Юрий Поляков - За боем бой

• Название: За боем бой
• Автор: Юрий Поляков
• Жанр: История

---

15 августа, Богоявленск

Мы в Богоявленске. Закончился переход через горы. Надо сказать, люди измотаны до крайности, но, несмотря на это, мы хорошо тряхнули белых под Петровским.

По пути в Богоявленск произошел забавный случай: наши кавалеристы решили искупаться. Но, только они разделись и залезли в воду, откуда ни возьмись появились казаки. Одеваться было некогда, и, наскоро похватав оружие, наши вскочили в седла и бросились на белых. Те настолько опешили от такой "голой" атаки, что отступили. Смеялся весь отряд.

Но в общем-то ситуация не смешная. 12 августа был совет командиров, на котором решали опять, куда идти: на Бугуруслан и Бугульму или вдоль реки Белой на Богоявленск. Блюхер настаивал на последнем направлении. Стерлитамакцы - на первом, чтобы с ходу взять свой город. На совет приехал Калмыков. Он присылал своих людей к нам еще в июле, а в начале августа с ним говорили по телефону. Мы знали, что в районе Богоявленского и Архангельского заводов сосредоточены большие силы, отбивающие постоянные атаки белых. И не только отбивающие: под Русским Саскулем они разбили врага. Калмыков, улыбаясь, рассказывал о том, как под видом белых они близко и незаметно подошли к противнику. Рассказывал командир богоявленцев, решительно жестикулируя, распушив свои кавалерийские усы. На подводах доехали до Табынска. Табынский паром был в их руках. Здесь Калмыков снова выстроил свой небольшой отряд и объяснил задачу... Дальше постараюсь передать рассказ Калмыкова дословно: "Приказал я всем бойцам снять с себя красные банты и выдавать себя за белых. Предупредил, что будем проезжать две башкирские деревни; с их населением буду говорить только я. Сам сел на первую подводу. Как только въехали в ближайшую деревню, жители ее высыпали на улицу и стали расспрашивать, кто мы такие... Я кричу им:

- Вы, черти, видать, большевики!..

Они отнекиваются.

- А где большевики?

Башкиры показывают на запад:

- В Усолке...*

_______________

* Имеется в виду местное название Богоявленска.

- И много их там? - спрашиваю.

- А вон видишь, сколько лесу? Столько там и большевиков.

Поехали дальше, прибыли в Новый Саскуль. Здесь почти полностью повторилось то же самое. Только рассказали нам, что два дня назад был человек из Уфы и говорил, что скоро будут взяты Москва и Петроград, а потом и Усолка - наш Богоявленск, иначе говоря.

Нам, конечно, смешно стало и польстило, что нашу Усолку ставят чуть ли не выше Москвы и Петрограда. Тут я спросил:

- А сколько в Усолке большевиков?

В ответ опять показывают на лес и спрашивают, кто мы.

- Мы идем из Уфы, будем помогать нашим бороться с красными в Усолке, - говорю я. - А где наш брат, белый?..

- Вон в Саскуле...

- А много их там?

- Да всего человек двести будет!..

- А еще где есть?

- А вот около переправы, у реки Белой...

- А здесь сколько?

- Да человек сто!..

- Кто нас поведет к переправе?

Вызвалось сразу несколько человек. Одного мы посадили на повозку и поехали дальше. Когда до переправы осталось около километра, остановились, и я отпустил проводника обратно в деревню... И вот со своими пятьюдесятью храбрецами я ударил по врагу из-за леса, с тыла. Противник в панике бросился бежать к деревне Саскуль, находившейся в четырех километрах от переправы. При преследовании мы перестреляли и перекололи несколько десятков белых. Наши пулеметчики, захватив белогвардейский пулемет, сразу же открыли из него огонь. Мы быстро заняли Саскуль и захватили 50 винтовок и 5 тысяч патронов, пулемет "максим", много овса, пшеницы, печеного хлеба и другого имущества. Белогвардейцы, неся потери, в панике бежали в Стерлитамак, а мы, не потеряв ни одного убитым или раненым, вернулись на завод..."*

_______________

* См.: М. В. Калмыков "Рождение полка" в сборнике воспоминаний "Легендарный рейд". М., 1959 г.

Но я опять отвлекся... Итак, на совете решили идти к Богоявленску островку Советской власти в огромном море белых, затопившем Урал. Чтобы запутать противника, Василий Константинович распорядился оставить в районе Петровского несколько наших сотен - будто бы мы готовим наступление.

13 августа мы вошли в Богоявленск. Блюхер немного разочарован: рассчитывал получить здесь гораздо больше боеприпасов, а вышло 850 трехдюймовых снарядов и 100 тыс. патронов. Для тех боев, которые нам предстоят, этого, конечно, мало!

