Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

• Название: По следам карабаира. Кольцо старого шейха
• Автор: Рашид Кешоков
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1994

Кадровый работник НКВД Рашид Кешоков написал романы «По следам карабаира» и «Кольцо старого шейха», вспоминая бурные события тридцатых годов, когда советская власть сталкивалась с вековыми традициями разноязыких кавказских народов.

Каждый из романов интересен собственной интригой, таинственными обстоятельствами погонь и перестрелок. В то же время их объединяет не только место действия — Северный Кавказ и главный герой — сыщик Жунид Шукаев, но и общий сюжет, словно взятый из древних сказаний. Перед сыщиком действительно сказочных масштабов задача — найти легендарного скакуна, драгоценный перстень и украденную красавицу. Поиски карабаира стоили Жуниду Шукаеву крови и бессонных ночей, также, как и разгадка тайны перстня, но вернуть себе свою драгоценную Зулету он смог, только победив себя.

---

Говорили, правда, что она быстро утешилась, найдя какого-то московского музыканта. Тот якобы увез ее с собой в столицу.

* * *

Борис делал вид, что внимательно слушает веселый щебет Зулеты, возившейся возле плиты, а сам с интересом поглядывал на полуоткрытый шифоньер, стоявший в углу комнаты. Из-под груды белья торчал край желтой кожаной кобуры…

— Не понравилась мне пьеса, — капризно скривила губы Зулета. — Ни за что душить человека… Да и как она могла полюбить такого? Страшный, черный…

— Обаяние, дорогая моя, обаяние, — глубокомысленно заметил Борис, поднахватавшийся верхушек городской культуры. — И потом, Шекспир… вне конкуренции. В одном ты, пожалуй, права: мужчина должен быть привлекателен и внешне…

Он подошел к шифоньеру и, чуть потянув на себя зеркальную дверцу, сделал вид, что рассматривает собственное отражение. Правая рука Бориса, скрытая от Зулеты дверью, юркнула в это время на полку с бельем. Расстегнув кобуру, он вытащил из нее пистолет и ловко сунул в карман пиджака.

— Красивый, нечего любоваться, — направилась к нему Зулета.

— Знаешь, что-то у меня усталый вид, — оторвался от зеркала Фандыров, закрывая шифоньер.

— Ха! Будешь усталый! Ты же не ложишься раньше двух вот уже который день. Как хочешь, а я завтра целый день просплю.

Он легонько ущипнул ее за тугой локоток и подошел к столу.

— Ну, скоро твое мясо будет готово? Я голоден, как волк..

— Все мужчины нетерпеливые, — сказала Зулета.

— Только мужья. Любовники умеют ждать…

Зулета нахмурилась. Она не любила, когда вещи назывались своими именами. Она еще не привыкла к своей новой роли. Связь с Борисом с одной стороны льстила ее самолюбию, помогала избавиться от скуки и одиночества, чего Зулета боялась больше всего на свете, а с другой, — вызывала угрызения совести. Все-таки это была ее первая измена Жуниду. А тут еще пьеса. Конечно, Жунид не Отелло, и он вернется еще не скоро, но все же мысль о его приезде и о возможном объяснении угнетала Зулету. Шила в мешке не утаишь. Соседи несколько раз видели Бориса. Кроме того, отдавшись на волю волн и находя своеобразную прелесть в той бездумной и не очень-то нравственной жизни, которую она вела, Зулета и не помышляла о полном разрыве с Жунидом. Может быть, она по-своему даже любила его. Но кто виноват, что он такой серьезный, такой правильный?.. Принципы, которым он следовал всю жизнь, казались ей смертельно скучными…

— О чем загрустила? — спросил Борис, привлекая ее к себе.

Зулета высвободилась и поставила на стол миску с дымящейся бараниной.

— Все. Можно ужинать. Нет, — запротестовала она, увидев бутылку вина, которую он достал из кармана пальто. — Сегодня я не стану пить…

— Дала обет воздержания?

— Какой еще обет?

— Ну, зарок дала, слово.

— Просто не хочу.

Разговор у них сегодня не клеился. Борис все выспрашивал о Жуниде, о деле, которым он сейчас занимается. Зулета злилась — меньше всего сейчас она была расположена говорить о муже, а тем более — с Борисом…

Она почти не притронулась к еде и грызла орехи.

— Ты похожа на белку, — порозовев от выпитого вина, сказал Борис. — А зубы у тебя, по-моему, мелкие, как у грызуна. Ну-ка покажи, ну покажи…

— Что я тебе, лошадь?! — не на шутку рассердилась Зулета и встала из-за стола. Настроение было вконец испорчено.

— Чего ты дуешься? — пожал плечами Борис.

В дверь громко постучали. Зулета изменилась в лице.

— Спрячься за занавеску, — шепнула она Фандырову. Тот послушно скрылся в угол комнаты, отгороженный темной баракановой шторой. Там стояла супружеская кровать Шукаевых, тумбочка и маленькая этажерка с книгами Жунида.

Кого угодно, но только не Евгения Кондарева ожидала Зулета увидеть на пороге своей квартиры. Она не была с ним знакома, но в лицо его знала: как-то Жунид показал на улице.

— Здравствуйте, разрешите войти?

