Хаджи-Мурат Мугуев - Буйный Терек. Книга 1

• Название: Буйный Терек. Книга 1
• Автор: Хаджи-Мурат Мугуев
• Издательство: Ир
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1975

Исторический роман старейшего советского писателя Хаджи-Мурата Мугуева «Буйный Терек» посвящен очень интересной и богатой событиями эпохе. В нем рассказывается о последних годах «проконсульства» на Кавказе А. П. Ермолова, о начале мюридистского движения, о деятельности имама Гази-Магомеда и молодого Шамиля, о героических эпизодах русско-персидской войны 1827 года.

---

— Как можно забыть, Прокофий Ильич! Такого, как вы, человека до смерти не забудешь! — осклабился Сеня.

— Ну, ладно, поговорим дома, а теперь ко мне! Я ведь вас, Александр Николаевич, уже с час у околицы поджидаю, — сказал поручик. — Сворачивай вниз, вон туда, возле церкви. Там мое жительство. Дом, не скажу, большой, обыкновенная казацкая хата, зато жареный гусь с картошкой да добрая чепурка кизлярки ожидают на столе, — пообещал Гостев.

— Да как вы узнали, что я сюда еду? — удивился Небольсин.

— А очень просто. Я ведь буду начальником оказии, которая поведет вас всех до Наура. Ну, в списках оказии я и увидел вашу фамилию. Правь налево, во-он туда, где девка через дорогу переходит, к крылечку, к крылечку подвози, — командовал он вознице.

Услышавшая голоса девушка широко раскрыла ворота, и возок подкатил к самому крыльцу, на котором усатый и в бакенбардах солдат чистил офицерские сапоги.

— Приехали! Принимай гостей, Настя, а ты, Егорыч, — обратился он к солдату, — беги в лавочку да тащи чаю, сахару да водки очищенной.

— И давно вы здесь обитаете? — спросил Небольсин.

Возок его стоял разгруженный во дворе, вещи внесли в горницу, поручик умылся, переоделся и в одной шелковой рубашке сидел за столом, накрытым белой скатертью.

Было уютно, по-домашнему.

Хозяйка, степенная казачка лет сорока пяти, внесла миску с борщом.

— Откушайте на доброе здоровье! — низко кланяясь, сказала она.

— Людей их благородия не забудь накормить, хозяюшка, — напомнил казачке Гостев и, обращаясь к Небольсину, продолжал: — Скоро полгода, как засел в Шелкозаводской. Наш батальон стоит на охране оказий и путей. — Он придвинул к гостю борщ. — Кушайте на здоровье, Александр Николаевич. А ведь я недавно у вас во Внезапной был. По казенному делу ездил.

— Как во Внезапной? И не зашли? — удивился Небольсин.

— Был. Только недолго, всего двое суток. А не зашел потому, что вас в это время в крепости не было. Вы на чечена с отрядом ходили. Зашел я в штаб во Внезапной, а там адъютант такой, больше на шпака, чем на офицера, похожий, с чудной фамилией… не то Цыпленков, не то Курочкин.

— Петушков? — догадался Небольсин.

— О-о, точно, он самый. Ну, так этот фендрик мне важно так ответил: «Поручик Небольсин в набег ушел».

— А где ночевали? Надо было прямо к Сене идти.

— Ку-уда там! — махнув рукой, засмеялся Гостев. — Этот самый Петушков вдруг ни с того ни с сего подобрел ко мне и пригласил меня вечером к князевым девкам.

— Князевым? — переставая есть, спросил Небольсин.

— Угу, — аппетитно уплетая борщ, кивнул хозяин. — Голицынским. Я и то сегодня глядел на их возы, не встречу ли, думаю, кого из знакомых. Никого.

— И как, посетили девушек?

— А как же! Вина и еще какой-то там чепухи захватили с собой. Ну, посидели мы, выпили с девушками, Петушок этот раскукарекался, разные там бламанже да пуркуа по-французски стал выговаривать, ломаться да важничать, а я подвыпил и с какой-то актеркой целоваться стал, даже сватался. «Выходи, — говорю, — за меня замуж, да едем со мной в станицу». А она, шельма, смеется. «Я, — говорит, — крепостная, не отпустит барин». «А мы твоего барина и не спросим. Увезу тебя, как чечены волоком увозят», — развеселившись, вспоминал Гостев.

— А что, Прокофий Ильич, если бы девушка та согласилась, неужели вы ее на самом деле увезли бы?

— С чистым сердцем увез бы! — горячо воскликнул Гостев. — А как же иначе? Таких слов я б, Александр Николаевич, на ветер не бросил. А разве ж это плохо, украсть из неволи человека? По-моему, дело это доброе, и, ежели б эта актерка не была дура да согласилась, давно б я ее где-нибудь здесь на хуторах прятал.

— Да как это сделать? — наблюдая за хозяином, спросил Небольсин.

— Ка-ак… — с усмешкой протянул Гостев. — А как цыган коней ворует. Ему ведь труднее. И народ кругом, и лошадь-то не понимает, что с ней делают, а тут живой человек, сам на свободу рвется.

— Ну, украдешь, а где ж спрятать девушку?

