Клаудиа Дэйн - Игра с огнем

• Название: Игра с огнем
• Автор: Клаудиа Дэйн
• Издательство: Астрель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-43737-3

Чем поразить богатого герцога, немного уставшего от хищных охотниц за его титулом?

Умница Пенелопа Прествик прекрасно понимает: ни один мужчина не устоит перед чарами женщины, явно отдающей предпочтение другому.

Так или иначе Пенелопе удается заставить легкомысленного повесу маркиза Айвстона разыграть перед неприступным герцогом роль ее страстного поклонника.

Однако Пенелопе и невдомек, что страсть, которую искусно изображает маркиз, отнюдь не игра и Айвстон уже никому не уступит возлюбленную!..

---

Кранли, надо заметить, покраснел до самого воротничка. В том, что муслиновое платье Амелии в буквальном смысле было изодрано в клочья и из-за этого ей потребовалась шаль, была доля и его вины.

— Шаль по праву принадлежит вам, мисс Прествик, — сказал Кранли; все это время он нервно вертел в руках сверток с подарком.

— При сложившихся обстоятельствах я считаю, — ответила мисс Прествик, всячески игнорируя попытки своего брата вмешаться в разговор, — что шаль должна находиться у Амелии. Постоянно.

— Воистину жест доброй воли, — довольно бесцеремонно вмешался мистер Прествик.

Ситуация явно забавляла Айвстона. Кранли, судя по выражению его лица, был не в восторге от происходящего.

— Как бы там ни было, — решительно сказала мисс Прествик, — мы не станем вас больше задерживать. Поскольку вы здесь, лорд Кранли, окажите мне любезность и возьмите шаль. Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что она в надежных руках.

Во время разговора Пенелопа то и дело поправляла свою красную шаль, накинутую на плечи, с таким видом, как будто собиралась в любой момент сорваться с места и убежать.

Какая неловкая ситуация. Разве не должна она проявить решимость и задержаться? Чтобы привлечь наконец его внимание? Но у нее ничего не получалось. Вот он, наследник титула, будущий герцог, которого считают нелюдимым, ибо он имеет привычку избегать общения с гостями, стоит напротив и смотрит прямо на нее — красивую темноволосую девушку с яркими темными глазами и аристократически белой кожей с нежным румянцем.

Не было никакого сомнения, что она с превеликим удовольствием вышла бы за него замуж. Но разве не все леди этого хотят? Он обладал всем, что так привлекает женщин в мужчинах, и знал себе цену, ибо был далеко не глуп.

Надо признать, Пенелопа отличалась от других девушек. Этим все объяснялось. Возможно, она обладала слишком сильным характером? Была слишком прямолинейна? Это не совсем те качества, которые мужчина хочет видеть в женщине, если у него есть хоть немного здравого смысла. У Айвстона перед глазами был пример его матери, дамы с волевым характером, уверенной в себе и не терпящей возражений, и, однажды решив, что его жена будет не похожа на нее, он больше не задумывался об этом. Он нарисовал себе образ покладистой, мягкой леди, которой будет манипулировать. Большинство женщин кажутся просто ангелами, пока держишься от них на расстоянии, но стоит подпустить их ближе, как они превращаются в настоящих фурий. Айвстон был далек от мысли считать свою мать, герцогиню, фурией, и все-таки он видел, что отцу от нее иногда здорово доставалось, хотя герцог никогда не жаловался. Наоборот, его отец выглядел счастливым и довольным, но Айвстон считал, что можно быть еще счастливее с менее энергичной женой.

И теперь, приглядевшись к мисс Прествик внимательнее, он каждой клеточкой ощущал ее бурлящую энергию.

Это было крайне неприятно. До отвращения.

Айвстон стоял с равнодушным видом пассивного слушателя и не вымолвил ни слова, мысленно отгородившись от нее и выказывал полное отсутствие интереса. Но все-таки наблюдал за ее реакцией.

Ее реакция была неожиданной: она была в растерянности и едва взглянула на него. Но взгляд этот был полон холодного пренебрежения.

Будучи двадцати девяти лет от роду, по меньшей мере десять из них за Айвстоном, устраивая различные праздники и вечера, охотились мамаши девочек, которым было чуть больше четырнадцати лет. И никто ни разу не посмел его отвергнуть. Даже помыслить об этом никто не мог. Он всегда был окружен таким назойливым вниманием, что считал это в порядке вещей, хотя его это утомляло. И вот какая-то ничтожная девчонка, которая только и может, что похвастаться деньгами, а не высоким происхождением, посмела одним взглядом дать ему отставку?

Бог мой, что она о себе возомнила? Видимо, у нее с головой не все в порядке.

— Нам пора идти, Кранли, — сказал Айвстон и, наклонив голову, незаметно взглянул на Понсонби, дав понять слуге, что Прествиков надо либо свести с Амелией, либо выдворить за дверь, в любом случае с глаз долой. Понсонби, как хорошо вышколенный слуга, мгновенно понял, что от него требуется. — Прошу прощения, мисс и мистер Прествик, но мы с братом вынуждены откланяться, нас ждут.

