Маргарита Меклина - У любви четыре руки

• Название: У любви четыре руки
• Автор: Маргарита Меклина
• Издательство: Квир
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Меклина и Юсупова рассказывают о неизбежной потребности в чувствах, заставляют восхищаться силой власти, которой обладает любовь, и особенно квирская любовь, — силой достаточной, чтобы взорвать идеологии, посягающие на наши тела и сердца.

В книгу вошла короткая проза Маргариты Меклиной (США) и Лиды Юсуповой (Белиз), известных в нашей стране по многочисленным публикациям в литературных изданиях самых разных направлений. По мнению Лори Эссиг (США), исследователя ЛГБТ-культуры России, тексты, собранные здесь — о страстях и желаниях, а не об идеологиях…

---

Потом Марьяна познакомилась с Каролиной, у которой, помимо длинного дебелого имени, были короткопалые красные руки, зато брат ее был дипломат. Марьяна с Каролиной ходили в сад Дженераль-госпиталя с табличками на деревьях, увековечивающими мертвых родных, и пили липкий малиновый кулер.[3] Вечерами лежали обнявшись, а огоньки автоответчика и проигрывателя, перемигиваясь, создавали уют.

Это была как раз та безыскусность, которую Марьяна желала: ездить на пленэр на «джипе», надевать в гости спортивный костюм. Ощущать в своей твердую шершавую ладонь, любить по-спартански, а если телевизор отжившей модели — неважно, ведь главное — много читать.

Один раз Марьяна у Каролины осталась, и та после марьяниных поцелуев сказала: «да я ошибалась — ты вовсе не синий чулок!»

Наутро Каролина звонила начальнику (она развозила на велосипеде депеши), извещая, что сегодня на работу не выйдет, а Марьяна с ужасом следила за ней. Ведь ей уже стало казаться, что в доме Каролины все просто, если не сказать «по-простецки», и отношения их дико банальны, и совсем не хотелось с Каролиной проводить еще один день, но затем все повторялось: Марьяна оставалась у Каролины, наутро Каролина звонила на работу и просила отгул.

4 РЕБЯТА — ЦЫПЛЯТА

Марьяна познакомилась с Ребеккой в классе Мерзона. Дэниэл Мерзон был дородным мужчиной, однажды рассказавшим о том, как мать его сына, поссорившись со своей женой-лесбиянкой на кухне, принялась рубить головы цыплятам — одну за другой!

«Не заладилось что-то у них… А девятилетний ребенок, мой сын, напугался до смерти и хочет мам помирить».

Рассказ назывался «Цып-цып».

Сына Дэниэл навещал в выходные, а в начале недели, сияя, показывал студентам свой новый роман «Супергей». «…В юности я жил на пособие, бедствовал — и тут сан-францисский „Уикли“ поместил обо мне репортаж. Пришел за талонами на еду и сунул газету кассирше под нос!»

Мерзон и Марьяну научил сочинять в срок, поставлять тексты без скидок на вдохновенную прихоть, лепить фабрикаты фраз — знать, что такое дедлайн.

После его лекций прошло уже несколько лет, но чем дальше Марьяна от себя молодой отдалялась, тем сильнее хотелось поведать о том, как все началось: о том, как, в двадцать два года приехав в Америку, она печатала на машинке в комнате, которую делила с отцом, и квартирант-итальянец бешено барабанил кулаком в переборку; о том, как она, придвигая пишмашинку к себе, подставляла одеяло под лапки и продолжала писать (слова утопали в ворсистой заглушке) — джинсы, жилетка, купленные еще в СССР китайские бутсы, удивительная способность управляться с развалюхами-тачками, что-то туда заливать и чинить… Как грубовата и незамысловата была она внешне, и какими муками раздиралась душа!

5 НАСИЛЬНИК, НАПИЛЬНИК

«Ребекка, после класса подошла Марьяна к Ребекке смущаясь, можно тебя подвезти?» — у Марьяны в кармане был электрошок для самозащиты: как-то в Питере на нее набросился слюнявый дебильный мальчишка с узкими глазами и нечеловечески белым лицом.

Марьяна слышала шаги за спиной, но не обратила вниманья. Набрала код на двери, оглянулась, пропустила мальчишку вперед, а сама не вошла. Переждав, увидела: дверь распахнулась. Мальчишка появился в проеме. Он выходил — она наконец решилась зайти. Он протиснулся в подъезд сразу за ней. Прыгнул на ее спину, повис. Они молча боролись. На Марьяне была юбка, волосы собраны в кокетливый хвост. После этого случая она переключилась на брюки и стала носить с собой шило, а в Америке шокер[4] — мало ли что.

Они шли с Ребеккой к машине, и Марьяна вежливо с высоты своего роста к Ребекке склонялась (ей нравилось, что она охраняет Ребекку). У автозаправки тусовались афроподростки. От группки отделилась девица — «есть закурить?» Марьяна, прикрывая Ребекку, будто бы не замечая вопроса, повернулась к девице спиной.

Сзади прицельно ударили по поджилкам. Марьяна удержалась на ногах, они с Ребеккой вскочили в машину и сорвались с места.

6 ДОЧКИ И ТОЧКИ

На объявление Марьяны откликнулась Лиз.

У нее были рыжие волосы, дочка и дорогой мотоцикл. За плечами — служба в полиции: ушла на раннюю пенсию (ей было тридцать три года) после нервного стресса.

Лиз предложила за Марьяной заехать, чтобы отправиться загород и посмотреть ее дом. Марьяна, с наэлектризованной (час перед зеркалом) мальчишеской стрижкой, в брюках «банана репаблик», ждала на обочине Лиз.

