Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси

• Название: Царь грозной Руси
• Автор: Валерий Шамбаров
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9265-0618-8

Известный российский писатель Валерий Шамбаров в своем новом историческом исследовании, посвященном судьбе первого русского царя Иоанна Грозного, приходит к сенсационным выводам, которые полностью переворачивают устоявшиеся мифы об этом выдающемся политическом деятеле. Автор вскрывает тайные интриги пятисотлетней давности и опровергает клевету врагов России на Грозного царя.

---

Культ роскоши, принесенный эпохой Возрождения, стал для дворянства разорительным. Не только мелкие феодалы, но и короли, герцоги влезали в долги к купцам и ростовщикам, закладывали земли и замки. Повышались налоги. А обедневшие дворяне, чтобы поправить материальное положение, устраивались на службу в свиты богатых магнатов. Были и другие способы — направить сына по церковной линии или подсуетиться, чтобы дочь стала любовницей высокопоставленного лица. Это не считалось зазорным, напротив, представлялось везением и великой честью. Скажем, во Франции дворяне, имевшие красивых дочерей, в прямом смысле слова продавали их. Называли цену, предлагали королям, принцам, вельможам [12].

Источником заработка были и войны, дававшие возможность пограбить. Основой европейских войск было феодальное ополчение — по приказу властителя его вассалы должны были приводить отряды своих клиентов и слуг. Но аристократы были ненадежны, нередко изменяли, если считали это выгодным. И дворянские армии стали дополняться профессионалами-наемниками. На этом заработке специализировались жители самых нищих стран — мелких немецких княжеств, швейцарцы, шотландцы. Но и дворяне, продвавшие свои шпаги тому, кто заплатит, превращались по сути в наемников. На войне такие войска отличались крайней жестокостью. Резали всех подряд, насильничали. А содержание их стоило дорого. Поэтому монархи собирали армии только на время ведения боевых действий, а потом распускали [52].

Безработные наемники, разорившиеся крестьяне и дворяне нередко разбойничали на дорогах. Преступность процветала и в больших городах. С теми, кого ловили, расправлялись безжалостно и круто. Но смерть была обычным наказанием за многие проступки. Европейцы настолько привыкли к казням, что сами по себе они оказывалась недостаточными для устрашения. И за тяжкие преступления применялись более изощренные виды умерщвления. Людей замучивали пытками, жарили на медленном огне, ломали кости ног и рук на колесе, лили расплавленный металл в горло. Казни производились публично, на центральных городских площадях, и во всех западных странах являлись излюбленным зрелищем. На них приходили семьями, с женами и детьми, кавалеры приглашали невест. Заранее занимали места получше, в толпе сновали разносчики, предлагая напитки и лакомства, чтобы публика могла со всеми удобствами понаблюдать, как умирают жертвы, обсудить искусство палачей.

При всем при том фундаментом всей европейской цивилизации была юриспруденция. Запад гордился тем, что унаследовал от Древнего Рима культ права. Закон объявлялся некой самодовлеющей величиной, считалось, что даже короли обязаны подчиняться ему. Но законов наплодилось столько, что специалисты могли доказать что угодно. И любые акции обязательно обосновывались с юридической точки зрения — военные захваты, повышения податей, уничтожение неугодных. Во всех странах юристы занимали очень видное место, это было и почетно, и выгодно. А сутяжничество и крючкотворство составляли важнейшую сторону жизни, европейцы были виртуозами в этой области. Известны случаи, когда города судились даже с дьяволом, напустившим на них те или иные бедствия [149].

Первым по рангу и самым могущественным монархом Европы считался германский император. Точнее, его государство называлось Священной Римской империей германской нации, которая включала Германию, Австрию, Швейцарию, север и восток нынешней Франции, Нидерланды, Ливонский орден в Прибалтике и др. [17] Но империя была лоскутной, состояла из 350 княжеств, архиепископств, вольных городов, которые имели свои законы, вели собственную политику, войны, в том числе друг с другом. Сам пост императора был выборным. Семь князей — архиепископы Трирский, Майнцский, Кельнский, пфальцграф Рейнский, герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский и король Чешский носили звание курфюрстов и избирали преемника умершим монархам. Император мог призвать вассалов под свои знамена — но лишь в тех случаях, когда опасность грозила империи в целом. А общее решение он мог провести только с согласия имперского сейма, что всегда было проблематично, поскольку князья и города отстаивали собственные интересы. Так что императорам из династии Габсбургов чаще приходилось опираться на свои наследственные владения — Австрию, Тироль, Шварцвальд.

