Юрий Клименченко - Штурман дальнего плавания

• Название: Штурман дальнего плавания
• Автор: Юрий Клименченко
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1983

Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.

---

На какой-то маленькой станции, недалеко от Львова, товарный поезд, в котором ехали моряки, остановился. Машинист сказал, что стоянка ожидается долгая, несколько часов: надо подремонтировать паровоз. Все повыскакивали из вагонов и тут же на путях начали разводить костры, разогревать консервы, варить картошку.

Горностаев, сидя на корточках, подкладывал в костер лучинки, кипятил закоптелый чайник.

Мощно вздыхая и подавая оглушительно громкие гудки, к станции подкатил паровоз, таща за собою несколько новеньких пассажирских вагонов. В чисто вымытых окнах виднелись фигуры военных.

— Возвращаются с парада Победы! — с уважением сказал стоявший около Микешина путевой обходчик. — Самые заслуженные. Герои.

Из вагонов на землю стали спрыгивать пассажиры этого почетного поезда, в парадной форме с золотыми блестящими погонами, увешанные орденами и медалями.

К Горностаеву подошел лейтенант с двумя орденами и несколькими медалями. Он с интересом спросил:

— Откуда?

— Оттуда, — коротко ответил капитан и махнул рукой на запад.

— Как же туда попали?

— Интернированные моряки.

Путевой обходчик услужливо наклонился к лейтенанту, подмигнул и с насмешкой сказал:

— Понятно, товарищ лейтенант. Они оружие сдали. Отсиделись у немцев в тылу, а теперь на готовенькое едут.

— Что? — вскочил Горностаев. — Не понимаешь ничего, так молчал бы! «Оружие!» У нас его вовек не было. Мы — с торгового флота.

— Ладно, говори, — обернулся к лейтенанту путевой обходчик, ища поддержки.

Но глаза офицера смотрели холодно и сурово.

— А ты кто такой, что сразу ярлыки клеишь? — резко спросил он железнодорожника. — Не рано ли? Ничего, ребята. Валите в Москву.

Микешин хотел схватиться с железнодорожником, объяснить ему, как они очутились в Германии, но тот уже исчез под вагонами.

Новенький поезд тронулся. Лейтенант вскочил на подножку и ободряюще улыбнулся.

От этой улыбки у Игоря потеплело на душе. Он долго смотрел вслед поезду, пока не скрылся из виду последний вагон…

5

Протяжно свистнул паровоз, толкнул состав. Моряки, побросав свои костры, начали прыгать в вагоны. Поезд сдвинулся с места и медленно покатился на восток…

Во Львове, куда прибыли моряки на своем товарном поезде, распоряжение генерала Голикова оказало действие. Начальник управления железной дороги, седой, важный человек, прочел бумагу, нахмурил брови, покряхтел и ворчливо сказал, не поднимая глаз от стола:

— «Моряки, моряки!» Много у меня тут всяких моряков. Не знаешь, кому вагоны давать.

Но вагоны все же дал. Дал два пассажирских вагона, следовавших с прямым поездом на Москву. Это была победа. Потому, может быть, Львов, еще не оправившийся после войны, но зеленый и залитый солнцем, показался Микешину чудесным городом. Все радовало его.

Мимо проходили женщины в старых выцветших платьях, некоторые в спецовках с пятнами мела или извести. Они казались Игорю красавицами. Шли озабоченные мужчины с усталыми и серьезными лицами, топали по мостовой солдаты, носились по тротуарам мальчишки. Микешину хотелось обнять всех, — это были советские люди, они перенесли войну и приступали уже к работе, восстанавливали город, хозяйство, транспорт…

Приближалось время отхода поезда. Последний перегон и… Москва. Все пело внутри у Микешина, но вместе с этой радостью поднималась тревога. Живы ли?..

В Москву поезд пришел вечером. Начальник вокзала, человек восточного типа, увидев вылезавшую из вагонов пеструю толпу, совершенно растерялся. Это было понятно: моряки, одетые в потертые старые морские тужурки, в форму французских солдат, в нелепые, напоминавшие форму павловских солдат, зеленые кители, в серые эсэсовские плащи, представляли собой довольно экзотическую группу. Начальник вокзала растопырил руки, как будто бы хотел загнать гусей, и смог выговорить только одну фразу:

— Как вы сюда попали?..

Горностаев миролюбиво показал ему распоряжение генерала Голикова.

— Я никакого Голикова не знаю, — выдавил из себя начальник вокзала.

— Да вы здоровы, в самом деле? — рассердился Горностаев. — Звоните в Министерство морского флота. Звоните еще куда-нибудь, где вам объяснят, кто такой Голиков.

Начальник ушел и скоро вернулся, широко улыбаясь:

— Все в порядке, товарищи. Я созвонился с кем следует. Сейчас сюда приедет представитель Министерства морского флота и займется вами. Просил не расходиться.

