Алла Сурикова - Любовь со второго взгляда

• Название: Любовь со второго взгляда
• Автор: Алла Сурикова
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-264-00730-6

Женское ли дело — быть режиссером-постановщиком? Казалось бы, профессия сугубо мужская — без сильной воли, напористости, а порой и непарламентских выражений со съемочной группой не совладать. Так думают многие. Но так же думали и те, кто не представлял себе женщину-летчика или женщину-политика… Существует и другое расхожее мнение: те, кто профессионально занимается юмором, в жизни, как правило, мрачные мизантропы с тяжелым характером. Алла Сурикова ломает все стереотипы. Женственная, обаятельная, она не только знаменитый кинорежиссер, но и работает в таком трудном жанре, как комедия.

Ее фильмы любят зрители, а такие замечательные актеры, как Леонид Куравлев, Наталья Гундарева, Николай Караченцов, Сергей Юрский, Олег Табаков, Армен Джигарханян, Михаил Боярский любят Аллу Сурикову и с удовольствием у нее снимаются.

А теперь все они стали героями ее книги.

И книга получилась под стать своему автору — веселая, озорная и увлекательная. Хотя рассказывает подчас о вещах далеко не веселых. Но так уж принято у настоящих комедиографов — с улыбкой о грустном, с легкой грустью о смешном…

Алла Ильинична Сурикова родилась в Киеве. Окончила филологический факультет КГУ, затем — Высшие режиссерские курсы. В 1976 году сняла свой первый полнометражный фильм «Предположим, ты капитан…», а в 1979 году — фильм «Суета сует», с которого и началась блестящая череда комедий Аллы Суриковой.

«Ищите женщину», «Человек с бульвара Капуцинов», «Московские каникулы», «Дети понедельника», «Хочу в тюрьму» — этот список далеко не полный, тем более что она вовсе не собирается останавливаться на достигнутом.

Режиссер Алла Сурикова неоднократно получала призы на различных фестивалях — на родине и за рубежом, — а в 2000 году ей было присвоено звание народной артистки России.

Фильмы Суриковой по-настоящему смешны, остроумны, в них есть и забавные трюки, и великолепно поставленные драки — но вместе с тем в них всегда присутствует подлинно человеческое тепло и доброта. Наверное, в этом и заключается главный секрет их успеха.

В книге использованы фотографии из личного архива автора, а также работы А. Виснапа, А. и Л. Гришиных, И. Гнеушева, Г. Кмит, Е. Кочеткова, В. Майкова и Пресс-службы Президента РФ.

---

Наконец мы попали в один колхоз, где нас почему-то никто не встретил. Мы сами поселились в гостинице. Сами на свои кровные купили себе еды…

На следующий день находим кого-то в сельсовете:

— Вот мы тут должны снять репортаж о готовности вашего колхоза к урожаю. Где председатель?

— В Болгарии отдыхает.

Тогда это прозвучало примерно так же, как сейчас: «Во Флориде играет в гольф».

А на следующее утро перед нашей гостиницей выстроилась шеренга комбайнов. Комбайнеры-красавцы держали в руках снопы густой пшеницы, ржи, овса и Бог знает чего. «Кубанские казаки», одним словом. Выставка достижений народного хозяйства.

Мы полюбовались на комбайнеров и пошли смотреть колхоз. Увидели межу, которая отделяла поля этого образцового колхоза от другого — необразцового. За межой открывалась иная картина: чахлые колоски, грязные колхозники, сломанные комбайны…

А все потому, что в «нашем» колхозе председатель был депутатом Верховного Совета. Ему давали что угодно — деньги, технику, лучших агрономов. И путевки в Болгарию.

Я решила рассказать о такой несправедливости на телевидении. Они же просили «поострей-покритичней».

— А вот этого не надо, — ответили мне.

Больше никакой «критичности» у меня в запасе «нэ було».

Что-то мы наклеили из обрезков «пьяных» кадров. На летучке сказали, что худшего репортажа на украинском телевидении еще не было, точнее, «ще нэ було».

