Никандр Алексеев - Охотничьи тропы

• Название: Охотничьи тропы
• Автор: Никандр Алексеев
• Издательство: Новосибгиз
• Жанр: In-verse, стихи
• Год: 1948

Рассказы, очерки, стихи.

---

— Цыц… — строго прикрикнул на нее Василий.

Отрезанная Чернятью от кустарника, увертываясь от наседающей Пальмы, лиса махнула трубой и кинулась по пологому склону на степь. Собаки залились звонким лаем и, не покидая следа, вели лису к кургану. Но вот лиса, снова резко изменив направление и занеся трубу вправо, понеслась к спасительным кустам. Пальма проскочила вперед, но Чернять, отжав лису от впадины, идет с ней почти голова в голову. Теперь уже весь гон на виду у Василия.

Каменная баба на кургане, за которой он стоит, бесстрастно смотрит пустыми глазницами в степь. Низкорослый, с раскрасневшимся лицом, с живыми серыми глазами, с выбившимися из-под шапки светлыми волосами, подавшись вперед, Василий еле сдерживает Догонку. С черными подпалинами вытянутое тело собаки вздрагивает от возбуждения. Ноздри ее раздуваются. А впереди, метрах в полуторастах от кургана, уже происходит свалка. Чернять резко с ходу кинулась на шею лисы, Обе они перевернулись на пухлый снег, но, улучив мгновенье, лиса вскочила, и, сделав увертку вправо, потом влево, отвиснула от собак и понеслась по степи к кургану. Там, под камнями — норы барсуков, сурков, там теперь единственное ее спасение, если охотник и собаки не отроют норы с забившейся в нее лисой.

Теперь настал черед Догонки завершать гон.

Василий спускает ее со сворки.

— Усь… усь… — кричит он и выбегает из-за каменной бабы.

Догонка стремительно, как стрела, выпущенная из тугого лука, мчится наперерез лисе. Спасенья ей уже нет. Золотым червонцем катится она к кургану. Голоса собак сливаются в торжествующем реве. Лиса делает последнюю увертку — сразу кидается влево, труба ее заносится вправо. Чернять и Пальма проскакивают опять вперед.

— Усь… Догонка, усь!.. — Василий, в охватившем его азарте, сбрасывает шапку и видит, как Догонка в несколько прыжков догоняет лису и валится на нее.

* * *

В семи километрах от деревни, как блюдце, налитое водой, степное озеро. Вокруг него кочкарник, трава. Летом тут гнездуют птицы, тучей поднимаются над озером, вспугнутые выстрелом охотника. Ударили в начале ноября морозы, заковали крепко в ледяные оковы озеро, а вокруг него еще бесснежная степь.

Пошел Василий за лисами по чернотропу, завернул к озеру, кинул в «остров» своих гончаков. Лисий след пахучий. Рыжая Пальма первой натекла на след, подала голос; ей отозвалась Чернять, густо, с хрипотой залаяла Догонка. Перекликнулись и пошли, заливаясь, по горячему следу.

Любо молодому охотнику слушать голоса своих собак. Вот прошли они один круг, пошли второй кругом озера, повернули обратно — гонят лису на охотника. Все ближе, ближе. Василий насторожился с ружьем. Мелькнула красная молния в кочках, выкатилась лиса на чистинку, но, увидав охотника, повернула и пошла прямиком на озеро.

Влетевшие на лед смаху собаки наседали на лису. Догонка уже готовилась вцепиться в лисью шею, лиса огрызнулась, с необыкновенной ловкостью и быстротой резко вильнула в сторону, распустив трубу, вытянув острую мордочку, словно поплыла по синему зеркалу озера. Собаки, не ожидавшие от лисицы такой прыти и увертки, как на коньках, раскатились по отшлифованному степными ветрами льду. Но вот они снова выровнялись, гонят лису, а та — опять в сторону, и вновь раскатываются по льду гончаки.

Долго лиса катала собак. Огненно-красная спина ее мелькала то вправо, то влево, то она катилась прямо, то, внезапно распластавшись на льду и пропустив собак, лиса резко повертывала назад. После одного из таких маневров, раскатав погоню, лиса выскочила на берег и скрылась в кочках.

— Ушла!..

Нет. Затихшие было на минуту два голоса собак снова залились, потом сразу замолкли. Какая из собак первой свалила лису — Василий не видел. Когда он подбежал к ним, лиса, вытянувшись, лежала между кочками. Вывалив языки, тяжело дыша, собаки сидели вокруг нее. Василий поднял лису. Лапы ее были в крови. Ни одного когтя не осталось. Все оборвала об лед.

Досталось от катанья по льду и собачьим лапам.

* * *

Волчица шла впереди. За ней гуськом, растянувшись в ниточку — молодняк. Временами волчица поднимала морду, нюхала воздух и каждый из пяти волчат повторял ее движение. День был серый, но теплый. Накрапывал мелкий дождь. В серой мгле тонули вдали предгорья Саян.

