Александр Фурсенко - Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964

• Название: Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964
• Автор: Александр Фурсенко
• Издательство: Гея итэрум
• Жанр: Публицистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-85589-046-5

Книга российского и американского историков освещает наиболее драматический период «холодной войны» — Карибский кризис, когда человечество стояло на грани ядерной катастрофы. Основанный на ранее скрытых за семью печатями материалов архивов США и СССР, включая документы Н.С. Хрущева, его ближайшего окружения и КГБ, — это первый полный отчет о самом опасном противостоянии великих держав во второй половине XX века.

Шаг за шагом, день за днем в книге показан путь к роковому дню 22 октября 1962 года, который мог стать последним в истории человечества.

---

В это утро в советском посольстве в Вашингтоне Феклисов был очень обеспокоен. За последние 24 часа он отправил четыре телеграммы о том, что администрация Кеннеди в любую минуту готова начать войну. После сообщения Горского о дискуссии в Национальном клубе печати, утром в четверг Феклисов проверил по своим каналам информацию, полученную от Роджерса. Один источник сам был лично знаком с Уолтером Липпманном или работал вместе с теми, кто знал его. Другой был иностранным журналистом, имевшим надежные связи в госдепартаменте. Оба источника подтвердили, что администрация Кеннеди намерена в ближайшее время напасть на Кубу, но ни один не смог назвать точной даты или сообщить другие подробности{31}.

За 20 лет работы в советской разведке Феклисову удавалось избежать ситуаций чреватых войной. Во время Второй мировой войны он был в США. Похоже, теперь он впервые попробует конфликт на вкус. Что произойдет с ним, если две страны вступят в войну? Будут ли его рассматривать как дипломата и задержат для возможного обмена на сотрудника посольства США в Москве? Но это в том случае, если война ограничится территорией острова. А если произойдет эскалация военных действий? Теоретически Феклисов представлял мощность водородной бомбы, поскольку в конце 40-х годов работал с атомным шпионом Клаусом Фуксом.

Напряжение нарастало, и Феклисов обратился к своему контакту под кодовым именем MIN{32}. Он считал, что этот человек может передать сообщение в администрацию Кеннеди. Скорее всего, он получил какую-то информацию о решении Президиума ЦК либо общего характера «ориентировку», как это называют в разведке, и начал действовать в рамках установки «оглядеться».

MIN — Джон Скали, низкорослый, лысый, драчливый журналист, ведущий программы «Вопросы и ответы» на канале АВС. В течение десяти месяцев они периодически встречались с Феклисовым. «Он был из Бостона, и я считал, что он знаком с семьей Кеннеди, — вспоминал позже Феклисов — У нас были интересные разговоры, но моя основная цель была усовершенствовать мой английский. Поэтому мы встречались»{33}

Вскоре после полудня в пятницу в офисе Скали в АВС раздался телефонный звонок. Звонил Феклисов. Когда в начале 1962 года они стали встречаться, ФБР предупредило Скали, что Феклисов — глава резидентуры КГБ в советском посольстве в Вашингтоне. Когда в первый раз Скали осведомился в ФБР о Феклисове, два сотрудника Бюро зашли в АВС и порекомендовали Скали встречаться с Феклисовым по его желанию. ФБР описывало этого русского как необщительного человека, а власти США хотели бы получше узнать его. «Мне нужно продолжать встречи с ним?» — спросил Скали у сотрудников ФБР. Ответ был утвердительным. Впредь Скали информировал ФБР о каждой встрече с Феклисовым. «Позже это помогло избежать многих проблем», — вспоминал Скали{34}.

На этот раз Феклисов попросил о срочной встрече. Они довольно давно не виделись. В свете нарастания кризиса вокруг Кубы журналист понимал, что встреча Должна состояться Скали предложил встретиться в ресторане «Оксидентал» около отеля «Уиллард». Ленч был назначен на 1.30. «Когда я зашел, он уже сидел за столом как обычно лицом к двери. Он выглядел усталым и взволнованным в отличие от своего всегдашнего спокойствия»{35}

Впоследствии у собеседников были прямо противоположные версии беседы. По версии Феклисова, именно Скали был очень напуган вероятностью войны. Заверив Феклисова, что в ближайшие 48 часов США планируют нанести воздушный удар и высадить морской десант на Кубу, Скали спросил, будет ли оккупирован Западный Берлин в случае нападения США на Кубу. Это вызвало резкую реакцию Феклисова, который ответил, что если США вторгнутся на Кубу, то все мыслимые и немыслимые проклятия падут на НАТО. «По крайней мере, — сказал он, — Советский Союз оккупирует Западный Берлин». «Учитывая размеры группировки обычных сил на линии разграничения двух Германий, — добавил Феклисов, — ситуация для Запада может оказаться критической». Более того, кризис, по словам Феклисова, послужит консолидации социалистического блока, включая Китай. Чтобы создать драматический эффект, Феклисов заверил своего собеседника, что кубинцы и в особенности Кастро готовы умереть как герои{36}.