— Я доложу о вас леди Амелии, если вы любезно согласитесь подождать, — сказал Понсонби.

— Не стоит беспокоиться, — сказала мисс Прествик и посмотрела на большие напольные часы у стены. — Теперь шаль в ваших надежных руках, лорд Кранли, и это самое главное.

— Вы не желаете остаться? — спросил Понсонби.

Айвстон и Кранли, помимо воли, застыли на месте от удивления из-за того, что эта хрупкая девчонка так бесцеремонно поставила их на место. Мистера Прествика такое поведение сестры нисколько не удивило, но Айвстона укрепило в его мнении о женщинах.

— Боюсь, мы не можем остаться. У нас важная встреча, на которую мы не вправе опаздывать, — сказала мисс Прествик.

— У нас встреча? — удивился мистер Прествик, что, учитывая ситуацию, прозвучало комично.

Мисс Прествик явно было не до смеха, и это радовало. Такая несгибаемая девушка. Интересно, можно ли растопить этот ледяной панцирь?

— Надеюсь, ты не забыл об этом, Джордж? — строго сказала она, поправляя и без того идеально расправленные складки шали. Почему простой вопрос о ее планах заставил мисс Прествик так волноваться? — Мы должны поторопиться.

— Прошу простить, господа, — мило улыбнулась мисс Прествик, — но нам действительно пора.

И, быстро откланявшись, брат и сестра проскользнули в дверь и вышли на Пиккадилли. Кранли был почти так же озадачен, как и Айвстон.

— Удивительная девушка, — наконец сказал Кранли. — Я таких еще не встречал.

— Удивительная? Почему ты так решил? — спросил Айвстон, в то время как Понсонби ушел за их сюртуками.

— Она единственная из незамужних женщин в нашем окружении не стала лезть вон из кожи, чтобы привлечь твое внимание. А когда ты все-таки обратил на нее внимание, она с презрением швырнула его обратно к твоим ногам.

— Не обращал я на нее внимания! — резко ответил Айвстон, принимая шляпу у Понсонби.

— Неужели? — сказал Кранли, руки у которого были заняты загадочным подарком для Софии Далби. — Значит, мне показалось.

— Вот именно, — сказал Айвстон, и они вышли на Пиккадилли.

Ничего подобного не было. Но Кранли почему-то развеселился и всю дорогу продолжал посмеиваться.

Глава 4

Герцог Иденхем прибыл в Далби-Хаус на целых десять минут раньше назначенного времени. Он был умным человеком. Мужчина, который хочет сохранить дружеское расположение Софии Далби, обязан быть внимательным к деталям такого рода.

Его немедленно провели в Белую гостиную, но изумительная чаша из белого китайского фарфора с тисненым узором, из-за чего гостиная приобрела свой белый цвет, отсутствовала. Ее место заняла необычайного изящества ваза эпохи Сун голубовато-зеленого цвета. Иденхем знал происхождение белой китайской чаши, но не имел и малейшего понятия, откуда взялась фарфоровая ваза эпохи Сун. Герцог был не из тех людей, которых можно держать в неведении, особенно в отношении таких важных изменений, как это, происходящих в жизни такой женщины, как София Далби.

— Вы рано, мой дорогой, — сказала София, присаживаясь напротив герцога на одну из белых кушеток. — Обожаю мужчин, которые, проиграв пари, незамедлительно выплачивают долги.

— Причем наличными, — сказал герцог, передавая Софии небольшой мешочек с золотыми монетами. — Не желаете пересчитать?

— Я обязательно это сделаю, — ответила она с озорным блеском в темных, как ночь, глазах. — Нет большего наслаждения, чем ощущать прикосновение благородного металла.

Они сидели друг против друга. Голубовато-зеленая фарфоровая ваза поблескивала на низеньком столике — единственное пятно цвета на фоне молочно-белого шелка гостиной.

— Я заметил ваш новый фарфор, леди Далби, — сказал он. — Еще одна выплата за проигранное пари?

— Вовсе нет, — ответила она и наклонилась, чтобы положить мешочек рядом с вазой, при этом и без того глубокое декольте чуть больше приоткрыло грудь. Иденхем оценил этот жест и, несомненно, насладился видом. — Это подарок.

— За оказанные услуги?

— Иденхем, вы слишком много себе позволяете. Удивляюсь, как вам такое в голову могло прийти?

— Неужели?

София улыбнулась и откинулась на подушки.

— Дорогой Иденхем, если вы хотите что-то узнать, почему просто не спросите? У меня не так уж много тайн.

— Но эти тайны ужасно интригующие, — сказал он, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Герцог знал Софию много лет. Их сближал возраст, но не жизненный опыт, поскольку жизнь у них складывалась по-разному. Иденхем не делил с ней ложе и не имел счастья познать сладость обладания ее телом, правда, он и не стремился к этому. Немного нашлось бы мужчин, у которых достало бы смелости сказать это вслух, тем более признаться в этом публично. Иденхем не был глупцом, ибо глупцом посчитали бы любого, кто не мечтал оказаться в постели Софии Далби.