Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

• Название: ОЗЕРО ТУМАНОВ
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Елена Хаецкая разместила в сети текст новой книги, которая не будет предлагаться издательствам. Книга называется "Озеро туманов", объём около 30 а.л… Написана в жанре фэнтези.

Далее перепечатка из ЖЖ поста:

По этой ссылке: http://yadi.sk/d/dOO-AZOZ69jp6

Можно скачать мой новый роман "Озеро Туманов".

По жанру это фэнтези.

Роман большой, 30 авторских листов. Он в трех частях.

Файл — архив, тексты в. doc.

Это роман в жанре фэнтези. Пожалуйста, помните об этом, если вам покажется, что я как-то не так описала битву при Креси, хотя я старалась не отклоняться от того, что в книжках (про Креси и еще про Иоанна Слепого).

Заплатить за роман можно на яндекс-деньги

41001432598842

Или, если хотите, могу прислать данные, как заплатить на карточку. Если кто уже платил мне на карточку, данные устарели, карту меняли.

Сумму я предполагаю рублей от ста до двухсот.

Если вы живете за границей, если вы не умеете пользоваться яндекс-деньгами или переводить на карту, если у вас нет ста рублей, если вы считаете, что сначала нужно почитать, а потом уж платить, — не стесняйтесь, без сомнений скачивайте и читайте, заплатите потом или еще как-нибудь.

Единственное, о чем я прошу, — не выкладывайте в сеть, потому что я категорически против того, чтобы за мои тексты получали деньги какие-то левые дяденьки, которые никакого отношения к работе над этими текстами не имели.

Этот роман не будет предлагаться издательствам.

---

Война за бретонское наследство шла уже больше пяти лет. Последний герцог Бретонский, Жан Добрый, был женат трижды, однако детей мужского пола после себя не оставил. Упрямый человек, он даже на смертном одре отказался назвать преемника: такова была месть Доброго герцога своенравным бретонским баронам, среди которых был и отец Ива де Керморвана.

Жан Добрый был по-своему прав, когда в свое время предпринимал попытки завещать свои земли французскому королю. (Ибо такова была его истинная воля, отвергнутая упомянутыми своенравными бретонскими баронами).

Бретань располагается на континенте. И пусть островной сосед находится неподалеку, пусть он и оставался всегда хорошим союзником Бретани, пусть прорастил немало корней на этом берегу, однако логичней была принадлежность Бретани все-таки не Англии, а Франции.

— Если вы, мой господин, несмотря на все старания ваших жен, не сумели породить наследника, — сказали ему бароны (так, во всяком случае, передавал их слова Ален де Керморван), — то это еще не повод вручать господство над Бретанью французам. Его величество король Франции не имеет на наши земли никаких прав, и мы не намерены присягать ему. Еще чего!

— Хорошо же, — сказал тогда Жан Добрый, — в таком случае я отказываюсь назвать другого наследника.

И с тем он закрыл глаза.

И к бретонскому горностаю протянулись сразу две руки: с одной стороны на герцогство претендовал Жан де Монфор, сводный брат покойного Жана Доброго; с другой — получить герцогскую корону рассчитывала племянница усопшего, Жанна де Пентьевр.

Каждый был в своем праве: другое дело, что бретонское право вступило в противоречие с правом французским. И после целого столетия мира и спокойствия Бретань была ввергнута в династическую войну.

В сентябре 1345 года Жан де Монфор, сводный брат почившего герцога Жана Доброго, был убит. Эту-то печальную весть и привез Мелхиседек из Бреста.

— Что же теперь будет? — спросил Ив, немного растерянный, у сира Врана.

Дядя совершенно сбил его с толку. Только что мысли юноши были полны образами прекрасных женщин и благородных мужчин, горностаев и единорогов, корриганов и самого Мерлина, а тут — политика и война! Ив не знал, что сказать, и сразу почувствовал себя беспомощным.

Вран опять сделался ему ближе, чем все прочие люди.

— Следует понимать вот что, сир Ив де Керморван: Жанна де Пентьевр… — начал было Вран, чуть снисходительно, но Ив перебил его:

— Прялка не наследует! Только меч.

Вран пристально посмотрел на юношу — так, словно он произнес нечто предосудительное.

— Прялка не может носить корону, — повторил Вран раздельно, точно намереваясь поправить неверный ответ старательного, но глуповатого ученика. — Однако у той прялки, о которой идет речь, есть законный и благородный супруг. Не так ли? А сей супруг вполне способен носить корону Бретонского герцогства. Особенно если его поддерживает король Франции.

Ив опустил голову. И спросил:

— Хорошо. А второй претендент?

— С ним все просто. Жан де Монфор, сын Жана де Монфора. Он англичанин. Его жена — английская принцесса, дочь короля Эдуарда Третьего Мэри; его опекун — сам английский король, да и вырос он в Англии…

— Мне больше по душе Жан де Монфор, — решительно объявил Ив.

Вран, склонив голову набок, пристально посмотрел на племянника.

— Впервые слышу о том, чтобы у вас имелись политические предпочтения, сир Ив.

— Их толком и не было… до сегодняшнего дня, — признался Ив.

— В таком случае, ваш выбор должен быть более взвешенным.

