Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 7

• Название: Волчица и пряности. Том 7
• Автор: Исуна Хасэкура
• Жанр: Прочие приключения

Крафт Лоуренс — двадцатипятилетний странствующий торговец, мечтающий накопить денег на обустройство собственной лавки. Вот уже семь лет как он путешествует по городам, набираясь опыта в торговле. Однажды он встречает языческое божество, волчицу Хоро, возраст которой исчисляется веками. Она выглядит, как девушка с волчьими ушами и хвостом, и представляется божеством-покровительницей урожая. Хоро многие годы провела в деревне Пасро, но прогресс не стоит на месте, и местные жители перестали нуждаться в ее покровительстве. Поэтому волчица решает вернуться в родные места, а Лоуренс «соглашается» сопроводить ее на север.

Перевод с английского языка – Ushwood

Бета-редактирование – Lady Astrel

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено.

http://ushwood.narod.ru

---

– Давай до заката пройдем шесть холмов. Если будем идти так же медленно – не знаю, когда доберемся до моря.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Клаус подозревал, что с Ариеттой так быстро идти не получится, но если в итоге обещание не будет выполнено… виноват все равно окажется он. Но только так ее можно было убедить идти с ним. Впрочем, даже когда он оказывался виноват и девочка его сердито отчитывала, ему не надоедало на нее смотреть.

Путешествие проходило куда более покойно и беззаботно, чем дни в поместье, где Клауса часто колотили и где ему приходилось целый день таскать тяжелые ведра с водой и корзины с пшеницей. Но все равно он немного нервничал, особенно по ночам.

– Ночи не так уж плохи… днем у нас есть солнце, а ночью луна. Господь всегда присматривает за нами.

– …А-ага, – хрипло ответил он, в то время как спокойная часть его продолжала думать: присматривают за ними лишь луна да звезды. Забравшись на очередной холм, мальчик с девочкой улеглись. Опасаться было совершенно нечего – Клаус знал, что они одни, – но все равно ему было неловко.

– Господь учил, что человек дрожит от холода одиночества. Но когда людей двое, одиночество уходит, и холод уходит вместе с ним.

– …Да.

– Тебе все еще холодно?

С его губ почти сорвалось «да», но все же он сдержался и помотал головой. И Ариетта ему не поверила. Руки на его спине чуть напряглись, прижимая мальчика крепче.

– Испытывать наше терпение голодом – благо, но Господь не хочет, чтобы ты страдал и от холода.

Уже четвертый раз она это говорила. Эти слова совершенно не успокаивали; тело Клауса съежилось. Первые дни он нервничал просто из-за того, что боялся спать в темноте ночи. Но сейчас ему было куда более неуютно – после того, как он понял, какая же на самом деле Ариетта красивая.

Она завернулась в свой большой балахон, как в одеяло, и крепко прижала Клауса к себе. Весна весной, а по ночам по-прежнему было холодно. Но Клаус относился к холоду спокойно. Даже когда у него была крыша над головой, он всегда предпочитал спать на свежем воздухе.

Ариетта, однако, считала, что ночные монстры – тоже испытания, посланные Господом, и изо всех сил старалась успокоить Клауса… согревая его своим телом. Во вторую ночь Клаус спал как убитый лишь потому, что плохо спал в первую. В третью ночь ему было не по себе, но все же он умудрился заснуть.

На четвертую ночь он уже постепенно привык. Однако его лицо начинало гореть всякий раз, как он вдыхал сладкий запах Ариетты. Это была совсем не такая сладость, как у медового хлеба… куда нежнее. Он ощущал уколы совести – потому что было кое-что, что он от Ариетты утаил.

– Апчхи!

Она чихнула прямо ему в ухо. О Клаусе она заботилась, но сама мерзла. Ее тело чуть шевельнулось.

– В общем… может, меня Господь отругает за это…

Клаус не видел ее лица, но чувствовал, что она улыбается.

– Но я не смогла бы справиться одна. Как хорошо, что ты тоже девочка!

Никто никогда еще не принимал Клауса за девочку. Хоть сто человек бы он спросил – каждый бы ответил, что он мальчик. Но Ариетта, похоже, всерьез верила, что он девочка, поскольку в первый раз, когда они прошли мимо лошади, она спросила, глядя с интересом: «Это создание и есть то, что называют "мужчиной"?»

– Так спать хочется… спокойной ночи.

Что за примечательная девочка. Ей требовалось совсем немного времени, чтобы заснуть. Клаус ничего не ответил, просто лежал молча. Когда он услышал наконец, что она задышала ровно, как кролик, он осторожно прижал голову к ее мягким грудям, от всей души надеясь, что никто не смотрит.

– Спокойной ночи.

Он чувствовал, что ищет оправдания, но так ему действительно было легче заснуть.

Посреди ночи он внезапно проснулся и глянул на небо. Обгрызенная луна уже прошла над головой – значит, полночь миновала. Было так холодно… Клаус вновь прижался к Ариетте, стараясь отогнать смущение. Сперва он чувствовал себя ужасно, но вскоре нашел удобную позу и с выдохом прогнал из себя все заботы. Стояла такая тишина, что он слышал лишь сопение девочки.

