Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5

• Название: Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5
• Автор: Эйдзи Микагэ
• Жанр: Боевая фантастика

Версия текста от 28.03.13. Последнюю версию можно найти на http://ushwood.narod.ru/unh/unh.html

---

– И поэтому я не остановлюсь. И я не передумаю насчет Отонаси-сан.

Эх. Вот к чему все в итоге пришло.

Тихий вздох срывается у меня с губ.

– И что означает этот вздох? Ты наконец-то сдался? Мне удалось тебя сломать?

– Да, я сдаюсь!

Сдаюсь – прекращаю искать, как решить проблему, не убивая тебя.

Значит, так. Ни в коем случае нельзя, чтобы она поняла мои намерения. Если я не сделаю это мгновенно, толпа [рабов] меня скрутит. Я должен нанести удар без тени колебаний. Нельзя позволить ей ощутить мою ауру убийства.

Убить.

Я должен ударить ее в сердце, чтобы она умерла мгновенно, – но сделать это так же легко и непринужденно, как насвистываю знакомую мелодию.

– …Люди, которые заслуживают смерти, э?

Ироха-сан считает, что такие люди существуют.

В конце концов, мы ведь тоже люди – и это не то, что мы можем решать сами для себя. Даже я могу вспомнить нескольких человек, которых, на мой взгляд, следовало бы прикончить; но это неправильно. Это должно быть неправильно.

Если моя позиция неверна, то, что я собираюсь сделать сейчас, простительно. Но я не желаю этого. Я сам себя не прощу.

Я просто совершаю ту же ошибку, что и они.

Люди, которые, по моему мнению, заслуживают смерти.

С моей колокольни…

…каждый, кто причиняет боль Марии, заслуживает смерти.

П о э т о м у   я   в о н з а ю   н о ж   в   с е р д ц е   И р о х е - с а н.

Я не делал никаких лишних движений.

Я дождался, когда она чуть отведет взгляд, подобрал нож и, едва поднявшись на ноги, ударил. Клинок погрузился в ее тело.

Умри.

Такой мысли у меня в голове не было.

Не было даже намека на жажду убийства. Я всего лишь сделал то, что должно быть сделано. И все.

Ах, неужели –

Неужели какая-то сторона меня кажется другим ненормальной?

Если так, я должен любой ценой не дать Марии увидеть эту сторону. Вот именно, если она увидит, мы –

– Что… что ты делаешь, Кадзуки?

Мое сердце екает.

– А, ааах!..

Почему?

Почему она?..

Это обращение ко мне. Эта интонация. Этот голос.

Голос, который я так люблю, принадлежит –

– …Почему… почему ты… это делаешь, Кадзуки?

Девушка с бумажным пакетом на голове подходит ближе.

– Ээ, ах!..

…Как же я раньше не заметил? Как я мог ее не заметить, я ведь должен был ощутить ее присутствие, даже не видя лица? Все просто. Здесь темно, и я не разглядывал каждого члена этой банды с пакетами. Почему же я не подумал чуть-чуть больше, для чего Ироха-сан вызвала меня в такое темное место?

Почему же я не заметил то, что Ироха-сан хотела скрыть больше всего?

Стройная девушка снимает пакет с головы.

– Мария.

Это Мария.

Вне всяких сомнений, это Мария.

– Кадзуки, – говорит она мне дрожащим голосом.

– Почему ты…

– Потому что я ей сказала.

На вопрос, который я прошептал, отвечает Ироха-сан; впрочем, я и сам уже начал смутно догадываться. Отвечает, хотя нож в моей руке по-прежнему вонзен ей в грудь.

…Ну да, я уже понял. В то самое мгновение, когда я нанес удар, – не было никакого сопротивления, какое должно быть, когда нож во что-то вонзается.

Ироха-сан берет нож, который предположительно воткнут ей в сердце, вместе с моей рукой и прижимает его острие ко второй моей ладони. Я не чувствую укола. Клинок просто уходит в рукоять.

Никого нельзя убить этим ножом – точнее, этой безделушкой.

– Не желаешь узнать объективное мнение о своем поведении в последние несколько минут, Кадзуки-кун?

И, пока я не вышел из столбняка, Ироха-сан выплевывает:

– Это называется «человек видит только себя».

Она забирает фальшивый нож из моей безжизненной руки.

– Тебе [приказ], пес. Лай и играй.

Голый человек, только что якобы корчившийся в агонии, мгновенно вскакивает на четвереньки и начинает носиться кругами и гавкать, нисколько не смущаясь, что он весь в крови.

– Я ведь уже сказала тебе, что [приказы] необязательно произносить вслух?

Ироха-сан бьет ножом бегающего вокруг нее «человека-собаку». Несмотря на то, что от такого удара ему не может быть больно, он начинает визжать и снова падает.

– Мы обрызгали его фальшивой кровью, пока ты не видел. А потом я [приказала] этому «человеку-собаке» притворяться раненым каждый раз, когда я его бью. И ты купился, как идиот.

