Пьер Птифис - Поль Верлен

• Название: Поль Верлен
• Автор: Пьер Птифис
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02480

Книга Пьера Птифиса — самая полная и подробная на сегодняшний день биография великого французского поэта-символиста Поля Верлена (1844–1896). Расточитель, скиталец, пропойца — и в то же время общепризнанный «король поэтов», Верлен «раскрепостил» поэзию и оставил после себя стихи, ставшие драгоценным достоянием мировой литературы. «Вечный ребенок», друг и наставник Артюра Рембо, создатель новой литературной школы, Верлен оказал сильное влияние на русскую поэзию Серебряного века, предощутив воздействие своих стихов на будущее, включая сегодняшнее время.

Книга содержит уникальный фоторяд. Многие рисунки и фотографии публикуются в России впервые.

---

Терпеть это было выше человеческих сил!

Покончив с ужином, ученики, находящиеся на полупансионе, возвращались к себе. Поль украдкой вышел с ними и, очутившись на улице, с непокрытой головой побежал домой. Он бежал, охваченный паникой, в тумане, сквозь который едва виднелись огни газовых фонарей. Когда он дернул за шнурок звонка, его сердце было готово выскочить из груди. Ему открыла бонна. Оттолкнув ее, он, плача и икая, бросился к матери. В тот вечер у них был гость — брат Элизы, Виктор Монкомбль. Его часть стояла в Венсене. Это был маленький коренастый человек с по-военному закрученными кверху усами. Он был одет в темную форму стрелка-пехотинца. Маленького беглеца накормили супом из тапиоки, курицей и пирогом, и, по обыкновению, угостили стаканом красного вина; после этого он наконец успокоился. Его не стали ругать, но за десертом отец и кузен, оба военные, с иронией говорили о трусах и дезертирах. Он им пообещал вернуться на следующий день к Ландри, но при условии, что его проводят. Сделать это поручили Виктору.

— Ты же мужчина, черт возьми! — говорил тот по дороге. — Не забывай, что ты из семьи военных, для которых честь превыше всего. Ты тоже должен пройти через казарму. Никого не бойся, будь смелым и вежливым, но не позволяй обижать себя, и все пойдет как по маслу!

Его записали в подготовительный класс, где он проучился два года. Мать и отец каждый день приходили к нему и приносили разные лакомства. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как зеленая фасоль в стеклянной банке с маслом и уксусом. А по четвергам родители приносили для него на кухню отбивную или бифштекс, так как пятница была в пансионе постным днем, а мальчику надо было набираться сил.

Поль очень плохо знал латынь, и ему пришлось заниматься с репетитором. «Папаша Ландри», одетый в халат и круглую бархатную шапочку, давал в своем кабинете уроки лентяям и отстающим.

— Ученик Верлен, — сказал он однажды, — проспрягайте глагол legere[22].

Lego. Jegavi…

Как-как?

Ему подсказали: lexi.

— Что вы там бормочете?.. lexi?

Он едва увернулся от связки ключей и словаря, которыми запустил в него директор.

— В карцер, молодой человек!

По звонку явился служащий, обязанностью которого было зажигать лампы, за что его прозвали «фитильщик». Он отвел Поля в классную комнату и запер на два часа. Там несчастный смог, чуть не плача, как следует поразмыслить о перфекте legi от глагола legere и убедиться, насколько Виктор был прав, когда говорил о казарме.

Достоверных сведений об этом периоде очень мало, и поэтому нельзя не упомянуть о длинном письме капитана Верлена от 23 апреля 1855 года своему другу, г-ну Перо, бургомистру Пализёля. В этом письме он настойчиво приглашает его двадцатитрехлетнего сына Эктора посетить выставку во Дворце Промышленности на Елисейских Полях. Он пишет, что будет счастлив принять у себя «славного молодого человека, которого все мы любим так же, как и Поля, что само по себе уже говорит о многом». Он также добавляет, что Эктор может взять с собой Луизу (имеется в виду Луиза Гранжан), или Жюли (Эврар), или сестру Клариссу. «В случае необходимости кого-нибудь можно будет поместить к Элизе. Я думаю, что они не подерутся»[23]. Приехал ли Эктор в Париж — неизвестно.

В октябре 1855 года Поля в возрасте одиннадцати с половиной лет приняли в седьмой класс начальной школы. Он попал в группу, которая ходила на занятия в лицей Бонапарта. Была и другая группа, посещавшая занятия в коллеже Шапталь, за что входивших в ее состав учеников прозвали «шаптальцами». Группы жили отдельно, однако свободное от занятий время проводили вместе.

В течение семи последующих лет Поля каждый день, кроме четверга и воскресенья, утром и вечером водили в лицей на улице Комартен. Вот что об этом рассказывает Эдмон Лепеллетье: «Длинною неровною шеренгою школьники с гамом шли по улицам Бланш, Сен-Лазар и Комартен. Их сопровождал лохматый, плохо обутый воспитатель, которому хотелось поскорей пойти выкурить сигару и выпить рюмку абсента в кабаке на площади Сен-Круа. Там он проводил время до десяти часов, когда пора было забирать учеников из лицея и отводить обратно в пансион»[24].