Мое кредо — недо…

Я решила поступать в аспирантуру ВГИКа. Написала работу «К проблеме слова на экране». На грани кино и матлингвистики. Так называлась тема моей почти написанной кандидатской диссертации. Работа понравилась. Меня вызвали на экзамены во ВГИК.

На экзамене по кинодраматургии я с треском провалилась. И только очаровательная преподавательница кинодраматургии Кира Парамонова смотрела на меня добрыми, сочувствующими глазами.

В моей жизни было несколько судьбоносных провалов. Не будь их, думаю, я никогда бы не вырулила на себя, а, как человек ответственный, всю жизнь так и прозанималась бы: не любя, но с серьезными намерениями.

Я НЕ поступила в Институт легкой промышленности и не стала технологом по производству тканей.

Я НЕ осталась работать слесарем-сборщиком на заводе.

Я НЕ поступила в аспирантуру ВГИКа и не стала теоретиком кино.

Я НЕ защитила свою первую полнометражную картину и не осталась работать на студии Довженко (об этом чуть позже).

В моей жизни это самое отрицательное НЕ играет часто положительную роль. Я скорее беспокоюсь, когда все идет гладенько…

Когда мне Хорошо, я жду беды…
Я точно знаю, ждать ее недолго.
И я изнемогаю в ожиданьи…
И каждый мускул ждет ее прихода…
И мне неХорошо — я жду беды…

Пятнадцать узбекских мальчиков

Итак, я вернулась в Киев. Пошла на Киностудию им. Довженко помощником режиссера.

Помню, снималась картина о землетрясении в Средней Азии. Режиссер сказал:

— Мне нужны для съемок узбекские подростки. Человек пятнадцать.

Но где в тогдашнем Киеве можно было найти пятнадцать узбекских подростков? Я сбилась с ног. Кто-то подсказал, что под Киевом в каком-то ПТУ учатся как раз такие ребята. Поехала. Нашла. Привезла на свои деньги в Киев. Поселила у себя дома. Всех пятнадцать! И все пятнадцать три дня снимались в картине. Вообще это моя «беда»: все всегда делаю добросовестно. Если сейчас кто-то из моих ассистентов говорит, что не может чего-то найти или достать, я вспоминаю свой опыт. И твердо говорю: «Достать можно все! Если постараться».

…Как-то в темном тонателье шло озвучание этого самого «землетрясенного» фильма. Мне очень понравился один кадр. Тихо сказала:

— Хорошо снято.

Режиссер чуть ли не завопил на весь зал:

— Что значит хорошо? Да что она там понимает?! Это гениально снято!

(Между прочим, оператором был его сын.)

Вот в тот момент, наверно, я захотела получить право «понимать». И уехала в Москву поступать на Высшие режиссерские курсы.

Может, я бы и не рискнула. Но как-то в поезде познакомилась с директором курсов Михаилом Борисовичем Маклярским, смелым, мужественным человеком, кинодраматургом, одним из авторов сценария знаменитой картины «Подвиг разведчика». Мы разговорились. И он два часа рассказывал мне, какая это не женская профессия — режиссер. Как не стоит портить себе жизнь. Как трудно пробиться женщине. Какой интересной наукой — матлингвистикой — я могла бы заниматься…

Я внимательно выслушала Михаила Борисовича, вспомнила про «суёвый тьюд» и сказала:

— Но я все равно буду поступать.

— Что ж, — ответил он. — Другого я не предполагал от вас услышать. Дерзайте!

«Зачем моя мама играет в меня?..»

Художественным руководителем курсов был Георгий Николаевич Данелия. Всех поступающих разбили на две группы. Одна сдавала Михаилу Борисовичу Маклярскому. Другая — Георгию Николаевичу Данелия. Я, конечно, хотела попасть к Маклярскому: как-никак мы уже были знакомы. Но попала к Данелия.