Кондарева сопровождали два милиционера.

— По… пожалуйста, — растерялась Зулета.

Кондарев бегло оглядел комнату. Пальто Бориса висело в передней на вешалке. Стол накрыт на двоих.

— Мне очень жаль, Зулета Хасановна, — вежливо, но твердо сказал Кондарев, — миссия моя далеко не из приятных… Тем более, что я нахожусь в доме человека, которого очень уважаю…

— Что вы… хотите?..

— Я должен арестовать гражданина Фандырова… — ответил он и, не спрашивая разрешения, отдернул занавеску.

Фандыров сидел на кровати, закрыв лицо руками…

…Зулета, как во сне, вспоминала потом события того вечера. Кондарев и оба милиционера были очень вежливы, но от этого не становилось легче. Мучительные слезы стыда, запоздалого раскаяния и необъяснимой, не понятной ей самой обиды застилали ее глаза.

Зулету о чем-то расспрашивали, она машинально отвечала, подписывала протокол, а когда они все ушли и увели Бориса, — долго рыдала, обливая слезами подушку…

И было отчего лить слезы. Все оказалось ненастоящим. Пока оформляли протокол, Борис попытался сунуть под подушку похищенный пистолет. Жест этот не ускользнул от Кондарева. Он схватил Фандырова за руку.

…И Зулета все поняла. Впервые за много дней она показалась самой себе ничтожной и жалкой.

* * *

Шукаев приехал в Краснодар на два дня. Нужно было доложить Дыбагову о состоянии расследования, посоветоваться относительно дальнейших действий, а заодно показать руку хирургу. Рана воспалилась и сильно болела.

Вадим Акимович тоже обрадовался случаю повидаться с женой и, едва скрывая нетерпение, простился с Жунидом у трамвайной остановки, пообещав через два часа быть в управлении. Жунид явился к Дыбагову, не заходя домой.

Асхад Асламурзович встретил его чуть ли не с распростертыми объятиями, но от Жунида не укрылась какая-то непонятная напряженность и неловкость в поведении начальника.

Шукаев начал было рассказывать о том, что сделано, но Дыбагов, все так же избегая его взгляда, перебил:

— Я в основном знаком с вашими успехами… и одобряю все, что вы сделали. И знаете, голубчик, ведь вы устали… Езжайте-ка сейчас домой… Отдохните, а потом и поговорим. Скажем, завтра утром. Кстати, должен приехать и заместитель начальника управления милиции Северо-Кавказского края Иван Михайлович Колосунин… Знакомы с ним?

— Встречался. Так мне идти?

— Разумеется. Отдохните денек. И не принимайте близко к сердцу… — Дыбагов прикусил язык.

— Чего не принимать близко к сердцу?.. Асхад Асламурзович, я все время чувствую, что вы от меня что-то скрываете. Я прошу вас…

— Нет, нет, дорогой, увольте, — замахал руками Дыбагов. — Я не гожусь для таких разговоров. Идите к Жене Кондареву, он все знает…

…Домой Шукаев ехал, испытывая удивительное безразличие ко всему на свете. То, что рассказал Кондарев, не было для Жунида неожиданностью — он давно подозревал Зулету, и тем не менее поразило его. Одно дело предполагать, другое — знать наверное, когда уже не остается места сомнениям. И самое непонятное, что он не находил в себе зла на свою запутавшуюся жену. Наверное, он сам виноват не меньше. Нетрудно быть непогрешимым, когда у тебя есть Дело, которому ты служишь, которое захватывает тебя целиком. У нее же не было ничего… И он не помог ей найти. Наставлениями ведь не поможешь. Зулета мимо ушей пропускала его нотации и упреки…

Уже возле самого дома он вдруг представил себе встречу и замедлил шаг. Сейчас она будет снова лгать, изворачиваться, юлить и плакать. В нем накипало раздражение. Может, не заходить вовсе?..

Но он вошел, пересилив себя.

Зулета, одетая, лежала на кровати поверх одеяла и смотрела в потолок. Бледное лицо ее со следами бессонницы было грустным и отрешенным. Глаза сухие.

— Здравствуй, — тихо сказал Жунид. — Вот я и приехал.

— Вот ты и приехал, — повторила она, садясь на кровати. — Ты еще не знаешь?

— Знаю.

— Тем лучше. Ты меня, конечно, прогонишь?..

Это было что-то иное — ровный, потускневший голос Зулеты, ее молчаливая покорность и приниженность. В них как будто не чувствовалось обычной фальши, которая постоянно злила Жунида, временами выводила его из себя. Он решил проверить.

— Не думаешь ли ты, что все может остаться по-прежнему? После того, что ты сделала…

— Я не думаю. Я собрала чемодан, — сказала она. — Я знаю: ты меня прогонишь. И будешь прав тысячу раз…

Жунид закурил и, не снимая плаща, сел на табурет.

— Да. Нам надо расстаться, — устало сказал он.

— Ты ранен?

— Какое это имеет значение?..

Зулета встала и подошла к окну. На ней было старенькое платье, то самое, в котором она приехала в Краснодар. Он помнил его.

— Когда ты едешь? — спросил он.

— Сегодня… Через два часа поезд…

— Куда?

— В Нальчик.