Стая шла к топольникам. Осенний ветер уже давно сорвал с тополей лист. Потемневшие от дождя, деревья стояли среди безлесной степи большим кустом и глухо шумели от ветра голыми ветками. Внезапно волчица остановилась, села, вытянув хвост по мокрой побуревшей траве, и потянула воздух. Ветер нанес запах человека. А вон и сам он на коне выехал из топольников, остановился на опушке.

Василий тоже увидел стаю.

— Роберт, усь!.. усь!.. — вскричал он.

Большой черный волкодав, увидев сидящих на бугорке волков, сорвался с места и скачками через кусты полыни помчался к стае.

У волчицы не было желания вступать в драку. Она была голодна. Один заяц и зазевавшаяся в траве куропатка не насытили и волчат. Не до драки, когда бурчит от голода в брюхе. Вскочила, сверкнула злыми голодными глазами и широким махом повела стаю к степным логам. Но не так-то легко отделаться от опытного волкодава Роберта. Он несется уже наперерез стае, а за ним, в отдалении, на пегом коньке, с ружьем в руке охотник.

— Усь!.. Роберт, усь!.. — кричит он.

Но Роберт уже не слышит крика своего белобрысого востроносого хозяина. Густым заливистым лаем оглашая степь, он врезается в стаю. Разбегается в стороны молодняк.

Подняв шерсть, оскалив красную с острыми клыками пасть, матерая волчица рванулась к волкодаву. Вот они оба встали на дыбы, цепко обхватили передними лапами друг друга. Глаза налились кровью, брызжет желтая пена. И зверь и собака острыми клыками пытаются вцепиться в горло врагу. Не разжимая лап, они падают на землю.

Погоняя Пегашку, Василий скачет к месту боя. Отбежавший в сторону молодняк расселся по бугру. Подхваченный ветром, далеко разносится по степи их вой.

Осадив коня, Василий соскакивает и берет ружье наизготовку. В тридцати метрах от него катается на мокрой траве серо-черный рычащий комок. Клочьями летит шерсть. Схватка смертельная. Кто-то из двух не уйдет живым, останется лежать с разорванным горлом.

Подмятая Робертом волчица вырывается и отскакивает в сторону. Не медля ни секунды, Василий вскидывает переломку и посылает в голову зверя заряд картечи.

Роберт бросается на упавшую волчицу. Василий с трудом оттаскивает его.

— Теперь пойдем собирать других, — ласково говорит сероглазый охотник и гладит черную взъерошенную спину собаки.

Оставив убитую волчицу на месте, Василий, вскочив на коня и крикнув собаке «Усь!», едет на волчьи протяжные голоса.

Опережая его, черный волкодав несется к недалекой каменистой балке.

Н. Устинович ЛЕБЕДИНАЯ ДРУЖБА

Бакенщик Никита Семенович Волков жил далеко в тайге, на берегу большой реки. На много километров кругом не было здесь другого жилья, кроме маленькой сторожки, редко забредал сюда новый человек. Но Никита Семенович не скучал. Все свободное от работы время проводил он на охоте и рыбной ловле. И занимался старик этим делом, с таким увлечением, что порой забывал про пищу и сон.

Чаще всего навещал Никита Семенович небольшое озеро невдалеке от сторожки. Это было очень красивое озерцо, со всей сторон окаймленное густым лесом. Тут водилось так много рыбы, что бывали случаи, когда бакенщик, закинув сеть, с трудом вытаскивал ее из воды.

За много лет жизни на одном месте старик очень хорошо изучил озеро. Он знал чуть не каждую кочку на его берегах и мог бы, пожалуй, обойти вокруг него с закрытыми глазами. А уж про подводные коряжины и говорить не приходилось: они были у рыбака на самом строгом учете.

Знал Никита Семенович наперечет и всех обитателей этого тихого уголка. В заросшем осокой заливчике каждую весну устраивали свои гнезда утки. Летом, когда появлялись утята, они днем и ночью шелестели в прибрежных камышах. Дальше, в густом ельнике, часто слышался протяжный свист, — там жили рябчики. По илистым отмелям постоянно разгуливали суетливые длинноносые зуйки…

Так было из года в год, пока не случилось на озере небывалого события.

Однажды утром, вытаскивая из воды корчаги, Никита Семенович взглянул на противоположный берег и застыл от изумления. У осоки, на освещенных зарей волнах, тихо колыхались две диковинных птицы. Белые как снег, большие, с длинными гибкими шеями, они были красивы, словно посланцы из сказочной страны.

— Лебеди! — догадался бакенщик.

Каждую весну и осень видел он в поднебесье перелетные стаи этих птиц, но где они делали остановки, Никита Семенович не знал. На памяти старика это были первые лебеди, посетившие тихое таежное озеро.