Пьер Птифис - Поль Верлен

• Название: Поль Верлен
• Автор: Пьер Птифис
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02480

Книга Пьера Птифиса — самая полная и подробная на сегодняшний день биография великого французского поэта-символиста Поля Верлена (1844–1896). Расточитель, скиталец, пропойца — и в то же время общепризнанный «король поэтов», Верлен «раскрепостил» поэзию и оставил после себя стихи, ставшие драгоценным достоянием мировой литературы. «Вечный ребенок», друг и наставник Артюра Рембо, создатель новой литературной школы, Верлен оказал сильное влияние на русскую поэзию Серебряного века, предощутив воздействие своих стихов на будущее, включая сегодняшнее время.

Книга содержит уникальный фоторяд. Многие рисунки и фотографии публикуются в России впервые.

---

Эти хлопоты полностью захватили Верлена, он стал поздно возвращаться домой, зачастую нетрезвым. И тогда Матильда решила как можно быстрее избавиться от докучливого наперсника мужа. Он уже достаточно взрослый и вполне может сам пробивать себе дорогу. Здесь же он уже всем как кость в горле, пусть убирается к черту! К тому же неотвратимо приближался день возвращения г-на Моте.

Верлен собрал своих друзей, и они решили, что Рембо будет жить по очереди у каждого. Открыть это «круговое гостеприимство» выпало Шарлю Кро. Вместе с молодым художником Пенуте по прозвищу Мишель де Ле он снимал квартиру на улице Сегье. Стараниями Банвиля там поставили еще одну кровать, принесли одеяла, туалетные принадлежности, словом, устроили спокойный уголок, где молодой поэт мог работать.

После того как Рембо съехал, Матильда принялась убирать в его комнате и с удивлением обнаружила, что подушка кишит вшами. Узнав об этом, Верлен расхохотался и подтвердил, что его приятель действительно разводил этих тварей в своей шевелюре, чтобы бросаться ими в священнослужителей, если те попадались ему на пути. Оказывается, он еще хуже, чем о нем думали![192]

Рембо недолго пользовался гостеприимством Шарля Кро. Ему претило жить за чужой счет, к тому же он был оскорблен тем, что его выставили из дома Верлена. Как только Шарль Кро посмел упрекнуть постояльца за то, что тот использовал в качестве туалетной бумаги подшивку журнала «Художник», он исчез. Его нельзя было найти ни в одном кафе, ни в одном баре. Неужели он вернулся в Арденны? Верлен уже всерьез начал опасаться, что Рембо именно так и поступил, как однажды столкнулся с ним в квартале Сен-Севрен. Боже, как он выглядел! Худой, грязный, осунувшийся, в драной одежде, Артюр поведал, что ему пришлось ночевать вместе с бродягами в какой-то лачуге на площади Мобер и рыться в помойках в поисках еды.

У Верлена сжалось сердце. Разве он не взял на себя ответственность за этого чудо-ребенка, для которого стал крестным отцом в мире литературы? Нужно было что-то делать. Он пообещал Рембо, что больше его не покинет, и это обещание не было пустым звуком. Он снова протрубил сбор и горячо просил друзей пожертвовать немного средств, чтобы обеспечить их юному товарищу ежедневное пособие размером в три франка — на пропитание. Потом, заручившись поддержкой Андре Жиля и Шарля Кро, Поль отправился к Теодору де Банвилю с просьбой найти жилье для своего протеже. Ему вполне хватит мансарды. Мэтр охотно предоставил в распоряжение Рембо комнату для прислуги в своем собственном доме на улице Бюси, пригласил Рембо на ужин и велел принести к нему в комнату смену белья. Другие тоже принимали в нем активное участие. Друг Антуана Кро, Анри Мерсье, обещал поместить в «Фигаро» статьи Рембо, которые тот ему показывал, а также познакомить его с главным редактором издания. Ради этого визита Мерсье снабдил молодого человека деньгами на покупку синего костюма с бархатным воротником. Он был настолько любезен, что даже сводил молодого человека на премьеру комической оперы «Ящик Пандоры», которую давали в Фоли-Драматик.

Но вместо того чтобы умилостивить мрачного арденнца, это обилие любезностей, напротив, лишь ожесточило его. В первую же ночь на улице Бюси он спровоцировал скандал, появившись в голом виде в окне мансарды, причем сначала он выбросил на улицу свою нижнюю рубашку, полную вшей. История, хотя и кажется чересчур вычурной, чтобы быть правдой, все же, вероятно, имела место. Много лет спустя Рудольф Дарзанс собирал в Латинском квартале сведения о Рембо и узнал другие подробности этого происшествия, весьма красочные, но, похоже, сильно преувеличенные: «В первую же ночь он улегся спать на чистых простынях одетым, в башмаках, испачканных грязью. На следующее утро он развлекся тем, что перебил весь фарфор — кувшин для воды, таз и ночную вазу, а затем, имея нужду в деньгах, продал мебель»[193].

По другим сведениям, которые в большей степени заслуживают доверия, Рембо поворачивался спиной к тем, кто его приглашал в свою компанию в кафе, и открывал рот лишь для того, чтобы сплюнуть. Ночевал он на улице, вытянувшись во весь рост на какой-нибудь скамье.