В других странах порядки заметно отличались от германских. Например, в Англии в войнах Алой и Белой Розы перебило друг дружку почти все дворянство. Корона досталась Генриху VII Тюдору, имевшему очень далекое родство с прежними королями. Он сделал своей опорой купцов, горожан и зажиточных крестьян, которым бесконечные гражданские войны уже поперек горла стали, прижал остатки знати, срыл укрепленные замки. И стало складываться «новое дворянство» — джентри. Разбогатевшие торговцы и предприниматели приобретали землю, покупали у короля титулы. Новое дворянство не было воинственным, презирало традиционные рыцарские забавы, дуэли, охоты, зато оставалось деловыми людьми, торговало, не гнушалось ростовщичеством. И при этом было жутко тщеславным, всячески старалось подчеркнуть свое положение — мужчины цепляли на себя рюши, кружева, перья, использовали дорогую косметику.

Утрата родового дворянства лишила Англию феодальной администрации. Поэтому главную роль в управлении графств стали играть выборные мировые судьи. Они не только единолично выносили приговоры, но ведали охраной порядка, сбором налогов. Однако никакой оплаты от казны они не получали, и эти должности были доступны лишь очень богатым людям. Особенностью Англии стала и парламентская система. В ходе прежних войн и конфликтов со знатью короли старались привлечь на свою сторону торговую верхушку городов, обращались к ней за деньгами, предоставляя за это широкие права. В результате сложился двухпалатный парламент, утверждавший законы и решавший финансовые вопросы. Хотя говорить о «демократических началах» в данном случае было бы совсем некорректно. В то время любой парламентарий, посмевший не согласиться с королем, поплатился бы головой.

Затяжные междоусобицы разорили Англию. Ее вовсю клевала и терроризировала даже соседняя Шотландия (она оставалась независимым королевством). Но Генриху VII, благодаря умным советникам, удалось выправить бедственное состояние казны. А чтобы упрочить положение новой династии, он заключил союз с Испанией, женив сына Артура на принцессе Екатерине Арагонской. В 1509 г. Генрих VII скончался. Наследник Артур к этому моменту тоже умер, и корону получил второй сын, Генрих VIII. Но система бережливости и экономии, сложившаяся при отце, 18-летнему королю очень не понравилась. Он начал свое правление, казнив главных финансовых советников, Дадли и Эмпсона, вздумавших перечить ему. А после этого уже без чьих-либо возражений занялся тем, к чему лежала душа. То бишь охотой, танцами, женщинами и попойками.

Государственные дела Генрих VIII целиком отдал кардиналу и папскому легату Томасу Уолси. И все, вроде, остались довольны. Король — тем, что ему не докучают и не мешают развлекаться. Уолси — тем, что король не мешает ему править страной от имени Генриха. Себя временщик тоже не забывал. Прибрал к рукам архиепископство Йоркское и другие богатые владения, жил в роскоши, построив Хэмптон-Корт и еще несколько дворцов [80]. Тем не менее, Англия оставалась бедной и слабой страной. Ради покровительства испанцев Генриху VIII даже пришлось, кроме трона, унаследовать вдову брата, жениться на Екатерине Арагонской, которая была на 6 лет старше его.

И это было отнюдь не лишним. Главную опасность представляла соседняя Франция. Правда, она была на треть меньше, чем сейчас. В ее состав не входили Эльзас, Лотарингия, ряд областей на востоке и юге. Да и сама Франция была еще сшита «на живую нитку». Ее провинции присоединялись французскими королями в разное время, в них сохранялись свои законы, органы самоуправления, они были разделены таможенными границами, даже говорили на разных диалектах — единый французский язык стал вырабатываться в официальных документах лишь с 1530-х гг. Но все равно объединение различных земель и централизация власти дали Франции колоссальный выигрыш. По европейским меркам она выглядела огромной державой. И останавливаться на этом французские короли не собирались. Присматривались к владениям германского императора, Англии (которой принадлежал на материке порт Кале).

Главным же соблазном стали богатства Италии. В 1494 г. французский король Карл VIII двинул многочисленные полчища на Апеннины. Разобщенные итальянские государства оказать сопротивления не могли, да и не пытались. Французов задерживали не бои, а только грабежи и пышные празднества, которыми итальянцы старались задобрить победителей. Королевская армия заливалась вином, солдаты, по воспоминаниям современника «занимались лишь греховодством и делами Венеры и брали женщин силой, не щадя никого». И поражение им нанес не противник. Карл VIII триумфальным маршем дошел до Неаполя, но его воинов стала косить эпидемия сифилиса, незадолго до того завезенного из Америки.