— А сховать человека еще легче, чем украсть. Здесь, Александр Николаевич, не Россия, искать долго не будут, да и казаки народ свободный, крепостного рабства не любят, с дорогой душой прикроют. Ведь они внуки Пугачева да Разина, у них свобода на первом месте. А что вас это так заинтересовало, Александр Николаевич?

— Потом скажу, Прокофий Ильич. А сейчас скажите, не было ли с вашими девушками там Нюши, тоже актерки Голицына?

— Не было. Наслыхан я о ее красоте много, но видать не пришлось. Этот самый Петушок споначалу все об ней у девок допытывал: «Где, мол, да как, да почему ее здесь нету». Ну, а потом успокоился и зачал водку пить да со всеми целоваться. А что, Александр Николаевич, или занозила она вам, эта самая Нюша, сердце? — уже серьезно спросил Гостев.

— Да, и так, что ни покоя, ни радости мне без нее нет, — глядя в глаза хозяину, сказал Небольсин.

Гостев молча и внимательно смотрел на него.

— А она как? — наконец спросил он.

Небольсин вздохнул:

— Еще сильней.

Хозяин с сочувствием посмотрел на него.

— Мечтает о детях, о тихой счастливой жизни. Ведь я ее в жены хочу взять, Прокофий Ильич! Если бы не наша встреча да не эти думы, она давно бы руки наложила на себя, — медленно продолжал Небольсин.

— Ну так в чем же дело? Зачем горевать там, где следует радоваться?

— А что же делать? — осторожно, уже зная ответ поручика, спросил Небольсин.

— А то же, что я собирался. — Гостев поднялся, приоткрыл дверь и, видя, что в прихожей никого нет, вернулся и сел рядом с Небольсиным.

— Эх, Александр Николаевич, ведь я сам из простых, солдатских детей, помню еще хорошо, как отец мой крепостным был… Кабы не отличился мой батька под Измаилом да не дали б ему за геройство прапорщика, был бы я и по сей день крепостным. — Он вздохнул и перекрестился. — Царство небесное, вечный покой Александру Васильевичу!

— Это кому ж, Прокофий Ильич?

— Суворову, отцу солдатскому. Это он произвел отца моего в офицеры и этим избавил нас от крепостного рабства. И мне, Александр Николаевич, дорого не то, что вы мне как родному и верному человеку все это рассказываете, а то, что вы, барин, дворянин и гвардеец, полюбили крестьянку, простую и хорошую девушку, что не погнушались ее черной костью, да еще в жены хотите взять. Вот этим-то вы навек купили меня. Я и раньше почитал и уважал вас, а теперь — не только вы мне друг и боевой товарищ, а роднее брата стали. Что я для вас должен сделать? — глядя прямо в глаза Небольсину, спросил Гостев.

— Сам бог послал вас. — Небольсин встал и крепко обнял Гостева. — Дорогой Прокофий Ильич, то, что вы сказали мне, я с радостью, всем сердцем принимаю. Только друг и брат мог меня понять и всей душой посочувствовать мне. А если мы братья, то и будем ими отныне и навек. Давай, брат, Прокофий, выпьем на «ты» и навсегда, где бы мы ни были и что бы с нами ни случилось, будем помнить, что у каждого из нас есть брат.

— Клянусь богом и своей честью, брат! — взволнованно произнес Гостев.

Они обнялись, крепко поцеловались и молча осушили стаканы.

— Делай, Саша, так, как я собирался: украсть надо, а то, что я буду начальником оказии, так это сам бог тебе послал.

— Да теперь я спокоен, все будет так, как надо, — радостно ответил Небольсин. — Еще днем я все ломал голову, как, где, каким образом похитить Нюшу… Ну, а теперь легко на сердце, так, словно все уже сделано.

— Нет, Саша, труд будет… и украсть надо с умом, да и схоронить потом умеючи, — серьезно сказал Гостев, — но это уж полдела. Знает этот самый князь что-нибудь про вашу любовь?

— Кажется, нет, но Петушков очень нагадил нам.

Небольсин стал рассказывать о доносе Петушкова. Гостев внимательно слушал, иногда негодующе хмурясь или покачивая головой.

— Ох, и подл же этот подпоручик! — вырвалось у него после того, как Небольсин закончил свой рассказ. — А жаль, что я и его тогда вместе с Прохором не огрел по морде. Боюсь, как бы эта сволочь все-таки не попортила нам дела.

— Каким образом?

— А просто. Сейчас этот князь и не думает о тебе. Как же, он ведь сиятельство, большой барин, а девушка — его собственность. Он и думает, что осчастливил ее. Разве этот кабан помыслит, что его раба может полюбить кого-нибудь другого. Ведь, кроме себя да других, прочих графов, он остальных и за людей-то не считает. Вот потому он и не обратил внимания на Петушка этого. Ну, а ежели из оказии пропадет девушка, о которой ему уж раз навет делали, да украдут ее в то время, как ты, Саша, тут же в оказии находишься, сразу он все вспомнит и на тебя подумает. И тут уж ее и в Тифлисе, и потом от всех прятать да прятать надо, — покачал головой Гостев.

— Все это я тоже думал, и мне это приходило в голову, но что же мне делать? — с отчаянием спросил Небольсин.