Александр Дюма - Сан Феличе

• Название: Сан Феличе
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-7287-0001-2

Одно из самых выдающихся произведений Дюма, роман «Сан Феличе», — история трогательной любви молодой неаполитанки из семьи, близкой к королевскому двору, и французского офицера-республиканца, итальянца родом, — разыгрывается на фоне революции 1798–1799 гг. в Королевстве обеих Сицилий.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Потом, с достоинством сделав реверанс, она прибавила:

— Кавалер будет иметь честь посетить вашего отца и даст ему соответствующий ответ.

— Вы не позволяете ни любить вас, ни боготворить, — ответил молодой человек, — но вы не можете запретить восхищаться вами.

И он удалился, благоговейно поклонившись и подавив вздох.

Что же касается Луизы, она, едва заслышав шум удаляющейся кареты Беккера и не сознавая в своей молодой наивности, насколько ее поведение противоречит морали, которую она только что сама проповедовала, бросилась в коридор и вернулась в комнату раненого живо и легко, словно птичка, возвращающаяся в свое гнездо.

Прежде всего она, разумеется, обратила взор на Сальвато.

Юноша лежал с закрытыми глазами, он был очень бледен, а на лице, неподвижном, как у мраморной статуи, читалось жестокое страдание.

Луиза, взволнованная, подбежала к нему, но он, против обыкновения, не открыл глаз при ее появлении.

— Вы спите, друг мой? — спросила она по-французски и тут же, охваченная тревогой, которую нельзя было не заметить, вскричала: — Или вам дурно?

— Я не сплю, и мне не дурно; не беспокойтесь, сударыня, — отвечал Сальвато, открыв глаза, но не глядя на нее.

— «Сударыня»! — повторила Луиза в недоумении. — «Сударыня»!

— Но я страдаю, — продолжал молодой человек.

— От чего?

— Все дело в моей ране.

— Вы обманываете меня, мой друг… Я ведь изучила ваше лицо за три дня, когда вам было очень плохо. Нет, вы страдаете не от раны, здесь кроется что-то другое.

Сальвато покачал головой.

— Скажите мне тотчас же, чем вы расстроены? — воскликнула Луиза. — Я так хочу!

— Вы этого хотите? — спросил Сальвато. — Вы понимаете, чего вы хотите?

— Да, это мое право. Ведь врач сказал, что я должна оберегать вас от всякого волнения.

— Ну, раз вы настаиваете… — сказал Сальвато, пристально смотря на молодую женщину, — я ревную.

— Ревнуете? Боже мой, да кого же? — спросила Луиза.

— Вас.

— Меня? — вскрикнула она, ничуть не рассердившись. — Почему? Как? По какому поводу? Чтобы ревновать, нужен повод.

— Почему вас не было целых полчаса, хотя вы должны были выйти отсюда всего лишь на несколько минут? И что вам до этого Беккера, с какой стати ему дается право украсть у меня полчаса вашего присутствия?

Лицо молодой женщины озарилось небесной радостью. Ведь он сказал, что любит, хотя и не произнес этого слова; она склонилась к раненому так близко, что волосы ее почти касались его лица и он ощущал ее дыхание; она ласково смотрела на него.

— Дитя! — произнесла она голосом, исходившим из самой глубины души. — Кто он такой? Что ему здесь надо? Почему он пробыл тут так долго? Сейчас я все вам скажу.

— Нет, нет, нет, — прошептал раненый, — мне больше ничего не надо знать… Благодарю вас, благодарю!

— За что? Почему?

— Потому что ваши глаза уже все мне сказали, любимая моя Луиза! Руку, дайте мне вашу руку!

Луиза протянула раненому руку, и он судорожно припал к ней губами. Из глаз его скатилась слеза и, словно жидкая жемчужина, задрожала на ее руке.

Этот твердый человек прослезился!

Сама себе не отдавая отчета в том, что она делает, Луиза поднесла руку к губам и выпила слезу.

Слеза явилась тем беспощадным и всесильным приворотным зельем, что предсказала ей Нанно.

XXXIX КЕНГУРУ

Король Фердинанд пригласил Андреа Беккера на обед в Казерту, во-первых, потому что считал такую встречу за городом несомненно менее значительной, чем прием в столице, а во-вторых, потому что он получил из Англии и Рима ценные посылки, о чем речь пойдет дальше. По случаю этого обеда король поторопился с распродажей в Мерджеллине своего улова, который, поспешим отметить, на сей раз особенно польстил его самолюбию и изрядно пополнил его кошелек.

