Олимпия Кершнер - Все сбудется

• Название: Все сбудется
• Автор: Олимпия Кершнер
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2003

Николь и подумать не могла, что ее самым заветным мечтам суждено сбыться. Ей, сменившей множество профессий в тщетной попытке найти место в жизни, удалось не только обрести свое призвание, но и встретить того единственного и неповторимого, о котором грезит любая девушка. И где? В Африке, на самом берегу Атлантического океана…

---

Когда Сомаль положил ладонь на ее обнаженную спину, она забыла заданный ей вопрос. А позднее, когда сплел свои пальцы с ее, уронила бокал, который он, к счастью, успел подхватить в последнюю секунду.

— О, ваше превосходительство, я еще не имел удовольствия встретиться с вашей очаровательной супругой!

Николь повернулась на звук бархатисто-елейного голоса и мгновенно невзлюбила его обладателя. Тот был невысок — она смотрела ему прямо в глаза, — абсолютно черен и абсолютно фальшив. Его масленый голос так и сочился ханжеством и приторным дружелюбием, которые, однако, не скрывали лицемерия.

— Господин Окемба Номба, моя супруга мадам Николь Дало. Дорогая, Окемба — один из наиболее доверенных министров моего двоюродного брата, президента Алассано. — Тон Сомаля был нейтрально-сдержанным, лишенным интонаций, которые могли бы подсказать Николь, как он относится к этому человеку. Что само по себе было загадкой.

Имя, правда, вызывало какие-то ассоциации, и внезапно она вспомнила. Именно после разговора с этим человеком Сомаль решился на рискованный план с женитьбой вместо безобидной помолвки.

— Как поживаете, месье? — сладко проговорила Николь и протянула руку с поистине источающей яд улыбкой. Может быть, уроки актерского мастерства все же не пропали даром? — Я так рада познакомиться с вами!

Сомаль сжал ее локоть, но она не подняла на него глаз, боясь расхохотаться. Но потом серьезность момента одержала верх. Этот мужчина вполне мог быть врагом ее мужа, а следовательно, и ее дяди. Если он хоть на миг заподозрит, что они женаты не всерьез, то может начать тот международный скандал, которого и она, и Сомаль всеми силами старались избежать.

— Вам удалось сделать те фотографии? — спросил Окемба.

— Фотографии? А, летней резиденции, вы их имеете в виду? К сожалению, у нас возникли небольшие разногласия, связанные со взаимным недопониманием. — Николь посмотрела на Сомаля, надеясь, что ее взгляд будет сочтен любовным. — Но мы уже все прояснили, правда, дорогой? — Внезапно она взглянула на Окембу в упор. — Но откуда вы об этом узнали?

Министр слегка наклонил голову.

— Слухи, мадам, слухи и сплетни.

— А, так вот вы где, а я вас повсюду разыскиваю! — раздался голос Зефирен. В роскошном кремовом платье она выглядела сногсшибательно. — Министр Номба, — приветствовала она неприятеля, потом лучезарно улыбнулась Николь. — Идем, я хочу представить тебя моим друзьям. Нуэлла умирает, так хочет познакомиться с настоящей француженкой. Я ей все уши прожужжала про ваш головокружительный роман с Сомалем.

— Пожалуйста, не просплетничай с женщинами всю ночь, — сказал Сомаль, нежно целуя руку Николь, прежде чем отпустить ее с сестрой. Как только женщины отошли, он снова повернулся к Окембе.

— Спасибо, — мягко сказала Николь, отойдя на безопасное расстояние.

Зефирен засмеялась.

— Пожалуйста. Учти, Номба кусает страшнее, чем лает. Он против всего, за что борется Сомаль, — от договора по разработке алмазных копей до перестройки инфраструктуры и привлечения в страну туристов для подъема экономики. Не знаю, почему Сомаль не повлияет на президента, чтобы тот отделался от Окембы, — нахмурившись, произнесла молодая женщина.

— Ты спрашивала его?

— Он говорит, что ему проще присматривать за Окембой, когда они вместе заседают в кабинете, чем все время думать о том, что тот творит в этот момент за его спиной. Идем, вон Нуэлла.

— Ну что, как, тебе показалось, прошел твой первый прием в Абиджане? — спросил Сомаль, когда они, пожелав хозяевам доброй ночи, оказались в лимузине.

— Лучше, чем я ожидала, — призналась Николь. Она скинула туфли и пошевелила затекшими пальцами. Нахмурилась, потом поморщилась.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто пытаюсь расслабить лицевые мышцы. Надеюсь, ты не будешь ожидать от меня улыбки в ближайшие два-три дня. Раньше мои щеки болеть точно не перестанут. — Сомаль тихо засмеялся в ответ. Смех этот напомнил Николь о горячем глинтвейне в холодный день — он так же согрел и опьянил ее. — И я надеюсь, ты не рассчитываешь, что я запомнила имена всех трех миллионов человек, с которыми ты меня познакомил, — оживленно добавила она, чтобы скрыть свою реакцию.