Экзамен начинался в десять утра. А моя очередь подошла в семь вечера. Комиссия уже устала. На меня взглянули без энтузиазма. Поинтересовались:

— Что там о нас говорят за дверью?

Я честно ответила: Данелия придирается, Захариас задает много вопросов.

— А вы бы на какой вопрос хотели ответить?

Я растерялась, сраженная таким великодушием.

— Может, рассказать что-нибудь смешное?..

— Вот-вот! — обрадовались они. — Расскажите.

Я вспомнила, как мы с Кирой играли в «дочки-матери», только она была мамой, а я — дочкой. Я сочинила об этом стихи. От лица Кирюши.

Мы с мамой сегодня остались в квартире.
Мне в садик не надо, а ей в институт:
Мы обе больны! Тридцать семь и четыре!
Ангина и грипп! Что поделаешь тут?!

А можно поделать так много-премного…
На мамину быстро взобраться кровать —
И песни попеть, и гитару потрогать,
И в дочки-и-матери с мамой сыграть.

И мама согласна! Но чур — отвечает —
Себя назначаю я Дочкою быть,
А ты будешь Мамой — и ты одеваешь,
И кормишь, и поишь, и будешь любить…

И вот рано утром бужу дочку-маму:
— Малышка, вставай, уже солнце взошло!
А мама уткнулась в подушки упрямо,
К стене отвернулась и спит мне назло!

И вот я ее второпях одеваю —
Где руки, где ноги, где синий носок?!
А мама смеется, пищит и зевает…
И хочется мне ее стукнуть разок!

И вот я кормлю ее манною кашей:
— Две ложки за бабушку, две за меня…
А мама нарочно устроила кашель!
И кашу, конечно, пришлось отменять…

Я очень устала! Я руки сложила!
Я слезы сглотнула, обиду храня.
Ведь есть же на свете послушные дети!
Зачем моя мама играет в меня?!

Комиссия оживилась. Ведь это был набор режиссеров в ДЕТСКОЕ кино! Потом меня попросили сделать режиссерскую разработку по какому-нибудь рассказу. Я выбрала Горького — из «Сказок об Италии» — про мальчика Пепе: как богатая сеньора посылает его передать корзину яблок своей подруге. Пепе отправляется, но по пути закидывает яблоками дразнящих его мальчишек.

Кто-то из комиссии сказал:

— Предположим, я актриса, которая должна играть сеньору. Дайте мне задание.

Я понятия не имела, как общаться с актерами, но от растерянности обнаглела и пошла в атаку:

— Ну вы же умная актриса. А умной актрисе я не должна навязывать свое видение. Я должна выслушать вас и выбрать то, что не противоречит мне и вам!..

Все засмеялись. И начали разыгрывать предложенную мной сцену — серьезные люди, знаменитые режиссеры… Кто-то носил на голове воображаемую корзину, кто-то кидался яблоками…

Я поступила. А парень с Украины, который поступал одновременно со мной, — нет. В порыве откровенности он сказал: «Если б мне сейчас предложили убить тебя, чтоб поступить, — я бы не задумался…»

Но, слава Богу, ему этого никто не предложил.

Пробы пера

Мне дали комнату в общежитии Литературного института. Занимались мы в помещении Театра киноактера возле площади Восстания.

Смотрели фильмы. До изнеможения. Если показывали западную картину, в наш маленький зал набивалась толпа жаждущих.

Это были два года очень яркой жизни.

Не потому, что нас чему-то учили. (Я уверена, что научить режиссуре нельзя. Можно — ремеслу. А режиссура — это другое. Это то, что ты хочешь сказать людям, и то, как ты это говоришь. Именно ТЫ, а не с чужих слов.)

А потому — как и с кем мы общались… Курсы — это общение. Прекрасное — с удивительными яркими личностями, каковыми были наши постоянные и разовые педагоги, и умопомрачительное — друг с другом, — когда одни умы пытались помрачить другие, чтоб родилась истина… Я попала в мастерскую к Александру Алову и Владимиру Наумову.