«Нас ждет ужасный конфликт», — резюмировал Скали, выслушав, каков будет советский ответ на использование военной силы против Кубы. По словам Феклисова, Скали так разволновался, что начал придумывать разные пути выхода из кризиса. «Почему бы Кастро не объявить, что он готов демонтировать и вывести ракеты с Кубы, если президент Кеннеди даст гарантии ненападения на Кубу?» — спросил Скали{37}.

По версии Скали, не он, а Феклисов внес это предложение. Офицер советской разведки был растерян; за ленчем он спросил Скали, что он думает о плане из трех пунктов:

а) демонтаж советских ракет под наблюдением ООН;

б) обещание Фиделя Кастро никогда не принимать никакого наступательного оружия;

в) обмен на вышеизложенное обещание США не нападать на Кубу{38}.

Нетрудно убедиться, что эти предложения совпадают с планом урегулирования кризиса, предложенным Хрущевым на заседании Президиума ЦК 25 октября.

Феклисов предложил Скали передать эти предложения по своим каналам в госдепартамент, а ему дал номер своего домашнего телефона для связи в любое время{39}.

Согласно различным трактовкам беседы за ленчем Скали быстро передал в госдепартамент предложения, которые, по его мнению, исходили от Хрущева. Тем временем Феклисов вернулся в советское посольство. Вместо того чтобы немедленно написать отчет о своей беседе с американцем, он занялся другими делами.

За завесой секретности, которую Москве было так трудно преодолеть, Джон Кеннеди еще не принял окончательного решения. В 10 часов утра в пятницу Джон Маккоун провел первое заседание Исполкома, на котором описал ситуацию на советских военных объектах в мире. Советская армия приготовилась к обороне. Вооруженные силы приведены в полную боевую готовность в течение трех дней, но разведка США не обнаружила «никакого значительного развертывания». В данный момент Западный Берлин казался в безопасности. Ситуация на Кубе, напротив, ухудшалась: с понедельника не прекращалась активность на ракетных комплексах. К концу дня два оставшиеся недостроенными пусковых комплекса ракет Р-12 приведены в рабочее состояние. Таким образом, количество ракет, готовых в действию, достигло 24. Кроме того, советские техники работали быстро, как никогда, на сборке 42 бомбардировщиков ИЛ-28, которые были доставлены в таре{40}.

Эта новость была удручающей. Блокада не срабатывала, и необходимо было дать понять советскому руководству, что администрация теряла терпение. Исполком видел три пути решения проблемы. Первый — усилить блокаду, распространив ее на нефть и нефтепродукты. Второй — направить усилия на достижение договоренности при посредстве ООН. И третий — применить силу: воздушный удар и при необходимости вторжение.

Госдепартамент надеялся, что переговоры при посредстве ООН могут принести результат. Посол Эдлай Стивенсон, прибывший в Вашингтон на заседание Исполкома, разработал с и.о. Генерального секретаря У. Таном план достижения 24-часовой или 48-часовой приостановки работ на советских ракетных базах. На заседании Дин Раек предложил, чтобы Стивенсону дали еще 24 часа на продолжение переговоров, а уже в зависимости от результата решать вопрос об ужесточении блокады.

Собравшиеся практически не поддержали идею переговоров. Стивенсон вызвал жаркую дискуссию, поставив вопрос, может ли он предложить СССР снять блокаду взамен на приостановку монтажа ракет на острове. Джон Маккоун, Макджордж Банди, министр финансов Даглас Диллон и даже Раек выступили против. Они выразили сомнение, что у СССР появился бы какой-то стимул демонтировать ракеты, если снять блокаду. У Стивенсона, однако, не было иллюзий, что советские руководители не захотят чего-то большего, чем отмена блокады взамен демонтажа ракет. Он предвидел, что Москва, возможно, потребует от США обещания не нападать на Кубу и убрать ракеты «Юпитер» из Турции.

Кеннеди наблюдал раскол группы сторонников дипломатического решения и адептов военных акций. Особенно громко высказывались «ястребы». Макнамара требовал нанести ограниченный воздушный удар с использованием 50 самолетов по шести ядерным пусковым площадкам, находящимся в состоянии боевой готовности, и по всем бомбардировщикам ИЛ-28. Он считал, что ограничив потери русских и кубинцев на земле, администрация «избежит непредсказуемой, чрезмерно резкой и неконтролируемой реакции Советов». Диллон выступал за более широкий воздушный удар, а Максуэлл Тейлор за массированные налеты силами 300 самолетов на все пусковые комплексы SA-2, МИГ и некоторые кубинские аэродромы. Наконец, директор ЦРУ Маккоун, убежденный, что единственный путь решения кубинского кризиса — это вторжение, пытался заставить членов Исполкома принять главной целью всех акций США устранение Кастро.