Вольфганг Акунов - История Тевтонского ордена

• Название: История Тевтонского ордена
• Автор: Вольфганг Акунов
• Жанр: Культурология
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5257-4

Немецкому ордену Пресвятой Девы Марии, более известному у нас под названием Тевтонского (а также под совершенно фантастическим названием «Ливонского ордена», никогда в истории не существовавшего), в отечественной историографии, беллетристике и кинематографии не повезло. С детства почти всем запомнилось выражение «псы-рыцари», хотя в русских летописях и житиях благоверных князей — например, в «Житии Александра Невского» — этих «псов» именовали куда уважительней: «Божии дворяне», «слуги Божии», «Божии ритори», то есть «Божии рыцари». При слове «тевтонский» сразу невольно напрашивается ассоциативный ряд — «Ледовое побоище», «железная свинья», «колыбель агрессивного прусско-юнкерского государства» и, конечно же, — «предтечи германского фашизма». Этот набор штампов при желании можно было бы продолжать до бесконечности. Что же на самом деле представляли собой «тевтоны»? Каковы их идеалы, за которые они готовы были без колебаний отдавать свои жизни? Пришла наконец пора отказаться от штампов и попытаться трезво, без эмоций, разобраться, кто такие эти страшные «псы-рыцари, не похожие на людей».

Книга издана в авторской редакции.

---

В июле 1240 г. шведская флотилия вошла в устье Невы, чтобы покорить Ижорскую землю. Предводителем шведских крестоносцев традиционно считается ярл Биргер (зять короля Эрика Эриксона), хотя многие современные историки утверждают, что Биргер в походе не участвовал, а предводителем шведов был другой военачальник — ярл Ульф Фаси. В Житии Александра Невского сказано, что во главе экспедиции стоял «король части Римськыя от полунощныя страны», или, говоря по-нашему, «король римской (римско-католической) веры из Полунощной страны». По-видимому, шведы намеревались не брать Новгород, а построить крепость на побережье Финского залива, опираясь на которую могли бы помешать местным племенам выходить по реке Неве в Балтийское море и грабить торговые суда и прибрежные районы Швеции (как это делали, например, воинственные и охочие до добычи карелы, разграбившие даже столицу Швеции Сигтуну и подарившие поддерживавшему их Господину Великому Новгороду так называемые «Корсунские врата», снятые с кафедрального собора разграбленной Сигтуны). 15 июля 1240 г. юный князь Александр во главе своей новгородской дружины и ладожско-карельско-ижорского ополчения, ошеломив шведов внезапным нападением, нанес им ощутимые потери и ранил в конном поединке их предводителя (как бы того ни звали) в лицо («возложи» ему «печать на лице острым своим копием»). Потери войска Александра составили, согласно новгородским источникам, всего 20 человек. Как только ошеломленные шведы опомнились и выстроились в боевой порядок, князь отступил. Погрузив своих убитых (в числе которых, по некоторым сведениям, был и «бискуп», то есть епископ Римско-католической церкви) на корабли (часть из которых была вслед за тем затоплена), ушли восвояси и шведы. За эту молниеносную и блестящую победу князь Александр получил прозвище Невский.

Однако буйные новгородцы не нашли ничего лучше как изгнать князя Александра (они были явно недовольны его нападением на шведов, совершенным юным князем на свой собственный страх и риск, без согласования с боярством и вечем), причем как раз в тот момент, когда вчерашние меченосцы (уже влившиеся в ряды Тевтонского ордена) в союзе с войсками дерптского епископа взяли Изборск, порубили княжеского воеводу и псковичей, а посадник Твердило Иванкович и псковские бояре, настроенные сепаратистски (по отношению к своему «старшему брату» Великому Новгороду), впустили в Псков тевтонский гарнизон. Новгорода это не касалось, однако ливонские тевтоны сгоряча продвинулись до побережья Невы, в Карелию (папа римский авансом передал эти земли латинскому епископу острова Эзель, или, по-эстонски, Сааремаа), взяли Тесов и начали строить замок в Копорье. А это были уже земли Господина Великого Новгорода.

В 1241 г. князь Александр во главе новгородской рати и вспомогательных отрядов крещеных в Православие племен ижорцев и карел захватил тевтонский гарнизон врасплох в Копорье, отпустив часть пленных тевтонов и повесив местных «переветников» (изменников). Зимой же 1242 г. он при поддержке дружины своего брата князя Андрея Ярославовича взял Псков (при штурме которого было убито 70 орденских братьев — не только рыцарей, но и сержантов-сариантов), а затем Изборск и вторгся на территорию Дерптского епископства с войском из Северо-Восточной Руси, воспользовавшись восстанием пруссов против орденской власти в Помезании и Вармии (Эрмланде). Дать ему решительный отпор тевтоны были не в состоянии. Общая численность орденских войск составляла не более 1000—1200 человек. Отряд же, направленный ими против Александра, едва ли насчитывал более 500 человек (включая вспомогательные войска дерптского епископа Германа фон Буксгевдена и датских «королевских мужей», присоединившихся к ливонским тевтонам, согласно «Рифмованной хронике»). В пользу данного предположения говорят следующие факторы.

