Владимир Санин - Старые друзья

• Название: Старые друзья
• Автор: Владимир Санин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-01094-9

Романтическая и в то же время остросоциальная повесть о доброте и человеческом достоинстве, о верности в дружбе и любви, о сложных и порой драматических ситуациях современной жизни.

---

Ложечка, которую он держал в руке, упала и звякнула, он вздрогнул и взглянул на Ольгу Николаевну, совсем по-другому, почти так, как когда-то, будто хотел сказать: «Мы оба проиграли, зверюшка, мы оба, и ты, и я». А может, он хотел сказать ей что-то другое, и сказал бы, если бы на верхней полке не лежала юная красавица, которая обрела над ним огромную и страшную власть.

Ты любишь и пока еще, возможно, немного любим, думала Ольга Николаевна, но рукоятка реостата уже неумолимо двинулась вниз, и лампочка будет светить все тусклее. А лет через пять, это по статистике, начнутся радикулиты и спазмы сосудов, потом еще что-то, и ты будешь лежать, седой и небритый, слушая, как в соседней комнате она хохочет с подружками, поет и танцует под видеокассету. Потом, такой день не может не наступить, ей станет тягостно смотреть на жалкое подобие того, кого когда-то покорила, и она разменяет квартиру и уйдет. И прошлое навалится на тебя с неудержимой силой, как сейчас оно навалилось на меня, так, что трудно дышать, и ты, наверное, очень захочешь, чтобы все это было тягостным сном и чтобы, проснувшись, ты увидел рядом с собой свою верную зверюшку. Но я тебе этого не обещаю, прости, родной, не обещаю.

— Нужно немного поспать, — сказала она. — Спокойной ночи.

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ Повесть

Дорогим братьям — Роберту и Эдуарду

II. РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ

Сегодня, 9 Мая, надел старую гимнастерку, нацепил медали, выпятил дугой грудь, отправился на Крымскую набережную и никого из полка не нашел. Вася и Птичка в заграничных командировках (вообще-то она Рая, но сызмальства для нас — Птичка), Костя-капитан на праздничной вахте — охраняет порядок и наш с вами покой, Володька-Бармалей приехать не смог — дела не отпустили, Серега Грачев куда-то исчез, а у шашлычной, где в Победу обычно собираются братья-славяне, не было ни транспаранта с полком и дивизией, ни славян. Вспомнилось «перебиты-поломаны крылья», убираемся понемножку из этого мира «в шар земной», как замечательно сочинил поэт-танкист Сергей Орлов. Скоро наши внуки будут здесь встречаться, если другого и более интересного дела не найдут, чем предков вспоминать. Но пока что довольно значительная масса ветеранов еще топает по Крымской набережной, сплошной звон от наград и особенно значков (в детство впадаем — значки до пупа!), все вокруг обнимаются, целуются, из одних песок сыплется, другие орлов-гвардейцев изображают, старушки — боевые подружки с глазами на мокром месте… Хуже нет, чем в такой праздник остаться без своих, шастал одинокий и никому особенно не нужный, кроме как двум мальцам, торжественно вручившим мне цветы… Накаркал! Лыкова Захара увидел, черт бы его побрал! Нужно ведь такое, в Победу — и одного-единственного Лыкова встретить… Словом, пошастал, пообнимался с кем-то, пожал чьи-то руки, вернулся домой и Минуту Молчания просидел перед телевизором один. Соседи стучались, но видеть никого не хотелось, выпил малость, когда зазвучали колокола рахманинского Второго концерта (вот уж действительно нечеловеческая музыка!), и, как всегда, стал вспоминать Андрюшку, не внука, а его деда, родного моего братишку. Моим же внук Андрейка стал по праву наследования, поскольку…

Чтобы вас не путать, позвольте представиться. Я, Григорий Антоныч Аникин, появился на свет в 1927-м. После фронта и госпиталя проучился три года на литфаке, откуда был справедливо изгнан за допущенные на семинаре политическую незрелость и недомыслие, так как на вопрос: «Ваш любимый писатель» — ответил, что таковым является Михаил Зощенко, а когда преподаватель тихо спросил, читал ли я товарища Жданова и известнейшее постановление, тупо заявил, что читал, но больше люблю читать Зощенко, Разоблаченный и разбитый наголову, пошел делать карьеру в народное хозяйство, где последовательно, а также по совместительству занимал ряд должностей: служил ночным сторожем, вахтером, почтальоном, прогульщиком (нанимался прогуливать детей — работа не пыльная и денежная) и завершил трудовую деятельность не где-нибудь, а лифтером в министерстве. Словом, как говорят, ответственный работник, перебрасывался из одной обоймы в другую. Теперь на пенсии, но когда страна просит: «Помоги, Антоныч, без тебя никакая перестройка не получается», разношу телеграммы.

