Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

• Название: ОЗЕРО ТУМАНОВ
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Елена Хаецкая разместила в сети текст новой книги, которая не будет предлагаться издательствам. Книга называется "Озеро туманов", объём около 30 а.л… Написана в жанре фэнтези.

Далее перепечатка из ЖЖ поста:

По этой ссылке: http://yadi.sk/d/dOO-AZOZ69jp6

Можно скачать мой новый роман "Озеро Туманов".

По жанру это фэнтези.

Роман большой, 30 авторских листов. Он в трех частях.

Файл — архив, тексты в. doc.

Это роман в жанре фэнтези. Пожалуйста, помните об этом, если вам покажется, что я как-то не так описала битву при Креси, хотя я старалась не отклоняться от того, что в книжках (про Креси и еще про Иоанна Слепого).

Заплатить за роман можно на яндекс-деньги

41001432598842

Или, если хотите, могу прислать данные, как заплатить на карточку. Если кто уже платил мне на карточку, данные устарели, карту меняли.

Сумму я предполагаю рублей от ста до двухсот.

Если вы живете за границей, если вы не умеете пользоваться яндекс-деньгами или переводить на карту, если у вас нет ста рублей, если вы считаете, что сначала нужно почитать, а потом уж платить, — не стесняйтесь, без сомнений скачивайте и читайте, заплатите потом или еще как-нибудь.

Единственное, о чем я прошу, — не выкладывайте в сеть, потому что я категорически против того, чтобы за мои тексты получали деньги какие-то левые дяденьки, которые никакого отношения к работе над этими текстами не имели.

Этот роман не будет предлагаться издательствам.

---

Теперь пламя было укрощено, и в комнате сделалось уютнее. Женщина по-прежнему лежала без движения. Эсперанс наклонился над ней и поднял ее на руки. Голова Матилины безвольно свесилась, волосы достигали почти до пола.

Эсперанс уложил ее на постель, закутал в покрывала. Кряхтя, снял с пояса флягу и влил оттуда несколько капель в приоткрытый рот женщины. Та закашлялась.

— Я так и знал, что ты притворяешься, — обратился к ней Эсперанс. — Все шлюхи таковы. Стоит дать по физиономии, так немедленно в обморок. Думает, если она опрокинется, так и мужчина тотчас растает, да нет, голубушка, не на таковских напала — потому что я твою сестру повидал во всех видах!

Завершив эту тираду, Эсперанс угостился из той же фляги и уселся на кровать с видом человека уставшего, проделавшего важную и трудную работу. Ив набросил на себя рубаху и теперь стоял перед ним босой, опустив голову, как будто напроказил и не вполне понимал, сильно ли влетит ему за это.

Расставив ноги и упираясь кулаком в бедро, как будто он был полководцем и восседал посреди поля боя на огромном барабане, Эсперанс созерцал Ива и думал о чем-то отвлеченном. Затем взгляд бывшего солдата сделался осмысленным, и Эсперанс рявкнул:

— Довольны ли вы, сир Ив? Сдается мне, господин мой, что вы весьма недовольны!

— Нет, — сказал Ив и переступил с ноги на ногу.

— Выпейте, это помогает. — И Эсперанс протянул ему флягу.

Ив взял и, ни о чем не спрашивая, сделал глоток. Пойло Эсперанса оказалось куда крепче тех разведенных водой вин, к которым привык в замке мальчик, однако Ив нашел в себе силы не закашляться.

— Отвратительная бурда! — провозгласил Эсперанс. — Под стать этой бабище!

Он с презрением оглянулся на Матилину, которая к тому моменту окончательно пришла в себя и теперь посверкивала из-под покрывала злобными глазами.

— Откуда она у вас в комнате? — осведомился Эсперанс, снова поворачиваясь к молодому сеньору.

Сир Ив чуть пожал плечами.

— Не знаю… Она появилась вдруг.

— Вдруг, мой господин, не появляется ничто — даже дети… — Эсперанс икнул.

Ив неожиданно бросился к нему на шею.

— Как же я рад видеть тебя! — произнес он. — Я искал тебя повсюду… Где ты прятался?

— Пустите, мой господин, — отбивался Эсперанс, смущенный этим порывом, — что это на вас такое нашло? И никуда я не подевался — все время находился рядом.

— И чем же ты занимался, Эсперанс, пока находился рядом?

Ив, совершенно придя в себя, устроился на кровати, подобрав под себя озябшие ноги.

— Наблюдал, — отозвался Эсперанс и надулся. — И мне очень не нравится то, что я увидел.

— А что ты такого увидел?

— Ваш дядя, сир Ив. Вот что я такого увидел.

— Мой дядя? — Ив покраснел, вздернул голову. — Мой дядя — лучший в мире человек, прекрасный и умный. И столько всего знает! Я счастлив, что у меня есть теперь такой друг.

— А, — неопределенно протянул Эсперанс, — ну тогда конечно… Да только запомните мои слова, сир Ив: многие вещи не таковы, какими кажутся.

— Ну, это мне давно известно, — улыбнулся Ив.

Больше всего на свете ему хотелось бы, чтобы дядя и Эсперанс подружились, сделались близки — и тогда можно было бы жить припеваючи, узнавая о жизни понемногу от каждого из них: то от одного, то от другого.

Но Эсперанс ни за что не соглашался пойти с Враном на мировую. Так уж он был устроен, что не мог ни пяди собственных убеждений уступить. И потому упрямо произнес:

— Запомните мои слова, сир Ив. Положим, считается, будто предметы наполняют мир, — а я вам говорю, что это полная чушь! Предметы суть пустота, и мир наполняется только тем, что воспринимает наша душа.

