Елена Модель - Благодетельница (сборник)

• Название: Благодетельница (сборник)
• Автор: Елена Модель
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-4269

«Проза Модель «слегка горчит» – так бывает, когда взгляд автора, исполненный любви к своим героям, в то же время точен и беспощаден. В рассказах, вошедших в сборник «Благодетельница», полотно жизни многослойно и прихотливо, юмор балансирует на грани сарказма, а динамичный сюжет венчают драматические и подчас неожиданные развязки. Классические истории «маленького человека» обретают в прозе Елены Модель новое дыхание, а блестящая психологическая разработка поступков и характеров героев не оставит равнодушным даже самого взыскательного читателя».

Виктория Платова

---

Теперь, лежа на неудобной кровати с продавленными пружинами, Марина испытывала чувство разочарования. Она безучастно смотрела в потолок. Жить не хотелось. Мысли плавали в голове, пустые, как мыльные пузыри, и, не успев наполниться содержанием, лопались с легким, приятным звуком.

– Обход! – послышался протяжный крик из коридора.

Дверь открылась, и в палату ворвался юный доктор в сопровождении нянечки и медсестры. Доктор был Марине неприятен. Своей худобой и очками он напоминал Вартана, его резкие движения вызывали у нее головную боль и тошноту. Молодой человек подошел к первой койке в правом ряду.

– Ну, как дела, красавица? – воскликнул он и ободряюще встряхнул синюшную лапку бомжихи. Бомжиху нашли в сточной канаве, где она сладко грезила в алкогольной истоме и при этом чуть не захлебнулась в жидкой грязи. На ее лице не осталось ни малейших признаков, по которым ее можно было бы отнести к роду человеческому. Она явно не понимала ничего из того, что ей втолковывал врач. В конце обследования она молча приподнялась на локтях и, распустив лицо в идиотскую улыбку, стала мочиться под себя.

– Вот паразитка! – закричала нянечка.

– Что такое? – не сразу понял врач.

– Да все время ссыт под себя! – Нянька схватила бомжиху за загривок и, легко приподняв ее, хорошенько встряхнула, как кошка нерадивого котенка. – Выпишите вы ее, доктор, бога ради, замучила она здесь всех!

– Нельзя, Лидия Сергеевна, – покачал головой врач. – Куда ее сейчас на холод? Она же помрет.

– Да кому она такая нужна! – воскликнула в сердцах нянька и шмякнула тетку на кровать. Бомжиха весело подпрыгнула на пружинах и как зверек полезла под мокрое одеяло.

– Тьфу ты, пропасть! – всплеснула руками нянька и принялась менять испорченную постель.

– Та-ак, а здесь у нас кто? – Врач заглянул в заботливо подставленную медсестрой историю болезни. – Усатова, очень хорошо. – Он весело потер руки, как будто собирался выпить и закусить.

Марина посмотрела на него с нескрываемой ненавистью. «Чего он так радуется?» – подумала она и закрыла глаза.

– В рубашке, просто в рубашке родилась! – услышала она ликующий шепот врача. – Надо же, смерть рядом прошла и не задела, только погладила.

Доктор цепко держался за Маринино запястье, и она чувствовала, как под его пальцами оживает пульс.

– Ну-с, как дела? – поинтересовался он.

– Спасибо, лучше, – ответила Марина, с трудом сдерживая раздражение.

– Вы, голубушка, через недельку домой пойдете, – объявил доктор и, оттянув Маринино веко, посветил ей в глаз фонариком.

В Марине вскипало бешенство. Необъяснимо, но почему-то за все свои неприятности она сейчас ненавидела этого юного, но уверенного в себе врача.

– А почему вы, такой молодой человек, разговариваете, как будто образование еще до революции получали? – наконец не выдержала она.

– Что вы имеете в виду? – опешил врач.

– А вот это – ну-с, голубушка, – к чему все это? Нельзя ли попроще?

– Я, право, не знаю…

– Ну вот, видите, опять – право… – Марина выговорила это слово, ехидно скривив лицо. – Чушь какая-то. – Она повернулась к врачу спиной и натянула на голову одеяло.

– Нахалка, нахалка! – послышался возмущенный шепот медсестры. – Лечишь их, лечишь, и вот тебе благодарность.

– Ничего, Лидия Сергеевна, – успокаивал медсестру врач, сам чуть не плача, – ничего, у нее же сотрясение мозга, такое может быть, агрессия и прочее.

«Да не от мозга у меня агрессия, – подумала Марина. – Почему нет диагноза – сотрясение души? Вернее было бы».

– Устала я, – пробормотала она и, закутавшись поплотнее в одеяло, уснула.

Марина проспала неделю, просыпаясь только по нужде. Иногда в ее сознание проникал заботливый шепот врача: «Ну как, спит? Вот и молодец. Пусть спит, не трогайте ее, это хорошо». Марине снилось, как огромный дракон, зажав в лапе букет из роз, хлещет ими по лицу маленького беззащитного Вартана. Вартан плачет и протягивает к ней руки. Марина изо всех сил бежит к нему на помощь, но расстояние между ними не уменьшается, а увеличивается. Потом вдруг Вартан тащит на окровавленной голове унитаз, перевернув его кверху дном, как шляпу. Потом холодная река, и Марина плывет в ней, неудобно загребая одной рукой, а другой держит над головой зонтик.