Материальное положение: как инвалид войны получаю колоссальную пенсию плюс льготы плюс телеграммы, живу в сказочной однокомнатной квартире с видом на канал Москвы, одет, обут, сыт и нос в табаке, по праздникам выпиваю, с песнями, но без инцидентов.

Семейное положение: хотя после войны невест был широкий выбор, только одна Машенька, лапушка моя черноглазая, отдала мне свою ручонку, да через год попала под самосвал. Так что живу почти что один. Почти — потому, что брат Андрюшка в сорок восьмом женился, породил дочку Тоню, в пятьдесят втором отправился в места отдаленные и не вернулся, Катя от тоски сошла на нет и умерла от язвы, и Тоня досталась мне. Выучил я ее, выдал замуж (так она меня и спрашивала!) и заполучил в награду внука Андрейку, которого по пятницам забираю из детсада. Живем мы в одном микрорайоне, но врозь, поэтому зятя Степана, слава богу, вижу редко.

Внешность: мужчина я видный, рост метр девяносто, костляв, здоров как бык, лицо в шрамах и вытянутое, как лошадиная морда, вместо правой скулы вмятина, левой руки до локтя не имею, ступня на правой ноге отсутствует (протез). Зато со спины смотрюсь на диво: хотя слегка хромаю, но походка резвая, спина прямая, лысина в солнечный день сверкает, как генеральский сапог. Особые приметы: при волнении заикаюсь, но теперь уже не очень сильно; если смешно — ржу, опять же как лошадь, громко, долго и безудержно, что вызывает у одних веселье, у других возмущение.

Внутренний мир: музыку переношу без ущерба для здоровья (Минута Молчания не в счет), к живописи, особенно к не сегодняшней, отношусь с уважением, но предпочитаю книги, которых за жизнь проглотил тысяч пять штук. Я вообще на редкость везуч (наступил на противопехотную мину, которая должна была оставить от меня одно воспоминание, а отделался, можно сказать, сущими пустяками), но особой зависти достоин благодаря тому, что четырех-пяти часов сна мне хватает по горло. Так что половину ночи, пока весь мир храпит, я в тишине и спокойствии читаю книги и пополняю кладовку, о чем ниже. Только юмор по ночам не читаю, потому что ржу на всю пятиэтажку и нервный сосед Волков стучит в стенку и грозится вызвать милицию. Книги же мы с братом читали запоем с детства, как-нибудь расскажу как за начитанность получили благодарность от самого комполка.

Характер: человек я, в общем, покладистый, в склоках участия не принимаю, за редким исключением, не дерусь, люблю общение с друзьями и серьезный разговор, отсутствующими конечностями не козыряю, но, когда требует дело, бываю настырным и даже нахальным. Недостатки: люблю совать нос в чужие дела, к удовлетворению одних, к ущербу для других; прохвоста могу при случае оскорбить словом; от долгого разговора с дураком зверею. Словом, как писал Зощенко, из тех стариканов, каких по десять штук в каждом трамвае ездит.

Времяпрепровождение. Считается, что пенсионер свободен как воробей, но это относится к бездельникам, которые с утра до вечера гоняют в шахматы и забивают козла, да к бабулям, что круглый день торчат на скамейках и перемывают косточки жильцам. Эх, бабули, говорю им я, сестрички мои языкастые, лучше бы вы детей пасли или территорию от мусора расчищали, а вечером бы приоделись и на дискотеку, рок и брейк крутить. А то кто же к вам свататься будет, толстухи мои ненаглядные? Так им добра желаешь, а они тебя же облают за это. Лично я занят сверх головы, неделя вперед по часам расписана, как у старого кореша, сержанта Васи Трофимова, нынешнего заместителя министра. К слову, раза два в году он ко мне приезжает, он ко мне, а не я к нему, так как его Галина терпеть меня не может. Почему? А вы поставьте себя на ее место: муж — государственный человек, черная «Волга», гости — чуть не о каждом в газетах пишут, и вдруг среди них появляется хромое однорукое пугало в задрипанном костюмчике, с бандитскими отметинами на портрете, да еще могущее в самый неподходящий момент заржать, безо всякого удержу и до икоты. Столбняк! Шокинг, как говорили наши бывшие союзники-англичане.

Вы, конечно, вправе усомниться, чем же этот старый хрен так занят, что время у него по часам расписано? Как уже было сказано, в пятницу вечером я забираю Андрейку к себе, в субботу шкет целиком мой. А бывает, и. в воскресенье, когда Степан и Тонечка шастают по гостям или у себя шабаш устраивают. За два дня отчитался? Ну и в остальные дни дел хватает, вот что, к вашему сведению, записано на завтра-послезавтра: 1. Елизавета Львовна. 2. Генерал. 3. Телефон Мишки-пушкиниста, и еще много всего, не считая телеграмм. Ну а книги и графоманство не в счет, это по ночам.