— Откуда ты это знаешь, Эсперанс?

— Пфа! — фыркнул тот. — Разве ты сам это не понял?

— Я, может быть, и понял, но ты…

— Читать-то меня, хвала святому Христофору, научили — в одном монастыре, а чего я сам не прочел — о том рассказал мне один старик, брат Аббе… впрочем, он умер, а его имя мне позабылось.

Он махнул флягой, там булькнуло, как бы подтверждая тезис о пустоте материального и наполненности духовного.

Эсперанс заключил:

— Ну а потом, когда я уж ушел из монастыря и очутился среди всякого сброда, — тут он зачем-то гулко хлопнул себя по животу ладонью, — ну уж тогда на практике подтвердилось все то, о чем читано было да говорено. Вы меня поняли, мой господин?

— Я… понял, — сказал Ив, и тут до него дошло, что ему действительно внятен смысл этих путаных речей.

И еще он догадывался, что Эсперанс отчего-то несчастен. Это обеспокоило Ива, и он спросил:

— Что с тобой? Ты болен?

— Если кто из нас двоих и болен, так это вы, мой господин, но поймете это значительно позднее, — непонятно объяснил Эсперанс. Он тяжело поднялся, бросил на кровать свою флягу и, волоча ноги, двинулся к выходу.

Матилина пошевелилась на кровати и вздохнула — нарочито, со взвизгом. Ив побежал к двери и выскочил в коридор, но там уже никого не было: как ни медленно тащился Эсперанс, он успел скрыться, и сколько Ив его ни звал, сколько ни разыскивал по темным закоулкам замка, старого солдата нигде не оказалось.

* * *

— Полагаю, многое из того, что должен знать владетель Керморвана, осталось для тебя неизвестным, — сказал как-то раз Вран своему племяннику.

Они прогуливались по морскому берегу; Ив то и дело бросал взгляды на пенный прибой, на белоснежные скалы, видневшиеся вдали, за изгибом бухты: мальчику хотелось убежать туда и не слышать ничего, кроме грохота прибоя.

После истории с Матилиной дядя вдруг начал отдаляться от Ива. Юноша не мог понять, кто был тому виной на самом деле: то ли Вран, который испытал сильнейшее разочарование в племяннике, то ли сам Ив, смущенный последним явлением Эсперанса в самый неподходящий для этого момент.

Казалось, Вран тоже испытывает неловкость при мысли об их отчуждении. Во всяком случае, прогулку он предложил сам и держался так, словно между близкими друзьями произошла незначительная размолвка, которую надлежит сгладить.

Ив согласился пройтись почти против воли. Разговор, заведенный дядей, однако, показался юноше мало интересным.

— Что же такого должен знать владетель Керморвана? — спросил Ив, желая, тем не менее, проявить не меньше доброй воли, нежели Вран.

Вран наклонился и начертил пальцем несколько кривулек на сыром песке.

— Что это? — спросил у племянника.

Ив глянул мельком и ответил, не задумываясь:

— Геральдическое поле — горностай.

Вран выпрямился, пораженно глядя на племянника. На краткий миг ему подумалось: уж не читает ли тот чужие мысли? Нарисованные загогулины на песке могли обозначать все, что угодно, не исключая и букв еврейского алфавита.

Ив чуть улыбнулся:

— Мы говорили о вещах благородных, связанных с происхождением, с обязанностями, которыми обременяет человека титул; нет ничего проще, чем предположить, что вы захотите показать мне нечто из геральдики.

— Кто обучал вас логике, сир Ив?

Ив пожал плечами: он не хотел сейчас вспоминать о Эсперансе и о том, как тот учил его делать выводы из вещей, для ротозея совершенно неочевидных — и, напротив, абсолютно прозрачных для человека наблюдательного.

Ив вообще не хотел говорить о Эсперансе с дядей Враном. Он наконец смирился с тем обстоятельством, что обоих своих воспитателей ему надлежит строго разделить — и не допускать их сближения ни в разговоре, ни даже в мыслях. Их и сопоставлять-то невозможно: у каждого строго определенное место в жизни молодого сеньора.

— Горностаи — герб всех герцогов Бретонских, — сказал Вран.

Ив лениво кивнул.

— А вы, сир Ив, — бретонский барон, — продолжал Вран. — И положение ваше весьма шатко.

Ив вздрогнул и впервые за время их прогулки посмотрел на своего собеседника прямо.

— О чем вы говорите, дядя? Чем бретонский барон отличается от любого другого — разве что тем, что говорит на бретонском языке и может видеть корриганов, в то время как французский барон, насколько я знаю, говорит лишь провансальским наречием или наречием «ойль», а корриганы ему не являются вовсе…

— Только что погиб Жан де Монфор, — сказал сир Вран. — Вот о чем вам следовало бы узнать.

И замолчал.

Скорбную весть привез ему из Бреста знакомый торговец-еврей. Многие из евреев бежали с Острова, из Англии, еще во времена крестовых походов, когда безрассудный Ричард повелел истребить у себя во владениях всех иноверцев.

Мелхиседек был внуком одного из тех беглецов. После спешного бегства из Англии дела его семейства шли скверно. Они начали поправляться только при отце Мелхиседека. Сиру Врану этот достойный торговец регулярно доставлял ткани и гобелены, сосуды из Леванта, металлическую посуду из Лиможа и свежие сплетни — отовсюду, где только может летать человечье слово.