Эрве Шаландар - Меня спасла слеза. Реальная история о хрупкости жизни и о том, что любовь способна творить чудеса

• Название: Меня спасла слеза. Реальная история о хрупкости жизни и о том, что любовь способна творить чудеса
• Автор: Эрве Шаландар
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62995-4

Реальная история, всколыхнувшая всю Францию: Анжель впала в кому, но все слышала и чувствовала. Врачи уже готовы были отключить ее от аппаратов, но дочь заметила слезу в уголке глаза. Это ее спасло. Она выздоровела и вернулась к полноценной жизни. Медики долго не могли определить причину того, что случилось с Анжель. Как потом выяснилось, это был результат слишком бурной реакции иммунной системы на банальную простуду.

Эта потрясающе эмоциональная и удивительно светлая книга заставляет задуматься о хрупкости жизни, о силе духа, о том, что любовь близких способна творить чудеса. Об Анжель Либи был снят документальный фильм.

---

До сих пор я начинаю задыхаться от эмоций, когда в тысячный раз перечитываю то, что мой муж доверил этим листкам в мелкую клетку.

Ладно, я вооружаюсь храбростью. Я открываю тетрадь.

Вижу почерк Рэя.

Мои глаза теперь читают без труда. Но читать легко еще и потому, что я знаю эти слова наизусть.

В этой зеленой тетради муж зафиксировал не только изменение моего состояния к лучшему, но и свое настроение.

Вот отрывки из того, что он записал в то время, когда мы не могли общаться.

«Сегодня десятый день комы. К таким ситуациям никогда не бываешь готов. Когда это случается, понимаешь, что значит жить».

«Я ничего не требовал, я ничего не провоцировал. Я просто перенес болезнь моей жены».

«Сегодня в 8:30 утра я сломался. Мне невыносима эта ситуация. Я чувствую себя таким одиноким. Кому рассказать о моих заботах, о моем одиночестве? Нет никого, кто поддержал бы меня».

«Какое везение быть здоровым…»

«Я живу одним днем. Я делаю все то интересное, что представляется возможным, я работаю как можно больше. И когда приходит успех, я ломаюсь оттого, что не могу разделить его с той, которую люблю».

«К счастью, моя дочка рядом. Ее отвага — лучшая поддержка. Благодаря ей мне удается сдерживаться».

«Я знаю, что иногда надо превозмогать собственные страдания и доверять жизни. Если сегодня я чувствую себя более уязвимым, чем обычно, завтра у меня может появиться вера, которая сдвигает горы…»

На сегодня достаточно. Я закрываю тетрадь на этом добровольном позитивном акценте. Я могу попытаться вытереть глаза.

Что особенно меня трогает в его словах, так это честность. Сердится ли он на меня? Я чувствую себя виноватой за то, что заставила его пережить такое. Я знаю, что с этим чувством я должна бороться: в том, что происходит с нами, моей вины определенно нет. Я не виновата, он не виноват. Никто не виноват. Кого обвинять? Врачей? Судьбу, рок? Когда накатывает уныние, я поступаю как Рэй: изо всех оставшихся у меня сил я стараюсь его преодолеть.

Отчаяние не успевает укорениться, потому что оно не в моем характере. Гены не позволяют мне отказываться от дальнейших попыток. Я хочу смотреть только вперед, хочу интересоваться только возможными успехами. Я не горюю о том, что потеряла. Я оцениваю то, что могу выиграть. И не погружаюсь в мрачные гипотезы. С мраком я теперь хорошо знакома. Меня интересует свет.

Энергия накапливается во мне, словно в аккумуляторе. Я решительно настроена на борьбу.

Я тоже хочу писать! И это не просто желание, это потребность. Рэю пришла в голову замечательная мысль — купить маленькую грифельную доску. Нет, не такую черную, как те, на которых мы писали мелом в школьные годы. Он приобрел современный вариант в комплекте с фломастером. Мои посетители могут ею воспользоваться, чтобы «пообщаться» со мной, а не наклоняться к моему уху. А мне она позволяет тренировать руку.

Это чертовски сложный вызов. Мне все еще сложно контролировать положение, движения. И все же Рэй отлично расшифровал те несколько слов, которые я написала для него через несколько дней после того, как он принес мне доску. Эта простая фраза останется самым романтическим моментом нашей совместной истории.

Я написала слова наугад. Это были всего лишь каракули.

Я покраснела, словно школьница, когда Рэй взял доску у меня из рук. И я почувствовала, как меня захлестнула невероятная эмоциональная волна, когда я поняла, что Рэю удалось прочесть написанное.

Эти каракули можно было прочесть, потому что они сияли искренностью.

Потому что это был крик. Необходимость. Очевидность.

Потому что мое сердце направляло мою руку.

«Я люблю тебя, родной мой».

Как школьница, я начертила на доске эти наивные слова, которые приносят такое удовольствие. И Рэй, как школьник, почувствовал себя немного глупо, когда разобрал их. Но внешне его замешательство было коротким. Он прочувствовал свое удовольствие и вскоре снова стал самим собой: крепкий мужчина, спокойный и предупредительный. Скала, в которой я нуждалась, как никогда раньше, чтобы не сбиться с пути.