В мае 1856 года Поль принял первое причастие. Тогда еще не была построена церковь Троицы, и ученики ходили во временную деревянную церковь на улице Клиши или в часовню на улице Дуэ, где преподавали Закон Божий. «У меня не было ни капли благочестия», — признается он позже. Его отец почти не соблюдал религиозные обряды; мать же была набожной, но отнюдь не ханжой. По воскресеньям Поля водили в церковь Сен-Мари-де-Батиньоль. Там ему было скучно, к тому же убранство церкви было таким безвкусным, что он даже не мог молиться! В его памяти остались лишь самые торжественные службы: «Ах, эти благодарственные молебны в честь именин Императора! Я сижу рядом с отцом, капитаном в отставке, специально приглашенным по этому случаю». Однако первое причастие вызвало у Поля кратковременное увлечение мистицизмом. Накануне торжественного события, во время «всеобщей исповеди», ему отпустили все грехи, считая и тот, когда он вынес из бакалейной лавки на улице Дам две картинки по одному су, заплатив лишь за одну. Причащался Поль с усердием. Во второй половине дня его конфирмовал его высокопреосвященство Сибур, архиепископ парижский, жизнь которого так трагически оборвется[25]. Как и большинство детей, перед лицом Небесных Таинств Поль ощутил всплеск великодушия и чистоты. Он стал ненавидеть своих шаловливых одноклассников, поющих: «Не думай, что тебя люблю я», модный куплет на мотив церковного гимна «Сойди на нас, о Дух Святой»! Но это не продлилось долго, и вскоре он стал таким же беззаботным, как и все.

В плане учебы год был хорошим. Уже к концу первой четверти Поль был вторым из тридцати семи учеников. Учитель, папаша Вобер, пожилой, но очень подвижный человек, смог взять класс в свои руки. Ученик Верлен был на хорошем счету: по всем сочинениям, латыни, грамматике, истории и географии он был среди лучших. Однажды он даже был вторым по арифметике.

В шестом классе (1856–1857) у него был учитель по фамилии Мазембер. Верлен продолжал хорошо учиться. В конце года он получил первую премию по переводу с латыни, отчего его отец был на седьмом небе от счастья. Он не сомневался, что его сын многого добьется. Потом его успехи были не такими блестящими: похвальная грамота второй степени по грамматике и шестой степени по истории. Помимо этого, стало очевидно, что в математике он был полный ноль.

На время летних каникул[26], обычно в сентябре, он с радостью уезжал на несколько недель в Пализёль к тетке Луизе Гранжан. Там была его родина, его край, его вотчина. Как он напишет позднее, особенно его поражали восхитительные луга, дубовые и буковые леса, глубокие пруды, «темные, оттого что были очень прозрачными» («Наброски о Бельгии»). Еще там текла черная река Семуа, и были Бульон-ля-Верт с его бесконечными садами, свежий воздух, простая и понятная жизнь. Иногда капитан ездил на охоту. Поль ездил вместе с ним и очень гордился тем, что ему давали нести охотничью сумку. Но еще большее удовольствие он испытывал, когда присутствовал на ужине охотников в компании местных знаменитостей. Однажды среди них был принц Пьер Бонапарт, кузен императора, владелец соседнего поместья Аби. Часто пализёльский кюре, отец Хавье Делонь, предшественник на этом посту своего брата Жана-Батиста, который учил Поля латыни, пускал его в свой фруктовый сад, настоящий земной рай! А еще он возил его с тетей Луизой в шарабане до Карлсбургского замка. Элегантное строение с двумя крыльями, дворами и огромным парком всегда производило на него сильное впечатление. Проживавший там ректор «Христианских школ», которого они ходили приветствовать, всегда давал ему «превосходные» советы, например, чтобы он тщательно изучал «Записки о галльской войне» Цезаря. Поль, предпочитавший другие разговоры, из вежливости кивал головой в знак согласия. Тетя водила его также к старому отцу Мори. Дома она принимала каноника Лефебва, преподавателя в Лувене, и каноника Ламбена. Сколько сутан! Все эти добропорядочные священники хвалили мальчика, но сам он не забывал, что у него каникулы, он бегал, играл и ловил раков. «Боже мой! Сколько же я играл в саду у тети, и бегал, и прыгал!» — признается он позже.

Его друзьями в то время были Эктор Перо и его сестра Кларисса, в которую Поль был немного влюблен, несмотря на то что она была старше его на десять лет[27], Жан-Батист Девез, племянник секретаря мирового суда (он станет священником, и мы еще будем о нем говорить), Камиль Кастильон, дети супругов Истас и другие.

Впоследствии Поль Верлен будет постоянно переписываться с Эктором Перо. В своем первом письме, датированном 4 января 1857 года — Полю не было еще и тринадцати лет — он говорит об Элизе, которой тогда был двадцать один год: «О свадьбе теперь речь заводят не чаще, чем о мусульманском владычестве». Он добавляет: «Кстати, о набожный Эктор, продолжаешь ли ты совершать паломничества в часовню Сен-Рош? Ты все тот же арденнский кабан, которого так опасается все живое (…)? Я желаю тебе, чтобы твои паломничества в Сен-Рош завершились успехом. Аминь! Твой преданный друг. П. Верлен».