Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

• Название: Собрание сочинений, том 26, ч.3
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Двадцать шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит «Теории прибавочной стоимости» Маркса, образующие четвертый том «Капитала».

---

«Gratuite du Credit». Discussion entre M. Fr. Bastiat et M. Proudhon. Paris, 1850.

Ссуда потому кажется Прудону злом, что она не является продажей.

Ссужать под проценты «означает использовать возможность все снова продавать один и тот же предмет, и все снова получать за него цену, никогда не отказываясь от собственности на то, что здесь продают» («Gratuite du Credit», письмо первое, написанное Шеве, одним из редакторов газеты «Voix du Peuple»[162]. стр. 9).

Автора этого письма сбивает с толку то обстоятельство, что отдаваемый в ссуду «предмет» (например, деньги или дом) не меняет собственника, как это бывает при покупке и продаже. Но он не замечает, что при отдаче денег в ссуду заимодавец не получает взамен никакого эквивалента, тогда как в действительном процессе в форме актов обмена и на их основе получается не только эквивалент, но и неоплаченный избыток. Поскольку происходит обмен предметов, нет изменения стоимости, и один и тот же индивидуум является по-прежнему «собственником» той же стоимости. А поскольку появляется прибавочная стоимость, не происходит никакого обмена. Когда опять начинаются акты обмена товара и денег, прибавочная стоимость уже содержится в товаре. Прудон не понимает, каким образом из закона обмена стоимостей вытекает прибыль, а, значит, также и процент. Поэтому «дом», «деньги» и т. д. должны, по его мнению, обмениваться не как «капитал», а как «товар… по себестоимости» («Gratuite du Credit», стр. 43–44).

«В самом деле, шляпник, продающий шляпы… получает взамен их стоимость, не больше и не меньше. Но капиталист, ссужающий деньги… не только получает обратно свой капитал неуменьшившимся, — он получает больше, чем свой капитал, больше, чем было им брошено в обмен, он получает сверх капитала еще и процент…» (там же, стр. 69).

Шляпники г-на Прудона являются, по-видимому, не капиталистами, а кустарями, ремесленниками.

«Так как в торговле процент на капитал присоединяется к заработной плате рабочего, чтобы вместе с этой последней составить цену товара, то рабочий не может выкупить продукт своего собственного труда. Жить работая — это такой принцип, который при господстве процента заключает в себе противоречие» (стр. 105).

В IX письме (стр. 144–152) бравый Прудон смешивает деньги как средство обращения с деньгами как капиталом и в результате этого приходит к выводу, что существующий во Франции «капитал» приносит 160 % (а именно, 1600 млн. франков годовых процентов по государственным займам, ипотекам и т. д. на капитал в один миллиард франков — на «сумму наличных денег, находящихся во Франции в обращении»).

Далее:

«Так как вследствие накопления процентов капитал-деньги от одного обмена к другому постоянно все снова и снова возвращается к своему источнику, то отсюда следует, что всякая новая отдача этих денег в ссуду, совершаемая одними и теми же руками, приносит прибыль всегда тому же самому лицу» (стр. 154).

Так как капитал ссужается в форме денег, то Прудон думает, что этим специфическим свойством обладает денежный капитал, т. е. наличные деньги. По Прудону, все должно продаваться, но ничто не должно отдаваться в ссуду. Другими словами: подобно тому как Прудон хотел сохранить товар, но не хотел, чтобы товар становился «деньгами», так здесь он хочет сохранить товар и деньги, но они не должны развиваться в капитал. Если отбросить все фантастические формы выражения, это означает только то, что не следует переходить от мелкого мещански-крестьянского и ремесленного производства к крупной промышленности.

«Так как стоимость есть не что иное, как отношение, и так как между всеми продуктами необходимым образом устанавливается отношение друг к другу, то отсюда следует, что с общественной точки зрения продукты всегда являются стоимостями и установившимися стоимостями. Для общества разницы между капиталом и продуктом не существует. Различие это совершенно субъективно, оно существует лишь для индивидов» (стр. 250).

Какое несчастье, когда такие немецко-философские выражения, как «субъективно», попадают в руки какого-нибудь Прудона. Общественные, буржуазные формы для него «субъективны». II субъективная, и притом неверная, абстракция, приводящая Прудона к утверждению, что, так как меновая стоимость товара выражает отношение между товарами, то она выражает любое отношение между товарами, а не нечто третье, к чему товары стоят в том или ином отношении, — эта неверная «субъективная» абстракция и есть та [937] «общественная точка зрения», с которой оказываются поэтому тождественными не только товар и деньги, но даже товар, деньги и капитал. Так и в самом деле получается, что с этой «общественной точки зрения» все кошки серы.