Подвиг, совершенный на грифельной доске, я пытаюсь повторить в тетради.

Мой мозг работает в полную силу. Я регулярно говорю себе: «Нет, это невозможно. Я должна это записать!»

Мои мысли, как мои слезы: у меня их накопилось столько, что я просто обязана дать им выход. Но я все еще не вышла полностью из состояния оцепенения: ручка падает из рук, мои слова невозможно прочитать.

Мне надо остаться одной, чтобы продолжить эти попытки. Но в больничной палате никогда нельзя быть уверенной в том, что тебя надолго оставят в покое. Кто-нибудь обязательно входит в тот момент, когда я сражаюсь с листком бумаги. И меня обязательно спрашивают о моем занятии, комментируют.

Одна из медсестер бросает мне со смехом:

— Вот оно что, мадам Либи, вы пишете роман!

Я не могу ответить, что ее предположение кажется куда более серьезным, чем она может себе представить. Роман — нет. Но книгу — да, почему бы и нет.

И женщина сразу продолжает, зная, что я не могу вступить с ней в дискуссию:

— Вы знаете, полно тех, кто хочет книги писать.

Подразумевается: мечтать не вредно! Но, к счастью, это я могу! Разумеется, я мечтаю! Как и все! Мечта — необходимое дополнение реальности. Она необходима не только для того, чтобы выносить реальность, но и для того, чтобы ее облагородить. Если не мечтаешь, то не идешь вперед. Мечтать — значит поставить перед собой цель. Запретить себе неподвижность, статус-кво.

Медсестра пришла подоткнуть мне простыню, чтобы все было как положено. Я кажусь себе ребенком, которому велели убрать игрушку и наконец заснуть. Медсестра так хорошо обкладывает меня подушками, что я не могу больше ничего написать.

В любом случае эта проклятая тетрадь опять исчезла.

Глава 27. Эти мелкие неприятности

Видели бы меня внучки! Я как малыш на горшке. Сходство полное. Вот только малыш может встать самостоятельно, а я нет.

Я очень дорожу этим стулом с дыркой, пусть даже он возвращает меня в детство, пусть он очень неудобный, и пусть даже он откровенно уродлив на вид. Мне бы хотелось, чтобы этот стул всегда был в моем распоряжении. Но он один на все отделение. Когда я его прошу, я должна ждать. Стул должен быть не только свободен, но и продезинфицирован.

Я пытаюсь садиться на него в определенные часы. С меня сняли зонды для мочи и кала. Последним я пользовалась недолго: он, должно быть, работал настолько хорошо, что они испугались, как бы я не похудела слишком сильно. Тогда они изменили мне питание, которое поступает через гастростому. И с этого момента начались мои проблемы с кишечником. С того дня я столкнулась с мелкими неприятностями, на которые обрекает нас наше физическое устройство. У человека голова в облаках, а ноги на земле. С одной стороны, величие духа, с другой — проблемы с пищеварением.

Я не горюю о том, что потеряла. Я оцениваю то, что могу выиграть. Энергия накапливается во мне, словно в аккумуляторе. Я решительно настроена на борьбу.

Я раздуваюсь, словно бурдюк. Мои внутренности сокращаются впустую. Это настолько болезненно, что часто я начинаю плакать, чтобы не застонать. Тогда я все звоню и звоню, всегда по одной причине: эти проклятые боли в животе. Мне прописывают новые лекарства, парафиновое масло. Мне кажется, что оно подействовало, я снова зову, торопитесь. Но нет, меня заверяют, что ничего не вышло. Меня совершенно закрепило. Скверно.

Кажется, что выражение «Как дела?» намекает на кишечный транзит. Оно подчеркивает важность этого: когда все в порядке на этом уровне, все хорошо везде. Так вот, я должна сказать, что дела плохи! Я мечтаю об изолированном уголке, где я могла бы опорожниться.

На самом деле с моим кишечником происходит то же самое, что и со всем остальным организмом: он пробуждается после внезапного погружения в сон. И, как мышцам ног или рук, ему необходимы длительные тренировки, чтобы снова научиться нормально функционировать. Как и со всем остальным, с кишечником со временем тоже станет лучше.

А пока, помимо крупных неприятностей, мелкие сменяют друг друга: инфекция, отит, вывих челюсти, каловый конкремент и так далее. Как только решается одна проблема, возникает другая. Эти мелкие неприятности человеческого организма…

Глава 28. Я сдаюсь

— Готовы?

Я сжимаюсь.

— Тогда приступаем! Раз, два, три…

И чвак!

Уф! Боль вибрирует во мне, как звук колокола, резонирующий после удара. Здорово у него получилось. Я предпочитаю этого крепкого парня, а не молоденькую медсестричку. Он не стал колебаться: сразу вырвал канюлю, входящую в мое горло. Процедура кажется варварской, но я к ней привыкла: мне ее проводят примерно каждый месяц. Схема всегда одинаковая: прибором удаляют мокроту, вытаскивают канюлю, снова удаляют мокроту и ставят новую канюлю.