1) В описываемое время, после разгрома в битве с татаро-монголами при Валынтатте в 1241 г., братьев-рыцарей в ордене насчитывалось не более 100;

2) Рыцарское копье (глефа, шписс, ланце) в описываемое время состояло, включая возглавлявшего его брата-рыцаря, из трех человек: рыцаря, оруженосца (брата-сарианта) и конного стрелка-арбалетчика (имевшиеся в тевтонском войске пехотинцы-кнехты в состав копий не входили);

3) Рыцарей в баннере (хоругви, знамени), согласно построению острия клина («кабаньей головы», или «свиньи», о которой у нас еще пойдет речь далее) должно было быть 35 человек. Этому числу рыцарей соответствовали 365 пехотинцев колонны (второй части построения). Таким образом, общее количество тевтонов составляло примерно 400 человек (а не «десять—двенадцать тысяч воинства», как утверждает, например, В. Каргалов в своем очерке жизни и деятельности Александра Невского в книге «Полководцы X—XVI вв.», М., 1989. С. 96). С учетом же данных немецкой «Рифмованной хроники» это число, равно как и потери, определяется с точностью до человека, что и делают современные российские историки А. Кибовский в своем труде «Ледовое побоище» и Л. Маневич в своей работе «Русь и меченосцы».

Что же касается численности войска князя Александра Невского, то вряд ли оно значительно превосходило войско ливонских тевтонов и их союзников. На это также был ряд причин:

1) войско князя Александра понесло немалые потери при штурме Копорья, Изборска и Пскова;

2) был конец зимы, когда продовольствие заканчивается вообще (а в разоренных войной землях тем более), следовательно, прокормить многочисленное войско (даже такое традиционно неприхотливое в пище, как русское) не представлялось возможным;

3) начиналась весенняя распутица, которая затормозила бы продвижение многочисленного войска, да еще отягощенного большим обозом;

4) одержав победу в Ледовом побоище, Александр не продолжил войну с орденом (что свидетельствует об отсутствии у него необходимых для этого сил).

Заметим в скобках, что князь Александр Невский, женатый на Вассе—дочери князя Брячислава Полоцкого, имел в Ливонии и личный интерес.

5 апреля 1242 г. на льду (хотя целый ряд историков, вопреки устоявшейся традиции, и отрицает, что «на льду») Чудского озера (озера Пейпус) сошлись сотни тяжеловооруженных всадников. Одни из них — под началом князя Александра Невского, другие — под началом ливонского ландмейстера Тевтонского ордена Дитриха фон Грюнингена (хотя его личное участие в побоище также отрицается целым рядом историков). Вместо Грюнингена (Гренингена) часто называется Андреас фон Вельве (упоминаемый в Житии Александра Невского — хотя и без прямой связи с битвой на Чудском озере — как «Андреаш», прибывший познакомиться с князем Александром с Запада, от «тех, что именуют себя слугами Божьими»). В действительности Ледовое побоище происходило совсем не так, как описано в привычных нам учебниках (и уж тем более не так, как оно показано в фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский»), Из красочной картины сражения, в котором Александр Невский (уже носивший это прозвище в честь своей победы над шведами на реке Неве двумя годами ранее) окружил ливонских тевтонов фланговой атакой кавалерии, а тевтоны проломили своей тяжестью лед, верно лишь то, что тевтоны во второй раз атаковали «свиньей». «Свиньей» («кабаньей головой») именовался плотный строй с тяжеловооруженными всадниками в «челе» (первых рядах, выстроенных «клином») и по бокам и пешими ратниками (кнехтами) в середине. Этот боевой порядок был необычен для светских рыцарей Европы. Большинство из них из соображений личной и фамильной гордости просто не могло допустить, чтобы чье-то знамя находилось впереди. Рыцари с оруженосцами и челядью атаковали каждый сам по себе, образуя неправильную цепь. Новгородский летописец, писавший по горячим следам событий, воздал должное необычайно высокой дисциплине ливонских тевтонов, которые «прошиблись свиньею сквозь полк» русских.

В первоисточнике — Новгородской Первой летописи — говорится просто: на восходе солнца в субботу немцы и чудь (эсты-эстонцы) атаковали русских «на Чудском озере на Узмени у Вороньего камня... и прошиблись свиньей сквозь полк, и была тут сеча велика немцам и чуди... и не было видно льда, покрылось все кровью... и немцы тут пали, а чудь дала плечи (бежала), и гоня били их на 7-ми верстах по льду до Суболичь-кого берега, и пало чуди без числа, а немец 400, а иных 50 руками взяли и привели в Новгород».

Согласно тевтонской «Рифмованной хронике» конца XIII в., «у русских было много стрелков, они отразили первую атаку, мужественно выстроившись перед войском короля (князя Александра. — В.А.). Видно было, что отряд братьев (баннер — хоругвь, или знамя, отряд численностью 30—35 рыцарей, а всего — до 400 всадников. — В.А.) строй стрелков прорвал, был слышен звон мечей и видно, как раскалывались шлемы. С обеих сторон убитые падали на землю (или на траву, но не на лед! — В.А.). Те, кто был в войске братьев, оказались в окружении... братья упорно сражались, все же их одолели. Часть... вышла из боя, чтобы спастись... двадцать братьев остались убитыми и шестеро попали в плен». Цифры вполне соответствуют Новгородской Первой летописи: 20 рыцарей сопровождало более 400 кнехтов, но в плен их всегда брали меньше (из в общей сложности 50 немцев всего 6 рыцарей). Впрочем, скорее всего, под «братьями» в «Рифмованной хронике» подразумеваются не только орденские братья-рыцари, но и братья-сарианты.