Никогда он так не наслаждался ночью, когда спал в углу конюшни. Там крысы бегали по земле и грызли просыпанный корм; время от времени они залезали к нему в одежду. Во мгле горели глаза – то были совы и змеи, охотящиеся на крыс; и это были еще не все ночные гости… иногда забредали лисы в поисках кур, иногда волки в поисках овец. Всякий раз, когда подступала опасность, лошади начинали биться в стойлах, куры вопили, а крысы носились еще более беспорядочно, чем обычно.

А ночи с Ариеттой были такими тихими, что он мог слышать биение собственного сердца. И никто не подымал его по утрам и не загружал тяжелой работой, длящейся вечность. Никогда в жизни он не отходил ко сну так радостно, как сейчас.

Он был удивлен, когда его вышвырнули из поместья, но не понимал, почему остальные в таком страхе. Когда нет работы – это такое счастье. Да, у них было мало еды, но Клаус верил, что они доберутся до моря раньше, чем она кончится. А в море много рыбы, он сможет ее ловить. Если только это вообще возможно, он хотел бы жить у моря.

Ему вдруг подумалось, а видела ли вообще Ариетта рыбу? Он решил, что не видела. Ему придется сказать ей, что «рыбы в воде не тонут». При этой мысли он хихикнул. Какая тихая ночь… нет, надо постараться заснуть. Он с успехом вычистил свои спутанные мысли из головы – как вдруг поверх сопения Ариетты услышал еще негромкие звуки.

Пум, пум, пум.

Быть может, это сердце Ариетты? Его посетила мысль, что это странно – слышать сердцебиение сквозь мягкие холмики ее грудей; но тут он заметил нечто еще более странное: он слышал не свободным ухом, а тем, которое было прижато к земле.

Пум, пум, пум.

Звук продолжался.

– Что это? – пробормотал он, затем осторожно отодвинулся от Ариетты и изогнулся всем телом, сжав крепче клюку, чтобы на нее опереться.

– Вол-…

Он почти выкрикнул «волки!», но, проглотив эти слова, огляделся.

Пум, пум.

Звук бился о его барабанные перепонки, но это был уже стук его собственного сердца. Мальчик попытался успокоиться, но, наоборот, задышал часто и тяжело. Сглотнув, он продолжал вертеть головой во все стороны. В небе висела луна, так что видно было довольно далеко, но никаких волков разглядеть не удавалось.

– Ариетта… Ариетта!!!

Его ладони были в поту, словно крали влагу у пересохшего горла. Продолжая озираться, он потряс девочку за плечо. Волков по-прежнему видно не было. Но они, похоже, его заметили; в воздухе разлилось напряжение.

Жизнь в конюшне заставила Клауса осознать, нравилось ему это или нет, что волки – существа особенные. Их золотые глаза были единственным, что светилось во мраке ночи. Их шаги было слышно, но их самих не видно, пока ни о чем не подозревающая добыча не окажется у них в пасти.

Ариетта наконец проснулась, но, похоже, не до конца; она выглядела так беспомощно, что Клаусу захотелось ее поддразнить. Может, лучше было бы ее не будить; может, тогда волки не обратили бы на нее внимания. Притянув клюку к себе, мальчик склонился к земле и прислушался.

Сперва он не верил, что волки часто нападают на людей; но после трех случаев, когда они пробегали мимо него с курами в зубах, он начал подозревать, что только благодаря этим курам он и остался в живых.

Топот не прекращался. Или это ему лишь казалось? Но звуки становились громче. Должно быть, волки сейчас окружают их и точат клыки, подумал он.

– Что нам делать? – спросил он самого себя, размышляя, возможно ли вообще бегство. Стоит им двинуться с места, как на них нападут. Что же им делать? Ариетта смотрела на него удивленно; теперь она проснулась окончательно. Вдруг Клаус застыл, словно его внезапно окатили ледяной водой из ведра… он едва не укусил себя за палец.

– Что случилось? – спросила Ариетта, садясь; и в это самое мгновение до них донесся неописуемо прекрасный вой.

– Э? Что?

Она озадаченно заозиралась. Клаус, сдерживая слезы и бурлящий в животе страх, вскочил на ноги и наконец увидел: на залитом лунным светом склоне холма в едином целом сливались чернота, тени и вой. На мгновение мальчику показалось, что его взгляд встретился со взглядом золотых глаз.

– Быстрей, быстрей… собирайся…

Дрожащими руками он подобрал свою суму, закинул за спину и ухватил Ариетту за руку. Девочка по-прежнему озадаченно оглядывалась, пытаясь понять, что происходит. Клаус просто не мог этого вынести. Уже не скрываемый топот волчьих лап ударил по ушам, точно шум ветра в лесу.

Клаус был так напуган, что у него зуб на зуб не попадал. И все же он нашел в себе силы поднять клюку. Он пихнул Ариетту себе за спину и, хотя от страха едва не бухнулся на колени, сумел расставить ноги и занять позу, как будто держал в руках копье.