К довершению всего прибавочная стоимость появляется в форме морали:

«Всякий труд должен давать излишек» (стр. 200).

Эта моральная заповедь является, конечно, великолепной дефиницией прибавочной стоимости. [937]

[7) К истории проблемы процента. Превосходство Лютера над Прудоном в полемике против процента. Изменение взглядов на процент в связи с развитием капиталистических отношений]

[937] Лютер, живший в эпоху разложения средневекового гражданского общества на элементы современного общества — процесс, который был ускорен мировой торговлей и открытием новых источников золота, — знает капитал, естественно, лишь в двух его допотопных [формах]: в форме капитала, приносящего проценты, и торгового капитала. Если ставшее уже твердо на ноги капиталистическое производство в своей детской фазе стремится насильственно подчинить капитал, приносящий проценты, промышленному капиталу — это фактически было сделано впервые в Голландии (где капиталистическое производство в форме мануфактуры и крупной торговли расцвело раньше, чем в других странах), а в Англии в XVII столетии было провозглашено (отчасти в очень наивных формах) как первое условие капиталистического производства, — то до этого, при переходе к капиталистическому способу производства, признание «ростовщичества», этой старомодной формы приносящего проценты капитала, как условия производства, как необходимого производственного отношения, составляет, наоборот, самый первый шаг; подобно тому как впоследствии, когда промышленный капитал подчинил себе капитал, приносящий проценты (XVIII столетие, Вентам[163]), он сам признаёт его правомерность, признаёт его плотью от своей плоти.

Лютер стоит выше Прудона. Его не сбивает с толку различие между ссудой и покупкой: в той и другой он одинаково усматривает ростовщичество. Вообще наиболее сильным моментом в его полемике является то, что главным пунктом нападения он избирает врастание процента в капитал.

I) «Von Kauffshandlung und Wucher» (1524). В VI части Сочинений Лютера, Виттенберг, 1589.

(Это сочинение написано накануне Крестьянской войны.)

О торговле (торговом капитале):

«Теперь купцы очень жалуются на дворян или на разбойников» {отсюда видно, почему купцы идут с князьями против крестьян и рыцарей}, «на то, что им приходится торговать с большой опасностью и, кроме того, их захватывают, избивают, облагают поборами, грабят и т. д. Если бы купцы претерпевали это ради справедливости, то, конечно, они были бы святыми людьми… Но так как сами купцы творят столь великое беззаконие и противохристианское воровство и разбой по всему миру и даже по отношению друг к другу, то нет ничего удивительного в том, что бог делает так, что столь большое имущество, неправедно приобретенное, снова утрачивается или подвергается разграблению, а их самих вдобавок еще избивают или захватывают в плен… А князьям подобает надлежащей властью наказывать за столь неправедную торговлю и принимать меры, чтобы купцы не обдирали так бессовестно их подданных. Но так как князья этого не делают, то бог пользуется рыцарями и разбойниками и через них наказывает купцов за беззаконие, и они должны быть его дьяволами, подобно тому как он мучит дьяволами или губит врагами землю Египетскую и весь мир. Так он бьет одного злодея другим, давая этим понять, что купцы — не меньшие разбойники, чем рыцари, ибо купцы ежедневно грабят весь мир, тогда как рыцарь в течение года ограбит раз или два, одного или двух» (стр. 296).

«… Исполняется пророчество Исайи: князья твои стали сообщниками воров. Ибо они вешают воров, укравших гульден или полгульдена, и якшаются с теми, которые грабят весь мир и воруют с большей безопасностью, чем все другие, как бы для того, чтобы оставалась верной поговорка: крупные воры вешают [938] мелких воров, и, как говорил римский сенатор Катон: простые воры сидят в тюрьмах и закованы в цепи, а государственные воры расхаживают в золоте и шелках. Что же в конце концов скажет об этом бог? Он сделает так, как он говорит устами Иезекииля: князей и купцов, одного вора с другим, он сплавит вместе, как свинец и медь, как бывает, когда выгорает город, чтобы не было больше ни князей, ни купцов. Я опасаюсь, что это уже на пороге» (стр. 297).