Жюль Верн - История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века

• Название: История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1997
• ISBN: 5-86218-319-1, 5-86218-022-02

Большую научно-популярную работу "История великих путешествий и великих путешественников" Жюль Верн писал на протяжении 16 лет. В ней ярко и занимательно описаны наиболее значительные путешествия, открытия, события постепенно изменявшие представление человека о географии мира, стиравшие белые пятна на картах, сулившие богатства и становившиеся причинами войн. Автор охватил период от глубокой древности до 40-х годов XIX века. В работе большую помощь ему оказал географ, переводчик и библиотекарь Габриэль Марсель.

Второй том "Истории", озаглавленный "Мореплаватели XVIII века", рассказывает о наиболее значительных — в основном морских — путешествиях этого времени, в том числе о трех экспедициях прославленного капитана Кука.

За основу перевода в данной книге взят "канонический" перевод, впервые опубликованный в 50-х гг. XX века. Он был заново сверен с оригиналом, в тексте исправлены неточности и восстановлены обширные купюры. Перевод пропущенных отрывков — А. Москвина. Также им заново был составлен список дополнительной литературы.

Книга сопровождается классическими иллюстрациями Бенетта и Филиппото, а также факсимиле старинных гравюр и карт.

---

Но из всех племен, виденных Левайяном во время этого длительного путешествия, самым любопытным и самым древним были хузуаны. Никто из современных исследователей не обнаружил такого народа; предполагают, что под названием хузуанов Левайян описал бечуанов, хотя он указывает границы их страны, совершенно не совпадающие с теми, в пределах которых бечуаны издавна живут.

«Хузуаны, — говорится в отчете, — очень низкого роста; самые высокие едва достигают пяти футов. В маленьких великолепно сложенных телах кроются изумительная сила и ловкость. Лица хузуанов, выражающие уверенность и смелость, внушают уважение и симпатию». Из всех диких племен, виденных Левайяном, ни одно не обладало, по его мнению, таким энергичным характером и такой физической выносливостью. Лицо хузуанов, обнаруживающее основные отличительные черты готтентотов, имеет, однако, более округлый подбородок. Кожа у них значительно светлее… Наконец, волосы, более курчавые, так коротки, что сначала Левайян думал, что они подстрижены. Одной из характерных отличительных черт хузуанов является огромная жировая подушка у женщин — солидная мягкая масса на седалище, приходящая при каждом движении тела в довольно комичное колыхание. Левайян видел, как одна женщина из племени хузуана куда-то бежала вместе со своим трехлетним ребенком, которого она поставила стоймя на свои ягодицы, и он держался за нее, напомнив путешественнику жокея на своей двуколке.

Затем путешественник вдается в подробности, которые нам приходится опустить, относительно строения тела и привычек разных племен, в настоящее время полностью вымерших или слившихся с какими-то более могущественными народами. Эти описания принадлежат к числу наиболее любопытных, но в то же время наименее правдоподобных; именно из-за преувеличений мы и предпочитаем о них умолчать.

(Португальские колонизаторы, путешественники, купцы и работорговцы с середины XVII века пытались проникнуть во внутренние области Экваториальной Африки. Постепенно португальцы охватили своими исследованиями бассейны Конго и Замбези.)* В 1798 году португальский путешественник Франсишку Жозе де Ласерда и Алмейда отправился с побережья Мозамбика для исследования Восточной Африки и проник внутрь страны. Рассказ об этой экспедиции, прошедшей по местностям, которые вновь были посещены лишь во второй половине XIX века, представлял бы чрезвычайно большой интерес. К несчастью, дневник Ласерды никогда, насколько нам известно, не был опубликован. Имя Ласерды очень часто упоминается географами: известно, по каким странам он путешествовал. Но обнаружить более подробные сведения об исследователе и его экспедиции оказалось невозможным, во всяком случае во Франции. Все, что нам известно о Ласерде, может уложиться в несколько строк, и остается лишь искренне пожалеть о почти полном отсутствии данных о жизни этого человека, который совершил очень важные открытия и по отношению к которому потомство проявило высшую несправедливость, предав его имя забвению.

Время и место рождения Ласерды нам не известны. Он был инженером, и ему поручили работы по установлению границ между испанскими и португальскими владениями в Южной Америке. Результатом явилось множество интересных наблюдений относительно области Мату-Гроссу. Какие обстоятельства привели Ласерду после удачно проведенной экспедиции по Америке в португальские владения в Африке? Какую цель преследовал он, путешествуя по Южной Африке от восточного побережья до области реки Лоанджи? Это для нас тайна. Мы знаем лишь, что в 1798 году он отправился из города Тете, уже в то время хорошо известного европейцам, во главе внушительного отряда, держа путь в страну Казембе[199].