Казерта, названная нами неаполитанским Версалем, в действительности представляет собою здание в холодном и тяжеловесном вкусе середины XVIII века. Неаполитанцы, не бывавшие во Франции, утверждают, что Казерта прекраснее Версаля; те, что ездили во Францию, ограничиваются утверждением, что Казерта так же хороша, как Версаль; наконец, путешественники здравомыслящие, не страдающие баснословным пристрастием неаполитанцев к своей стране, хоть и не ставят Версаль особенно высоко, все же считают, что Казерта не может с ним сравниться. Таково и наше мнение, и мы уверены, что люди хорошего вкуса и знатоки искусства не станут опровергать нас.

До нынешнего замка и Казерты на равнине существовал старинный замок и старинная Казерта, располагавшаяся на холме; от нее сохранились всего лишь три-четыре башни среди разрушенных стен; здесь-то некогда и возвышалась твердыня былых властелинов Казерты; один из последних ее владетелей предал своего зятя Манфреда и отчасти явился виновником его поражения в битве при Беневенто.

Людовика XIV многие упрекали за неудачный выбор местности для Версаля, который называли незаслуженным фаворитом; такой же упрек сделаем мы и королю Карлу III; но у Людовика XIV было хотя бы то оправдание, что он руководствовался благоговейной памятью об отце: ему хотелось сохранить, окружив новыми постройками, прелестный охотничий домик из мрамора и кирпича, принадлежавший покойному королю. Это сыновнее благоговение обошлось Франции в миллиард франков.

У Карла III же никакого оправдания нет. Ничто не вынуждало его в стране, где так много восхитительных уголков, остановить выбор на бесплодной равнине, у подножия невзрачной горы; архитектору Ванвителли, построившему Казерту, пришлось разбить сад вокруг прежнего парка и провести сюда воду с горы Табурно, подобно тому как Реннекен-Свальм вынужден был, наоборот, доставлять воду из реки на гору при помощи установленной в Марли машины.

Карл III приступил к сооружению замка около 1752 года; Фердинанд, взошедший на престол в 1759 году, продолжил постройку и к октябрю 1798 года — времени, о котором мы рассказываем, — еще не завершил ее.

Пока только личные покои короля, королевы, принцев и принцесс, то есть около одной трети замка, были обставлены мебелью. Вместе с тем, уже с неделю назад в Казерту были переправлены сокровища искусства, которые могли бы привлечь со всего света любителей скульптуры, живописи и даже естественной истории.

Фердинанд только что распорядился вывезти эти сокровища из Рима и разместить в Казерте до тех пор, пока залы замка Каподимонте не будут готовы к их приему; то было художественное наследие его предка папы Павла III — того самого, который отлучил от церкви Генриха VIII, заключил с Карлом V и Венецией союз против турок и продолжил постройку храма святого Петра, поручив ее Микеланджело.

Но одновременно с прибытием из Рима шедевров древнегреческого резца и средневековой кисти из Англии доставили другой груз, вызывавший у его величества короля Обеих Сицилии куда больший интерес.

То была этнологическая коллекция, собранная на Сандвичевых островах экспедицией, последовавшей за той, в которой погиб капитан Кук, и восемнадцать живых кенгуру, самцов и самок, вывезенных из Новой Зеландии. Готовясь к приему этих любопытных четвероногих, — если можно назвать четвероногими безобразных сумчатых с огромными задними лапами, позволяющими им совершать прыжки в двадцать футов высоты, и с недоразвитыми отростками, которые заменяют им передние лапы, — Фердинанд распорядился устроить в парке Казерты великолепный загон со стойлами.

Кенгуру только что перевели из клеток в загон, и король Фердинанд изумлялся огромным прыжкам животных, испуганных лаем Юпитера, когда ему доложили о прибытии г-на Андреа Беккера.

— Хорошо, хорошо, — сказал король, — пригласите его сюда. Я покажу ему нечто, чего он никогда не видел и никогда не купит на все свои миллионы.

Обычно король обедал в четыре часа, но, желая обстоятельно поговорить с молодым банкиром, он назначил ему встречу на два часа пополудни.

Ливрейный лакей проводил Андреа Беккера в ту часть парка, где помещались кенгуру.

Увидев молодого человека издали, король сделал несколько шагов ему навстречу; он знал отца и сына только как самых крупных неаполитанских банкиров, а звание королевских банкиров, которого они удостоились, связало их лишь с чиновниками и министром финансов его величества, но отнюдь не с самим монархом.

До сих пор переговоры о займе вел с ними Коррадино; он же предложил королю польстить самолюбию банкиров, наградив одного из них Константиновским крестом Святого Георгия, чтобы они стали сговорчивее.

Крест, разумеется, был пожалован главе фирмы, то есть Симону Беккеру. Но отец, человек простодушный, просил передать награду сыну и предложил основать от имени Андреа Беккера командорство с капиталом в пятьдесят тысяч ливров, а на это требовалось особое согласие короля. Предложение старика было принято, что со временем могло оказаться очень полезным для Андреа, особенно при женитьбе, позволив денежной аристократии сочетаться брачными узами с аристократией потомственной. Так вместо отца командором ордена стал сын.