— Более взвешенным? Помилуйте, дядя! Сколько ни взвешивай, ничего от этого не переменится! Люди постарше и поопытнее меня совершали ужасные ошибки, имевшие огромные последствия, — и это несмотря на то, что они годами размышляли и взвешивали. Я — сир де Керморван, бретонский барон, и мой выбор очень прост: Жан де Монфор.

— Но ведь есть какая-то особая причина? — продолжал допытываться Вран.

— Мне нравятся англичане, — сказал Ив.

— Час от часу не легче… Почему?

— Я не люблю короля Франции, — ответил Ив.

— Милый племянник, вряд ли король Франции будет ожидать любви от бретонского барона, чьего имени он никогда прежде не слыхал, — мягко заметил сир Вран.

— И тем не менее, — настаивал Ив. — Несколько лет назад король Франции Филипп совершил ужасное дело…

— Что вы имеете в виду?

Король Филипп предложил бретонским баронам — не таким маленьким, как Ив де Керморван или его сосед, сир де Мезлоан, но более крупным и значительным, — достойно провести время на турнире, в рыцарских состязаниях, и для того позвал их в Париж, где устраивался праздник.

«Приезжайте ко мне, — звал их король Филипп, — забудем на время все наши распри, потому что мы рыцари, мы состоим в едином ордене, у нас одни и те же клятвы и честь одинаково дорога нам. Так забудьте на время о войне и о том, что мне вы предпочитаете короля Эдуарда, а Жанне де Пентьевр — Жана де Монфора. Скрестим мечи, преломим копья, как это заведено у добрых соперников. Быть может, во время праздника мы сумеем достичь взаимопонимания, и мир придет на вашу землю».

И они поехали, более двадцати баронов, цвет бретонского рыцарства, и поначалу все они были приняты в Париже как гости короля Филиппа и его будущие друзья, но затем их схватили королевские слуги.

Эти разодетые в шелка чванливые холопы ворвались в покои, где мирно почивали благородные бретонцы, и начали им, сонным, вязать руки и заковывать их в кандалы. Бретонские бароны отбивались, кто как сумел, но, поскольку все они были застигнуты врасплох, ни одному не удалось вырваться. И вместо того, чтобы честно помериться силами с коронованным соперником, они предстали перед ним связанные, как преступники.

И король Франции Филипп сказал им:

— Вы должны признать над собой Жанну де Пентьевр и ее мужа, герцога Блуа, иначе не сносить вам головы!

— Мы не желаем покоряться, тем более что вы позволили каким-то холопам протянуть к нам руки и связать нас, — отвечали бретонские бароны.

А король Франции Филипп отвернулся от них и отдал приказание обезглавить их как предателей и врагов короны.

— Пятнадцать знатнейших бретонских дворян были приведены на публичное место и прилюдно лишились головы, — сказал сир Ив, и сир Вран видел, что юноша действительно испытывает боль, когда говорит об этом. — И это сделал король Франции в нарушение всех своих клятв и обещаний! Неужели после всего случившегося между нами возможен мир?

— Вы правы… — уклончиво отвечал сир Вран. — Но ваша правота все-таки еще не означает, что мы должны предпочесть английского короля французскому. Филипп Французский не вечен; возможно, его сын и наследник окажется куда более честным и достойным монархом. Кто знает? — рассудительно заметил сир Вран. Он хотел, чтобы племянник высказался до конца.

Сир Ив покачал головой:

— Кто бы ни наследовал Филиппу, дальний сосед всегда остается предпочтительней ближнего. Мы редко враждуем с теми, кто отделен от нас проливом; чаще всего неприятности приносит нам соседский холоп, чья свинья своротила нашу изгородь и изрядно попаслась среди нашей капусты… Что скажете на это, сир Вран?

— Только одно, племянник: вы мудры не по годам, — поклонился Вран. Однако при этом он прятал глаза.

Ив дружески взял его за руку.

— Продолжим прогулку, — попросил он. — Я не вполне понимаю, для чего мы ведем сейчас эти разговоры.

— Война постепенно приближается к нашему порогу, — сказал Вран. — Вести, которые доставил мой друг… Вас не удивляет, что я называю еврейского торговца своим другом? — Ив, желая поскорее услышать новости, поспешно помотал головой, и Вран продолжил: — Мой друг предупреждает о такой возможности. Война за бретонское наследие продолжается. Кроме того, англичане усилили военные действия против французского короля…

— Я хотел бы поближе познакомиться с вашим другом, дядя, — сказал Ив.

И до самого окончания прогулки он не произнес больше ни слова.

* * *

Мелхиседек не скупился на слова, когда красочно повествовал о том, как вышло, что он свел столь ценимое им знакомство с сиром Враном. Юноша беседовал с гостем один на один, и потому мог не стыдиться слез, которые исторг у него этот красивый седовласый человек с горбатым носом и яркими черными глазами.

Казалось, и сам Мелхиседек был растроган, вспоминая тот случай: свою неудачную поездку по торговой надобности, нападение безжалостных разбойников и внезапное появление всадника-христианина с двумя друзьями.

…Сир Вран возвращался с дружеской пирушки. И сам он, и его товарищи, и слуги, их сопровождавшие, — все были изрядно навеселе, и тут перед ними предстала картина поистине дрянная, так что они остановили коней и начали совещаться. Следовало решить, как поступить, покуда разбойники не заметили чужаков.