Аах, ну да, если вспомнить… я ведь не видел, как она наносила удары, – мне толпа с пакетами закрывала обзор. Я только слышал, как он вопил, и видел, как он дергался в агонии, весь в красной жидкости. Здесь так темно, что поддельную кровь легко принять за настоящую, и пакетик с «кровью» Ирохе-сан тоже легко спрятать.

– …Почему, почему ты это…

– Потому что – ну, потому что мне [приказал] Омине-кун. Он дал мне ровно один [приказ]: «Показать Марии Отонаси, что Кадзуки Хосино ее предал».

Ироха-сан переводит взгляд на Марию.

– Это было тяжелее, чем я думала! В смысле, она так слепо тебе верила. Ее не так-то легко было заставить поверить, что ты ее предал.

Мария кусает губу.

– Но привести Отонаси-сан было очень легко. Я воспользовалась тем же методом, что и с тобой, Кадзуки-кун: угрозой. Я ей сказала: «Если ты мне не подчинишься или попытаешься что-нибудь выкинуть, мои [рабы] убьют Кадзуки-куна»; этого оказалось более чем достаточно, чтобы Отонаси-сан пошла за мной, хоть это и звучало чертовски подозрительно. Ну и, конечно, безобидное требование «смотреть молча» ей было достаточно просто выполнить. И я ей показала, – Ироха-сан тыкает фальшивым ножом себе в грудь, – как ты пытался меня убить.

Всё –

Всё, что она делала и говорила, было исключительно затем, чтобы показать Марии мое желание убивать? Положила нож поблизости от меня, разозлила меня, заявив, что прикажет изнасиловать Марию, и заставила меня придумать, как ее убить, разыграв убийство перед самыми моими глазами…

И в итоге я ударил ее фальшивым ножом – как она и планировала.

Ироха-сан щелкает пальцами. И тут же толпа с пакетами расходится в ленивой, неорганизованной манере – словно специально показывая мне, что их работа здесь закончена.

– Синдо мне сказала смотреть внимательно, потому что ты, скорее всего, попытаешься ее убить, – Мария старательно отводит глаза. – Я ей не поверила. Даже когда она сказала, что Омине уже начал использовать свою «шкатулку», и я поняла, что это правда, я все равно не верила, что ты способен кого-то убить. Решить проблему путем убийства – абсолютно неприемлемо. Как только ты прибегаешь к убийству, ты полностью деградируешь, и твои идеалы теряют всякий смысл. Ты должен прекрасно знать, что я думаю на этот счет. И ты должен знать, что я не могу сотрудничать с таким человеком. И все же ты…

Она качает головой – видимо, просто не может подобрать слова.

– …Нет, давай не будем обо мне. Я все равно не понимаю, Кадзуки. Ты ведь изначально не убийца. Пусть это не убийство, а всего лишь покушение – сам факт, что ты пытался лишить жизни человека, вызовет у тебя постоянные угрызения совести. Под тяжестью этого греха ты не сможешь больше вернуться к своей «повседневной жизни», да и сама эта «повседневная жизнь» будет искажена, потому что ты сам изменишься. А, но проблемы будут не только психологического плана; ведь если ты совершишь убийство, закон отберет у тебя «повседневную жизнь», разве не так? Поэтому ты… человек, для которого его «повседневная жизнь» превыше всего, никогда не склонишься к убийству.

Она сжимает кулак.

– Ты просто не можешь убить… это просто невозможно! Кадзуки ни за что на свете на такое не пойдет!

Мария смотрит на меня умоляюще.

– …Да, точно! Ты не можешь! Ты никогда бы этого не сделал! Тобой управляют. Скорее всего, тобой управляет эта «Тень греха и возмездие», она-то и заставляет тебя вести себя так. Верно? Кадзуки, скажи! Верно? – заклинает она, тряся меня за плечи.

«Пожалуйста, отрицай, что ты ответственен за этот поступок», – отчаянно умоляет меня Мария. Даже несмотря на то, что она видела мое злодеяние собственными глазами, она все равно хочет, чтобы я его отрицал. Она прекрасно знает, что я виноват, но продолжает просить невозможного.

Не могу поверить, что Мария ведет себя так. Не могу поверить, но…

Раз так, я воспользуюсь ее чувствами.

Я продолжу ее обманывать.

– Ты права!

Я скотина. Мне хочется блевать от моих собственных слов.

Но если я признаю правду, Мария порвет со мной все отношения и никогда уже не вернется.

Поэтому я вынужден прибегнуть к отчаянной лжи, какой бы низкой она ни была.

– Значит, все-таки, – шепчет она, – все-таки вот оно как.

У нее на лице написано облегчение.

Мария поверила моей наглой лжи. Она позволила себе обмануться.

Да… точно. Мария тоже не хочет расставаться со мной. Она по-прежнему хочет доверять мне. Нашу с ней связь так легко не разорвешь.