Анастасия Коробкова - Воскрешенные

• Название: Воскрешенные
• Автор: Анастасия Коробкова
• Жанр: Прочие приключения

---

А в солдатском строю не представляю. Вообще никак.

— И Коля в армии?

— Угу… Уже четыре месяца.

Столько искренней печали было в этих словах, что стало ясно — она считает не месяцы, а недели или даже дни.

Однако печаль чужда ее натуре, поэтому очень скоро она отмахнулась от мыслей о Коле и собралась уходить:

— Пироги пора ставить. К хорошему-то быстро привыкается, как-никак, твой огород весь Остров кормит, а теперь вот опять… по полдня на кухне.

— Элю заставь помогать, — подсказала я.

Может, с ее стороны это и был намек, что, мол, не пошла бы я тоже пирогами заниматься, но меня вдруг обуяла злость: из-за своего достоинства она рисковала моими растениями. Или они с Эриком несут круглосуточную вахту? Ох, не верится.

II

Вроде бы, все стало, как было. Но этого казалось мало.

Мои растения по-прежнему беззащитны и напуганы — я чувствовала их смятение, угасавшее от прикосновения моих рук к земле. Это было новое ощущение, странное и тревожное, и я слушала его, вонзив в землю растопыренные пятерни. Молча я успокаивала травы с кустами, жалея и обещая поддержку, как утешают обиженного ребенка, хорошо понимая, что на самом деле защитить их не смогу. Сделать им шипы? А как же Валя, она же собирает плоды? Самой пустить тут корни? Отказ от этой идеи равносилен предательству, которое неизбежно… Всё плохо. Я плохая. Я не в состоянии обезопасить то, что привыкло к моей любви.

В те часы мне действительно хотелось остаться здесь навсегда, и на какое-то время я отбросила мысли обо всем остальном мире, о всех других местах, которые жаждала посетить, и обо всех нездешних, кому должна была помочь. Живут же так некоторые люди — не покидая своего двора, не помышляя отойти далеко от дома, в гармонии лишь с родными стенами и грядами… И мне представилось, что я здесь, неотлучно, уже много лет, и неважно, что пронеслось мимо, важен лишь покой подопечных — тех, чью жизнь я изменила, заставив служить себе, дарящих мне тень и пищу…

Пришли духи, залетали над огородом. Их появление сбило меня с этих мыслей, но я заметила, что созданные мыслями эмоции — частички цветного тепла, невидимые нормальному глазу — остались, накрыв растения.

И еще кое-что. От моих рук, как всегда при лечении, исходили потоки. Настроенным на духов зрением я увидела, что они цветные, но совсем не тех цветов осязаемого мира, к которым привыкли глаза, а новых, наверное, тех, что составляют свет «невидимый», инфракрасной или ультрафиолетовой части спектра.

Это открытие очаровало меня, но другое — поразило. От левой руки струился более сильный поток, более яркий и широкий, причем в истоке он был, наоборот, более узким. Я пригляделась: источником потока правой руки была вся ладонь, а источником левой — основная фаланга среднего пальца, камень, подаренный Черным Командором. Это он усиливал мое личное излучение.

Вот как! Конечно, Старший не одарил бы меня простым украшением — с его точки зрения, это было бы бессмысленно, и четкой огранки кристалл не был клеймом, в чем я до этого была уверена. Нет. Это бесценная вещь.

А вещь ли? Я ведь и тогда смутно угадала происхождение камня — он плоть от плоти нашей, Перворожденных, «детей звезд» — это часть Пульсирующей планеты!

— Сестренка, — вырвалось у меня вместе с образом нереально красивого ландшафта из мерцающих кружевных фигур, и камень в тот же миг ярко вспыхнул.

Эх, надо еще на другой палец кусочек Ледяной планеты! Та-ак… Этого можно было ждать от Белого Командора — он к ней ближе, там появился и вырос, и уж он-то в свое время имел к моему телу абсолютный доступ! Не мог не имплантировать! Он говорил, что мы с нашими планетами из одного теста, то есть вещества, по-разному структурированного, и ему пришлось заменить некоторые уничтоженные ткани моего организма, вырастив их из этого вещества, но должно быть что-то более выраженное, структурированное точно также, как вещество планеты!

— Сестренка, — я вспомнила застывшие гребни хрустальных волн и поднимающиеся ввысь снежинки, — отзовись во мне!

И тут же почувствовала ее нежное сияние — грудина целиком! Шикарно! Она усиливает излучения сердца!

То, что я пытаюсь приглушить!

От осознания, что я никогда не бываю одна, меня внезапно одолело бесшабашное веселье. Хохоча, я повалилась на землю, и духи закружили рядом, как оголтелые. Черный и Белый! Как много вы знаете об одиночестве!

