руками. – Здравствуй, Феба. Я тоже очень рада с тобой познакомиться.

– Сегодня очень жарко. Может, пойдем в дом? – предложила Каролина. – У нас там вентиляторы. А Феба с утра приготовила чай со льдом. Она так ждала вашего приезда. Правда, милая?

Феба улыбнулась и кивнула, неожиданно застеснявшись. Они последовали за ней в дом, где царила приятная прохлада. Маленькие комнаты с красивыми деревянными дверями и оконными рамами сияли чистотой. Гостиную и столовую разделяли остекленные двери. Залитая солнцем гостиная была заставлена старой мебелью насыщенного винного цвета. В дальнем углу стоял массивный ткацкий станок.

– Я делаю шарф, – сообщила Феба.

– Очень красиво, – оценила Нора. Она потрогала нитки – темно-розовые, кремовые, желтые, бледно-зеленые, – затем сняла черные очки и, взглянув на дочь полными слез глазами, спросила срывающимся голосом: – Ты сама выбирала цвета, Феба?

– Это мои любимые, – ответила Феба.

– И мои, – сказала Нора. – В твоем возрасте я тоже любила их больше всего. На моей свадьбе подружки невесты были в темно-розовых и кремовых платьях, с букетами желтых роз.

Пол с изумлением узнал об этом: свадебные фотографии были черно-белыми.

– Я сделаю шарф вам, – предложила Феба, садясь за станок.

– О! – только и ответила Нора, закрыв на мгновение глаза. – Феба, это просто чудесно.

Каролина принесла чай со льдом, и все устроились в гостиной, маскируя неловкость разговорами о погоде и возрождении Питтсбурга, начинающемся после краха местной металлургической промышленности. Феба увлеклась делом и лишь изредка поднимала глаза, когда слышала свое имя. Пол искоса посматривал на сестру, на ее маленькие пухлые руки. Феба ткала, прикусив нижнюю губу, сосредоточив все внимание на работе. С последним глотком чая Нора тихо произнесла:

– Итак, мы приехали. Что делать дальше, я не знаю.

– Феба, – позвала Каролина. – Может, посидишь с нами?

Феба молча подошла и села на диване рядом с ней. Нора заговорила – быстро, нервно, стискивая ладони.

– Не представляю, как нам лучше поступить. Инструкций для нашей ситуации еще не придумано, так ведь? Но я хочу пригласить Фебу к себе. Если хочет, пусть приезжает и живет с нами. Я столько об этом думала последние дни. Нужна целая жизнь, чтобы наверстать упущенное. – Нора сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а затем повернулась к Фебе – та смотрела на нее недоверчиво, широко распахнув глаза. – Ты моя дочь, Феба, понима ешь? А это Пол, твой брат.

Феба взяла за руку Каролину.

– Вот моя мама, – сказала она.

– Да. – Нора бросила взгляд на Каролину и повторила попытку. – Это твоя мама. Но и я тоже. Ты выросла во мне, Феба. – Она похлопала себя по животу. – Вот тут. Но, когда ты уже родилась, тебя растила мама Каролина.

– Я выхожу замуж за Роберта, – сообщила Феба, – и не хочу жить с вами.

Пол, который все выходные был свидетелем мучений матери, испытал от слов Фебы физическую боль, такую, как если бы она со всей силы ударила его ногой. И Нора, он знал, почувствовала то же.