Правитель Казембе славился своим доброжелательством и гуманностью, а также государственной мудростью. Он жил, вероятно, в столице, называвшейся Лунда, тянувшейся по меньшей мере на две мили и расположенной на восточном берегу какого-то озера Мофо. Попытка отождествить эти места с теми, какие нам известны теперь в тех краях, представляла бы большой интерес; но отсутствие более точных данных заставляет нас соблюдать осторожность, хотя название Лунда благодаря португальским путешественникам было в свое время географам знакомо; местоположение страны Казембе уже давно не вызывает никаких сомнений.

Воспользовавшись гостеприимством правителя, Ласерда пробыл у него дней двенадцать, а затем выразил желание продолжать путешествие. К несчастью, через день или два по выходе из Лунды он умер, вероятно, в результате изнурения и нездорового климата.

Негритянский вождь собрал дневники и остальные бумаги португальского путешественника и приказал доставить их вместе с его телом на Мозамбикское побережье. Но во время пути на караван было совершено нападение, и останки Ласерды так и остались на африканской земле. Что касается путевых записей, то его племянник, принимавший участие в экспедиции, привез их в Европу.

Чтобы завершить круг по Африканскому материку, необходимо теперь рассказать о попытках исследований, предпринимавшихся в XVIII веке с востока. Одним из самых ценных по своим результатам было путешествие Брюса.

…Подобно многим другим исследователям Африки Джемс Брюс родился в Шотландии. По настоянию родителей он изучал юридические науки и готовился стать адвокатом. Но эта профессия, неизбежно связанная с малоподвижным образом жизни, не соответствовала его склонностям. Он с радостью воспользовался случаем заняться коммерческой деятельностью. После смерти жены, умершей через несколько лет после свадьбы, Брюс уехал в Испанию, где увлекся изучением памятников арабской древности. Он хотел опубликовать описание тех из них, что хранились в Эскориале[200], но испанское правительство не дало ему разрешения.

Вернувшись в Англию, Брюс занялся изучением восточных языков, в частности эфиопского, известного в то время лишь по совершенно недостаточным работам Лудольфа.

Как-то во время беседы лорд Галифакс мимоходом предложил Брюсу попытаться открыть источники Нила. Брюс, немедленно загоревшийся энтузиазмом, с жаром хватается за этот проект и пускает в ход все средства для его осуществления. Возражения были сломлены, препятствия уничтожены настойчивостью, и в июне 1768 года Брюс покидает туманную Англию, чтобы очутиться на залитых солнцем берегах Средиземного моря.

Практики ради Брюс совершает несколько непродолжительных экскурсий по островам Греческого архипелага, по Сирии и Египту. Выехав из Джидды, английский путешественник посетил Моху, Лохею и 19 сентября 1769 года высадился в Массауа (Массаве). Он позаботился запастись фирманом (охранной грамотой) турецкого султана, письмами каирского бея и шерифа Мекки. Особой пользы они не принесли, так как «наиб», или правитель Массауа, приложил все усилия к тому, чтобы выманить у Брюса побольше подарков и помешать ему проникнуть в Абиссинию.

Португальские миссионеры когда-то занимались ее исследованием. Благодаря их стараниям об этой стране имелись кое-какие сведения, но по своей точности они значительно уступали собранным Брюсом. Хотя часто его правдивость ставили под сомнение, путешественники, побывавшие впоследствии в посещенных им странах, отдают должное достоверности его рассказов.

От Массауа до Адуи дорога постепенно повышается и взбирается на горы, отделяющие область Тигре от Красного моря.

Когда-то Адуа (Адува) не являлась столицей Тигре. В городе было организовано производство тех грубых хлопчатобумажных тканей, которые распространены по всей Абиссинии и служат там ходячей монетой. В окрестностях Адуи слой почвы достаточно глубок, чтобы выращивать зерновые культуры.

«В этих местах, — сообщает Брюс, — снимают три урожая в год. Первые жатвы поспевают в июле и в августе. В это время идут проливные дожди, но, невзирая на них, производится сев пшеницы, токуссо, теффа[201] и ячменя. Около 20 ноября начинается уборка ячменя, затем пшеницы и, наконец, токуссо. На только что убранных полях снова сеют, причем без всякой обработки, ячмень, который поспевает в феврале. После этого в третий раз сеется теффа, а чаще разновидность гороха, называемая „шимбра"; уборка их происходит до начала апрельских дождей. Несмотря на выгоду получения трех урожаев с одного и того же участка, не требующего ни удобрений, ни прополки, ни оставления части полей под паром, абиссинские земледельцы всегда сильно бедствуют».

В городе Фремона, невдалеке от Адуи, видны остатки иезуитского монастыря, напоминающего скорей крепость, чем жилище мирных людей. На расстоянии еще двух дней пути находятся развалины города Аксум, древней столицы Абиссинии.

«На большой площади, когда-то бывшей, как мне кажется, центром города, — рассказывает Брюс, — сохранилось сорок обелисков; ни на одном из них нет иероглифов. Из трех, самых красивых, два лежали опрокинутые; третий, несколько меньше, но превосходящий по величине остальные, еще стоит. Все они представляют собой гранитные монолиты, а наверху стоящего обелиска видна великолепно изваянная жертвенная чаша в греческом стиле…»