14 августа снова был совет командиров. Объединяться или не объединяться - такого вопроса не было. Но вот о направлении дальнейшего движения опять спорили до хрипоты. Калмыков и Иван Каширин доказывали, что обязательно, прорываясь к своим, нужно взять Уфу. Гарнизон там слабый, многие солдаты распропагандированы большевиками. Не воспользоваться таким случаем - преступление перед революцией.

- Сил у нас много. Бойцы обстреляны. Надо ударить на Уфу! - горячился командир богоявленцев.

- Правильно! - поддерживал Иван Каширин. - Прошу меня отправить с конницей в авангарде, красные казаки рвутся в бой. Мы устроим белякам баню и Уфу возьмем!

Встал Блюхер. Сколько уже было таких советов, и на каждом приходилось спорить, объяснять то, что через несколько дней становилось очевидным для всех. Но такова уж доля людей, которые видят дальше и глубже, - объяснять, доказывать, убеждать, разбивать чужие доводы. Перейди он на крик, вызови раздражение совета, и могло быть принято совершенно неправильное, даже гибельное решение. Василий Константинович медленно и спокойно возражает:

- Взятие Уфы - дело возможное. Я не спорю.

- Вот и Блюхер за нас! - Калмыков повернул возбужденное лицо к Ивану Каширину.

- Погодите, - главком стукнул костяшками по столу. - Возможное, но нужное ли? Хорошо, Уфу мы взяли, а что дальше? Красная Армия далеко, боеприпасов в Уфе по данным разведки мало. Ханжин тут же подтянет войска и мы увязнем, а если потом и вырвемся, то потеряем людей и растратим последние боеприпасы, а до своих еще далеко. Вот так я думаю, товарищи!

- Правильно! - согласился Николай Каширин и, обернувшись к брату, добавил: - Нельзя так, Иван, с налету. Трезво нужно к делу подходить, взвешивать!

В конце концов решили так: чтобы ввести белых в заблуждение, инсценировать атаку на Уфу, а самим тем временем двинуться к Иглино, пересечь Самаро-Златоустовскую железную дорогу и форсировать реку Уфимку.

Вечером собрали митинг в бывшем директорском саду, выкатили здоровенную бочку, на которую, морщась от боли в спине, взобрался Блюхер. Мы с Сашей стояли в толпе, совсем недалеко. Перед главкомом уже выступил Калмыков и призвал богоявленцев влиться в Сводный отряд и идти на соединение с Красной Армией. Василий Константинович напомнил рабочим, как тяжело они жили при царе и что освободила их от гнета Советская власть. Сейчас эта власть ждет от них помощи, поэтому не время думать о себе, а должно радеть об общем деле. Только в единстве и согласованности - сила рабочих, только общими усилиями можно сделать Урал Советским навсегда!

Вслед за Блюхером на бочку вскочил рабочий Калашников. Он яростно подхватил слова главкома и говорил о том, что настал час выбора, а выбор может быть только один - уйти с Блюхером и Кашириным, хотя и горько оставлять тут на милость белогвардейских бандитов детей, родителей, жен... Выступали и другие рабочие.

Потом слово снова взял Калмыков:

- Поход будет трудный, а самое горькое - оставлять здесь родных. Но можно схорониться - нам не впервой. Мы торопить не будем. Давайте сейчас разойдемся и посоветуемся, а потом уже проголосуем...

Был теплый летний вечер. Мы с Сашей шли по городу. Возле домов или просто на улице под деревьями бойцы прощались с семьями. Голосили женщины, вслед за ними ревели ничего не понимающие дети. А рабочие не знали, как успокоить их, и в волнении перекидывали винтовки с одного плеча на другое... Доносились обрывки разговоров:

- Маманя, ну ты не плачь... Все будет хорошо - разобьем белых и скоро вернемся...

- А мы-то как?

- Да не тронут они вас, не звери же...

- Звери! - это сказала Саша. - Ты слышал про Петю Калмыкова? (Мы как-то неожиданно и совершенно легко перешли на ты.)

- Это его сын?

- Нет, племянник. Пятнадцать лет... Они его захватили, хотели узнать о наших, издевались, пытали, а потом повесили. Когда его хоронили... Саша несколько мгновений шла молча, сдерживая слезы. - Ты знаешь, ему выкололи глаза, отрезали язык, а на теле было сто штыковых ран... Звери... Пойдем я покажу тебе могилу, это здесь, в саду...

На свежем холмике лежали чуть увядшие цветы.

- После нашей победы, - очень тихо говорила Саша, - мы должны жить необыкновенно чистой и справедливой жизнью, иначе зачем все эти жертвы!

- Наверное, так и будет...

В это время над Богоявленском прокатился протяжный гул: сторож бил колотушкой по чугунной доске, снова собирая людей на митинг. Когда мы вернулись, на бочке стоял Калмыков и громким голосом кричал:

- Кто за то, чтобы идти с Блюхером и Кашириным?