«У тебя было… ну… это?..». — спросила Лиз, едва Марьяна уселась за ней.

Марьяна замялась (она тогда еще не познакомилась с Каролиной). А Лиз сказала: «Я приготовлю лазанью. Я была замужем. Мы разошлись».

Но сначала они с дочкой погуляли по пляжу. Марьяна глубже засовывала серьезные тонкие руки в карманы штанов и чувствовала себя главою семейства. Она была младше Лиз на одиннадцать лет.

Вернувшись с прогулки, уложили спать дочь. У Марьяны заныло в груди. Нужно ли ей обнять Лиз? Ждет ли этого Лиз? «Садись», обратилась к ней Лиз, плюхнувшись на пол. «Садись ближе, садись рядом со мной». Марьяна придвинулась к Лиз. «Давай!» — Лиз протянула Марьяне деревянную трубку. «Что это?» — растерялась Марьяна. «Трава». «Где ты ее покупаешь?» «В Севен-Илевен[5] — Лиз хохотнула — через дорогу, вот там». Убрала в холодильник остатки лазаньи и отвезла Марьяну домой.

А вскоре Марьяна получила письмо, в котором Лиз объясняла, что до их встречи не могла определиться, стоит ли ей быть с женщинами или нет, но, проведя целый день с бесконечно милой Марьяной, поняла, что решительно нет.

7 ВОПРОСЫ — ДОНОСЫ

На улице незнакомка задала Марьяне вопрос.

Вопрошавшая была в очках от солнца, задорного вида, и из-под джинсов у нее высовывался узорчатый ковбойский сапог. Марьяна головой замотала (она тогда еще плохо знала английский) — ведь к отцу ее, пытаясь вынюхать оборонные тайны, уже приходил агент ЦРУ…

Незнакомка вдруг растерялась: «бог мой, ошибка! ошибка!» (Марьяна отошла на полблока), «простите!» (Марьяна отошла на все два), «я только хотела пригласить вас в кафе!» (незнакомка — мечтала Марьяна — бежала за ней).

И тут, составив в уме домино слов из мимики губ, Марьяна наконец поняла, что вовсе не интервью хотела та взять, а угостить Марьяну кофе с десертом. А уж что там за сладкой трубочкой крылось — как и за ее солночками, нельзя разглядеть.

Многое, воображала себе, трепеща, неискушенная в сексе Марьяна, многое — и это, и то.

8 ЗАСОСЫ — РАЗНОСЫ

И вот Марьяна познакомилась с Даной. И оказалось, что Дана когда-то была девушкой Дины, с которой Марьяна познакомилась до того, как познакомилась с Даной. Однако, Дина не знала, что Марьяна встречается с Даной, а Дана не знала, что Марьяна встречается с Диной.

Дана и Дина жили в одном и том же районе, так что Марьяне было удобно — в полдень проведет время с Диной, а вечером уже обедает с Даной.

Дина чуяла, что творится что-то не то, и поэтому оставляла на шее Марьяны засосы. А Дана, когда Марьяна к ней приходила от Дины, обнаруживала это клеймо.

Но тут Дана позвонила по какому-то поводу Дине, и Дине открылось, что Марьяна ночует у Даны, а Дане — что Марьяна обманывает ее с Диной. И они стали Марьяну между собой обсуждать, сокрушаясь, как две радушные матери — одну нерадивую дочь, и под конец Дина Дане сказала: «ну хорошо, пусть Марьяна будет твоя».

9 ЧТЕНИЕ, ПРЕНИЯ

Новсе же затаила обиду. Уехала в другую страну, а через полгода вернулась и известила Марьяну о том, что будто бы завершила роман и будет из него отрывки читать. На афишке было приписано так: «Марьяш, приходи!» — и под этими словами оттиснуты губы.

Марьяна, приодевшись, пошла.

А в книжном узрела, что зал заполнен подругами Дины, смотрящими на одуванчиковую Марьяну (волосы у нее отросли, распушившись) как-то не так. Дина кивнула Марьяне с прохладцей (а всем остальным, надев доброту на глаза, с приветным прищуром) и начала читать главу, героиню которой звали Марьяна.

Марьяна залилась кумачом и разрумянилась калачом, а Дина все продолжала про то, как Марьяна изменяла ей на каждом углу и какая она вообще сладострастная тварь.

10 ВЕРОНА, ВОРОНА (ВИРТУАЛЬНАЯ ВЕРА)

Это понятно, что дело здесь совсем не в вороне, а в Вероне и Вере. Марьяна познакомилась с Верой, когда перестала удивляться поломкам любимых вещей, когда ей все равно было, что надевать и пригласит ли ее Соня или Саня в гости сегодня, и когда не важно было, какие сын получал в школе оценки — он вырос.

У Веры была гермафродитная дочь и Вера знала: так Богу угодно. Если уж уродилась такая, значит, пусть будет такой. Пусть будет рада себе. Так и назвала дочь свою — Радой.

«Расслабилась, телик посмотрела вчера: розовый фильм. Сабрина Ферлини назначается в женский монастырь музыкальной училкой и показывает воспитанницам красивую жизнь. Монашенки решают Сабрину изгнать. А в самом конце фильма девочки распевают в церкви уныло и заходит Сабрина: тут хор, встрепенувшись, начинает петь для нее. „Оставайся со мной, не могу без тебя, я тебе свое сердце отдам“ — как будто бы обращаются к Иисусу Христу, а на самом деле к Сабрине. Называется „Я всего лишь хотела брюки носить“.