Сес-тра. Какое красивое, какое непривычное слово! В наших сестрах проявляется наша нечеловечность: с ними не подраться подушками, не пошалить за спиной у мамы, у них не спросить совета. Они — наше начало, наша основа, наш дом…

III

Почему-то после этих открытий жизнь перестала казаться такой противной и сложной. Растения тоже успокоились, с жадностью впитав и настроение чуткого покоя, и настроение уверенной радости.

Найденный «компас» не показывал ничего аномального, что неудивительно, ведь аномалии, по словам парней с «Тайны», появлялись внезапно. Чтобы что-то заметить, надо глаз с него не спускать. Или подсоединить сигнальное устройство, как это сделал Герман… «Компас» еще и охватывает слишком мало пространства — и здешнего, и прилегающего, поэтому он — слабая помощь. Проведя дома два дня, я окончательно в этом убедилась и решила навестить форт.

Поводом послужили дозревшие баранки (по консистенции, а по вкусу — сырно-помидорный салат) и листовые грибы, не подать которые на стол после Элиной сельскохозяйственной диверсии было бы просто невежливо по отношению к огороду. Все это богатство я сложила слоями в огромную корзину, предусмотрительно оставленную Валей за домиком, и отправилась в люди.

В кухне форта была только Эля. С самым несчастным и обиженным видом она чистила морковь, причем, судя по горе неочищенных овощей, от нее ждали трудового подвига. Ну Валя и злыдня!..

Когда я поставила корзину на стол, она вздрогнула и вжала голову в плечи. Через силу перевела на меня глаза. Прежде она была более самоуверенной — похоже, физический труд не пошел ей на пользу. Что тут сказать?

— В жабу превращу.

Она застыла, но всего на секунду. Очевидно, такого рода сцены не были для нее внове, и она быстро нашлась:

— Ты угрожаешь?

Нет, анекдоты рассказываю! А на что еще это похоже?

НИКОГДА не следует отвечать на этот вопрос.

— Зеленую, скользкую, с пупырышками.

Тут бы повернуться и уйти, но от Эли исходила такая истинная, дарховская, злоба, что я поняла: как только я покину кухню, она засыплет содержимое корзинки какой-нибудь отравой. И не поленится сбегать за ней в лазарет. Вот ведь чудо-юдо какое… Поэтому я занялась перекладыванием еды на подносы.

Что-то она хотела мне сказать, я чувствовала, как лихорадочно она перебирает интонации и фразы, но, по счастью, скоро появился Юра.

— Ася, привет, — невесело произнес он, властным жестом выпихнув кого-то, шедшего следом, за дверь и оценивая обстановку.

Интересно, если мы с Элей начнем кидаться морковкой, чью сторону он примет? Я ему, как и всем близким Германа, сейчас антипатична, а Эля? Вроде бы, по официальной версии, в нашем с Германом разладе виновата она, но, с ее-то стороны, все наоборот.

— Ты угрожаешь! — на самой трагической ноте воскликнула Эля: началась игра на зрителя. — Что я тебе сделала?!

Юра нахмурился.

— У тебя ко мне дело? — спокойно спросила я у него.

— Угу, — ответил он.

— Юра! — взвыла Эля. — Она сказала, что превратит меня в жабу!

Надеюсь, она не заметила, какого труда Юрке стоило сдержать довольную улыбку — он воспринял эту угрозу как проявление ревности и поэтому принял единственно верную тактику, полностью исключив Элю из поля своего внимания.

— Да, — ответил он мне. — Мы сегодня отправляемся в Солнечный за твоей братвой. Если что-то нужно прихватить из дома, говори, привезем.

— Юра, ты меня слышишь?! — срывающимся высоким голосом вопрошала Эля.

— Митьку, — сказала я. — Очень соскучилась.

— Не обещаю, — рассмеялся Юрка.

— Юра! Что Герман скажет, если ты меня не защитишь?!

— Тогда ножницы. Я их Але за стрижку задолжала. Они в верхнем ящике стола в моей комнате. Попроси маму, она отыщет.

— Не забуду. Кстати, тебе идет… Но ты совсем иначе выглядишь.

— Юра! Мне нужна твоя ПОМОЩЬ!

Эля уже орала — поняв, что на Юрку рассчитывать бесполезно, она пыталась вызвать поддержку извне. Глушить такой бэквокал светской беседой становилось все труднее.

— А я думала, что «Каравелла» уже на приколе, и к ней гусеницы приделывают…

— Вот по возвращении из Солнечного и встанем на прикол. Хм, гусеницы…

Дверь распахнулась. Эля с надеждой посмотрела в коридор и набрала побольше воздуха, но в кухню стремительно ворвалась Валя. За ней маячил Женька.