Решили ожидать представителя на привокзальной площади. Свалили свои мешки в кучу и стали ждать. Двадцать минут тянулись долго. Наконец на площади остановилась машина. Из нее выскочил маленький, кругленький человек с огромным портфелем в руках. Его узнали. Это был хорошо знакомый многим старый работник кадров Пуртов. Он торжественно пожимал всем руки и говорил:

— Поздравляю с благополучным возвращением.

— Ты, Сергей Сергеевич, сначала скажи, как наши семьи, что с ними, где они?

— Все скажу, товарищи. Все. Правда, у нас неполные сведения, не обо всех семьях мы все знаем… Давайте лучше по порядку.

Пуртова окружили. Он достал из портфеля списки и стал по алфавиту давать справки. Микешин слышал, как он говорил: «Все живы… Были в эвакуации… Вернулись в Ленинград… Отец погиб в блокаду…»

Чем ближе подходили к букве «М», тем страшнее делалось Микешину. Но вот Пуртов выкликнул:

— Микешин! Иди сюда, Игорь Петрович.

Микешин раздвинул окружавших и подошел.

— Вот какое дело с твоими, Игорь Петрович… — осторожно начал Пуртов, но, увидев глаза Игоря, вдруг заторопился: — Да ты не волнуйся, не волнуйся. Мы от твоей семьи до сорок четвертого года имели сведения. Все были живы. Пенсию регулярно получали…

— Какую пенсию? — облизнув сухие губы, глухо спросил Микешин.

— Как какую? За вас всем семьям выплачивали хорошую пенсию. А с сорок четвертого пенсию прекратили платить: с этого времени связь с твоей семьей прервалась. Знаем, что эвакуировались из Ленинграда.

— Значит, помогало правительство семьям, не забыло? — спросил Линьков.

— Как можно? Помогали во всем. И эвакуироваться, и деньгами, и работой, и жильем… Всем, чем могли, помогали, — с гордостью ответил Пуртов.

Микешину захотелось обнять старика, но он лишь беспомощно махнул рукой и отошел в сторону. Теперь он думал только о том, что ни от Жени с Юркой, ни от Веры Михайловны нет известий целый год. Что случилось с ними? Тысячи различных предположений роились в его голове. Неужели с ними что-нибудь случилось? Он старался отогнать эту мысль, но она упорно возвращалась. Надо взять себя в руки, надеяться на лучшее… и быть готовым к худшему.

Тем временем Пуртов распоряжался:

— Сейчас, товарищи, я вам выдам по сто рублей и талоны на обед. Поезжайте пообедайте, потом отдыхайте. Вам приготовлены места на речном вокзале. А завтра с первым поездом — в Ленинград. Нечего вас тут томить. Пароходство мы уже предупредили.

К Микешину подошел Горностаев, обнял за плечи:

— Игорь… Игорь Петрович, не расстраивайся, родной. Ведь пока еще ничего не известно. Все будет хорошо.

— А я не расстраиваюсь, Павел Дмитриевич. Поедем обедать.

6

Ленинград… Поезд подошел к перрону. В окна вагонов заглядывали люди в морских фуражках, женщины, дети. Кто-то вскрикнул: «Валя!» — и рванулся к выходу.

Вытягивая шею, Игорь протиснулся к окну, пытаясь увидеть на перроне Женю. Мелькали знакомые лица работников пароходства, моряков, а ее не было видно. У дверей образовалась толчея, только Микешин не решался выйти. Он стоял посередине опустевшего вагона.

На перроне много народу. Кто-то плачет, кто-то бьется в истерике, кто-то смеется, целуются, жмут руки…

И вдруг Игорь вырвался вперед и побежал, забыв обо всем. Он увидел Женю.

Она стоит в уголке за водосточной трубой и держит за руку Юрку. На ней выцветшее, старенькое голубое платье, которое так любил Игорь. Лицо похудело, остались, кажется, только глаза. Да и вся она какая-то худенькая, похожая на девочку, Юрка поворачивает головку на тоненькой шее и смотрит вокруг испуганными глазами.

— Игорь, родной мой… — говорит Женя.

Игорь берет ее руки в свои и много раз целует их, огрубевшие на работе, шершавые… Потом, не стесняясь окружающих, целует Женю в глаза и губы. Юрка стоит в стороне и растерянно смотрит на отца.

Игорь подхватывает его на руки:

— Сын, здравствуй! Узнаешь?

— Узнаю… — шепчет смущенно Юрка и порывисто обнимает отца за шею.

Счастье, любовь к этим двум дорогим людям переполняют Игоря. Этого счастья нельзя вынести.

— А где мама? Почему не пришла?

— Игорек, мамы нет, — чуть слышно отвечает Женя, — она умерла несколько месяцев тому назад… в эвакуации… Я все расскажу потом.