Из всего вышеизложенного ясно видно, что акции Рембо быстро упали.

Альбер Мера с трубкой, рис. из «Зютического альбома». Отель «Дезетранже», место сборов «Зютического кружка».

В то время Шарль Кро задумал создать клуб, которой он окрестил «Зютическим кружком». Штаб-квартира кружка находилась на четвертом этаже отеля «Дезетранже», на пересечении улиц Расина, Эколь-де-Медсен и бульвара Сен-Мишель. Там «Озорные чудаки» наслаждались абсентом, ромом и коньяком — причем это обходилось им значительно дешевле, чем в кафе, — читали стихи, горланили песни и бренчали на пианино, словом, делали все, что им заблагорассудится. Ангелоподобный Кабанер, который пил только молоко, был официально назначен управляющим. В углу специально для Рембо поставили диван, чтобы он ни от кого не зависел, а за это он должен был помогать Кабанеру, то есть разносить выпивку и мыть стаканы. Тогда же Рембо взял у Кабанера первые уроки игры на фортепиано.

Кружок создал свой «Зютический альбом», новый вариант альбома «Озорных чудаков», который, скорее всего, погиб в пожарах в период Коммуны, поскольку, вспоминая о нем в письме к Эмилю Блемону от 22 июля 1871 года, Верлен называет его «наш альбом, который, как Феникс, обратился в пепел, но уже не воскреснет». Вводный сонет Леона Валада и Жана Кека[194] хорошо передает шумный и пьяный характер этих сборищ. Рембо, по своему обыкновению, прерывал болтовню своим извечным «черт побери!». В альбом вошли фантазии и пародии Коппе, зачастую весьма вольные стихи других авторов, различные рисунки. Основную часть автографов составляют стихи Леона Валада, Шарля Кро, Артюра Рембо и Поля Верлена (всего четырнадцать стихотворений), Жермена Нуво[195], Рауля Поншона и других.

Бедняга Кабанер частенько становился предметом насмешливых эпиграмм, таких, как следующая:

Заслышав поступь отощавших ног.
Спросили мы его: «Куда ты, в морг?»
Он отвечал: «Я только что оттуда![196]»

Наиболее любопытным произведением этого сборника стала написанная Кабанером детская песенка (на мотив песенки «Баба с бородой», которой прославилась Тереза), которая состоит из жалобных упреков Рембо за его чудовищно неблагодарное поведение по отношению к матери:

Чем занят ты, поэт, в Париже,
Покинув город Шарлевиль?
Здесь гений падает все ниже.
Он мостовых вдыхает пыль.
Домой вернись, брось стены эти —
Тебя, как в детстве, встретит мать…
Что будешь делать ты на свете?
— Я буду ждать, и ждать, и ждать!..

Ах! Лишь когда настанет старость,
Остынешь ты, мечтатель мой,
Как к берегу моряк усталый,
Направишься и ты домой…
Но пуст твой дом, и стены эти
Пусты — мертва старушка мать!
Что будешь делать ты на свете?
— Я буду ждать, и ждать, и ждать![197]

А Рембо ждал того момента, когда он сможет сбежать и жить на свободе, ждал, когда другой «ясновидец» разделит его одиночество. Он будет ждать столько, сколько нужно, у него хватит на это терпения.

Верлен, Влад, Мера. Рис. из «Зютического альбома».

В двадцатых числах октября из лагеря Сатори вышел Шарль де Сиври. Свое появление в «Зютическом кружке» он отметил в музыкальном разделе «Альбома». В тот же вечер Верлен пригласил Рембо на улицу Николе, чтобы познакомить его с шурином. В «Воспоминаниях» Матильды говорится, что «у Шарля, несмотря на его доброту, сложилось неблагоприятное мнение о молодом человеке, и он оказал поэту достаточно холодный прием».

Сама Матильда была сильно расстроена и обеспокоена тем, что, хотя Рембо больше не жил в их доме, ее муж по-прежнему целыми днями пропадал с ним неизвестно где. 23 октября она обедала у свекрови и внезапно почувствовала себя дурно: беременность ее близилась к концу. Пришлось взять экипаж, чтобы срочно вернуться домой. Она немедленно легла в постель, а Поль стал развлекать жену рассказами о том, как Рембо, не имея ни гроша, умудрялся прочесть все, что появлялось в шарлевильском книжном магазине. Он не воровал книги, он их только брал взаймы. Стянув книгу, он читал ее дома, не разрезая страниц, а затем на следующий день относил обратно. Но так как возвращать взятое было равно опасно, как и заимствовать, он часто оставлял книгу у себя или перепродавал ее.

— Это лишний раз доказывает, что твой друг дурно воспитан, — отреагировала Матильда.

Поль не знал, как объяснить жене, что Рембо совершал похвальный, даже героический поступок, рискуя штрафом или тюрьмой из любви к хорошей поэзии и, как знать, может быть, в том числе и к его стихам, ведь Рембо прочел «Сатурновские стихотворения» и «Галантные празднества».