— Всего только с несколькими дюжинами. И нет, конечно, я не рассчитываю, что ты запомнишь всех сразу. Но после того как будешь встречаться с ними снова и снова на других приемах, это придет. А пока мне бы хотелось, чтобы ты запомнила лишь нескольких близких друзей…

— Кого конкретно? — Николь откинула голову на подушки и прикрыла глаза. Она могла бы продолжать слушать Сомаля всю оставшуюся жизнь…

Вдруг к ее щеке что-то прикоснулось. Николь медленно открыла глаза. Над ней склонился Сомаль.

— Мы дома.

Она моргнула — сознание прояснилось. Вместе с сознанием вернулось и острое ощущение его близости.

— Я уснула?

— Когда я рассказывал тебе о моих друзьях. В следующий раз постараюсь быть не таким скучным.

— О нет, все вовсе не так. — Она села, оперлась на его плечо. — Извини. Видимо, сказалось напряжение, которое я испытывала во время приема. И еще эта встреча с Номбой… Зефирен рассказала мне о нем. Это из-за него нам пришлось пожениться? Он ничего не заподозрил? Зефирен сказала, что он сущий гвоздь в твоем сапоге.

— Ничего, я с ним справлюсь. Идем, ты можешь быть в постели уже через две минуты, — сказал Сомаль.

Она покорно последовала за ним к вилле. Николь уже повернула к своей спальне, как он вдруг остановил ее.

— Ты была просто превосходна. Спасибо тебе за сегодняшний вечер.

Сомаль наклонился к ней и поцеловал. Полусонная, под впечатлением его опьяняющего голоса, Николь ступила в его объятие и растворилась в нем. Томности и вялости как не бывало. Кровь мгновенно запульсировала в висках, помчалась по жилам, вынудила сердце бешено забиться в груди, когда его нежные горячие губы коснулись ее губ, заставили их приоткрыться и впустить его язык. Николь отвечала ему, наслаждаясь ощущением необузданной свободы, которую испытывала в руках Сомаля.

Почувствовав на обнаженной спине его теплые ладони и упиваясь этой лаской, она прижалась к нему еще крепче. И ощутила его твердое сильное тело, вжавшееся в ее, и вкусила блаженство, сознавая те различия между ними, что позволяли им сливаться ближе, теснее. Она плыла, плыла на пушистом облаке его ласки.

Сомаль закончил поцелуй и прижался лбом к ее лбу. Он смотрел ей в глаза, когда она наконец неохотно открыла их. Он держал свою бешеную страсть под контролем, она виделась лишь в его глазах. И это жадное желание, которого Сомаль не смог скрыть, заставило Николь задрожать в предвкушении. Интересно, каково это — быть с ним в постели, подумала она, и заниматься любовью?

— Тебе лучше идти сейчас, если ты хочешь спать одна, — услышала она его хрипловатый голос.

Николь заколебалась. Часть ее протестовала, отказывалась отправляться в постель в одиночестве, но вторая, более благоразумная, говорила, что будет ошибкой поддаться искушению. Что это лишь временное, краткосрочное соглашение, а не прелюдия к прочному любовному союзу на всю оставшуюся жизнь.

Она кивнула, разняла руки, опустила их и быстро пошла к своей комнате.

— Черт! — выругался Сомаль, когда дверь за Николь закрылась.

Он сердито провел рукой по волосам, потер шею, пытаясь ослабить напряжение. С каких это пор он стал вести себя как бойскаут-недоумок? И альтруизм никогда не был в числе его добродетелей. Он всегда безжалостно пользовался слабостью противника или его ошибками.

Если бы он не оторвался от ее губ, они бы сейчас были вместе в постели. Вместо этого он стоит в коридоре, как брошенный щенок, и смотрит на запертую дверь, будто надеясь, что взгляд его обретет силу рентгеновского луча и покажет ему Николь. Она сейчас, наверное, снимает платье, которое облегало ее как вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб тела. Он хотел сам, собственными руками стянуть его с нежных плеч и смотреть, как оно кровавой лужицей растекается у ее стройных ног. А потом поднять глаза и увидеть, как она хороша, когда на ней нет ничего, решительно ничего.

Сомаль резко повернулся, пока не совершил чего-то стремительно-необдуманного, и зашагал к своей комнате. И о чем он только, черт побери, думал, когда отвел ей спальню так далеко от своей? А вдруг ей что-нибудь понадобится ночью?

Что именно, например? — насмешливо спросил внутренний голос. Чтобы кто-то поправил ей одеяло? Или погладил по головке и утешил, если вдруг приснится кошмарный сон? Или поцеловал перед сном, чтобы лучше спалось?

Правда была такова, что Сомаль не привык себе в чем-то отказывать. Весь вечер он наблюдал за Николь, надеясь уловить признаки того, что она также взволнована теми электрическими разрядами, что проскакивают между ними двоими. Один намек — и он не отослал бы ее спать в одиночестве!