А потом сон кончился, и Марина проснулась. Она открыла глаза и, ощутив необыкновенную легкость в голове, села. В палате было темно.

– Ночь… – прошептала Марина и посмотрела в сторону окна.

Голое, лишенное занавесок стекло отсвечивало кобальтом. Марина встала и, подойдя к окну, села на подоконник. Батарея шпарила, как сумасшедшая. Марина вытянула ноги, чтобы не обжечься, и стала смотреть на небо. Звезд не было видно, их забивал свет фонарей, и тем ярче на гладком, черном пространстве сияла зеленоватая луна. Там, за окном, была вселенская тишина, непостижимая бесконечность. Марине было хорошо, она чувствовала себя сопричастной этой тишине, а здесь соседи по палате нарушали покой мироздания храпом и нездоровой возней.

Глаза уже привыкли к темноте. Марина окинула взглядом палату, и ей захотелось вырваться отсюда на воздух, прямо сейчас, ночью, в тапочках и халате, вырваться на свободу из своей проклятой жизни и бежать по новому снегу, оставляя на нем горячие следы.

Она вернулась в постель и, забравшись под одеяло, с облегчением заплакала.

Наутро ее разбудил голос няньки:

– Усатова, к тебе пришли! – рявкнула она и свирепо хлопнула дверью.

– Вартан! – обрадовалась Марина: слава богу, опомнился. Сунув ноги в тапки, она запахнула халат и решительной походкой заспешила в сторону приемного отделения, на ходу подыскивая оправдания нерадивому мужу.

В приемном царил хаос. Сотрудники больницы с озабоченным видом носились по коридору, неестественной резвостью оттеняя статичность сидящих вдоль стен больных. Марина огляделась по сторонам: Вартана не было видно. Она пошла по коридору к выходу, вышла в вестибюль. И здесь было пусто, только справа, у стены, курила нарядная женщина. В модном заграничном костюме она смотрелась как яркая заплата на старой, драной декорации. Завидев Марину, женщина бросила сигарету и, всплеснув руками, воскликнула:

– Усик, что с тобой?!

«Откуда ей известна моя школьная кличка? – подумала Марина. – И почему она со мной на ты?»

Женщина подошла поближе и, взяв Марину за плечи, заглянула ей в глаза.

– Мань, ну ты что, совсем умом тронулась? Это же я – Света.

– Не может быть… – прошептала Марина. – Светка Мельникова, ты?!

– Ну, я! Кто же еще? – обрадовалась Света и прижала Марину к себе.

– Какая ты стала! Просто не узнать… – не верила своим глазам Марина. – Слушай, давай присядем. Я долго на ногах не могу…

– Да уж, я вижу, укатали Сивку крутые горки. Ты бы хоть причесалась, что ли.

Марина вспомнила, что вот уже две недели не подходила к зеркалу.

– А у тебя расческа есть? – спросила она.

Света полезла в сумочку, достала расческу и косметичку.

– На, вот, в порядок себя приведи. Там, в туалете, зеркало.

Марина зашла в туалет, закрыла на защелку дверь, посмотрела в зеркало и, вскрикнув, закрыла ладонью рот.

– Кто это? – испугано пробормотала она.

На нее смотрело совершенно чужое лицо. На коже еще виднелись следы царапин, оставленные колючками роз, щеки провалились, все лицо ушло в профиль, заканчивающийся длинным заостренным носом с тонкой, розовой переносицей. Волосы свалялись и походили на птичье гнездо. В уголках воспаленных глаз блестели слезы.

«Нет, реветь ты сейчас не будешь!» – приказала Марина своему отражению и, притопнув ногой, стала расчесывать колтун.

– Ну, вот, совсем другое дело! – воскликнула Света, завидев возвращающуюся подругу. – Слушай, Усик, про твои беды я уже все знаю, – торопливо заговорила она, – была у твоих стариков, они мне все рассказали. Ты вот что, иди в палату, собирайся. С врачом я уже поговорила, он тебя отпускает на все четыре стороны, так что поедешь ко мне. Давай поскорее, такси ждет. – Она повернула Марин у, как куклу, и слегка подтолкнула в спину.

Марина пошла, механически передвигая ноги. Она пересекла вестибюль, вышла в приемное отделение. «Вечно она так, – с раздражением думала Марина. – Все за других решает». И правда, еще со школы, где они все десять лет сидели за одной партой, Света с веселой бесцеремонностью распоряжалась в кругу подруг. Все ее существо насквозь было пронизано счастьем и радостью. И этим ликованием она дышала, как печка жаром, обдавая теплом учителей, одноклассников и подруг. Ее лидерство принималось всеми – восторженно и безоговорочно, и только Марина была не согласна с таким распределением ролей. Да и с чем тут было соглашаться, когда все в жизни так несправедливо устроено? В то время как Светка гарцевала по школьному паркету в дорогих заграничных сапогах, стройная и красивая, Марина прятала под партой неуклюжие ноги, обутые в ботинки со страшным названием «прощай, молодость». Светке все давалось легко: и учеба, и поклонение мальчиков, и любовь учителей. Марине же не давалось ничего. Училась она кое-как, учителя ее терпели, а мальчики произносили ее фамилию только для того, чтобы, добавив в слово еще одно с, посмеяться над неприличным сходством.