Аполлон Давидсон - Россия и Южная Африка: наведение мостов

• Название: Россия и Южная Африка: наведение мостов
• Автор: Аполлон Давидсон
• Жанр: Политика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7598-091

Как складывались отношения между нашей страной и далекой Южно-Африканской Республикой во второй половине XX века? Почему именно деятельность Советского Союза стала одним из самых важных политических факторов на юге Африканского континента? Какую роль сыграла Россия в переменах, произошедших в ЮАР в конце прошлого века? Каковы взаимные образы и представления, сложившиеся у народов наших двух стран друг о друге? Об этих вопросах и идет речь в книге. Она обращена к читателям, которых интересует история Африки и история отношений России с этим континентом, история национально-освободительных движений и внешней политики России и проблемы формирования взаимопонимания между различными народами и странами.

What were the relations between our country and far-off South Africa in the second half of the twentieth century? Why and how did the Soviet Union become one of the most important political factors at the tip of the African continent? What was Russia’s role in the changes that South Africa went through at the end of the last century? What were the mutual images that our peoples had of one another? These are the questions that we discuss in this book. It is aimed at the reader who is interested in the history of Africa, in Russia’s relations with the African continent, in Russia’s foreign policy and in the problems of mutual understanding between different peoples and countries.

---

Такое признание помогало пропагандировать и внутреннюю политику СССР, и предлагавшиеся им третьему миру рецепты развития и решения их внутренних проблем. Та же сессия ОАЕ одобрила ряд мер, «направленных на ослабление позиций Запада» на континенте: «ликвидацию власти иностранных монополий», установление контроля над национальными ресурсами, борьбу против присутствия империалистических сил в Индийском океане. Газета «Правда» характеризовала эту сессию как особенно успешную [311] .

Какое бы количество антисоветской пропагандисткой литературы ни создавалось в ЮАР и на Западе, пример СССР был в то время для Африки, в том числе и для АНК, привлекательнее западных образцов. Еще в 1964 г. Збигнев Бржезинский писал, что у СССР и других стран советского блока, несмотря на отсутствие опыта работы в Африке, были там явные преимущества: привлекательность предлагавшихся советскими теоретиками «больших ответов», т. е. простых решений тех проблем, которые стояли перед молодыми независимыми странами; преувеличенная враждебность к бывшим колониальным державам; идея неоколониализма, объяснявшая отношения бывших колоний с бывшими метрополиями на новом этапе; тот факт, что у социалистических стран не было колоний в Африке; то, что СССР и другие социалистические страны, в прошлом бедные и отсталые, теперь быстро развивались, используя политический контроль для модернизации; наконец, утверждения о том, что в них разрешен «национальный вопрос» [312] .

Ни тоталитарный характер режимов социалистических стран, ни масштабы репрессий, через которые они прошли, ни социальная цена советских преобразований не смущали африканских лидеров и не уменьшали их восхищения советскими достижениями. На разных этапах многие из них пытались провести социалистические или квазисоциалистические меры в жизнь или выражали готовность их проводить в будущем. Советская пропаганда объясняла неудачи недостаточной радикальностью реформ, сопротивлением реакционеров и консерваторов и вмешательством империалистических стран. Попытки строить социализм в Африке практически прекратились после распада СССР. Но кое-где антиимпериалистическая риторика все еще приносит немалый политический капитал. Ею пользуется, например, президент Зимбабве Роберт Мугабе. Чрезвычайно популярна она и в ЮАР, причем не только среди членов ЮАКП.

Советская теория национально-демократической революции, подразумевавшая постепенный переход к социализму через серию реформ, является официальной политикой АНК. Каково бы ни было отношение разных представителей руководства этой организации к преобразованиям социалистического типа – а оно отнюдь не одинаково даже в правительстве, – к антиимпериалистической риторике, обвинениям Запада (и, конечно, апартхейда) в проблемах страны прибегают практически все.

Старшее поколение АНК и особенно ветераны Умконто до сих пор неизменно вспоминают об СССР с глубокой благодарностью за его помощь и поддержку их борьбы и восхищаются его строем. При знакомстве с этими людьми нас никогда на представляли как историков из России – только из Советского Союза. Один из ветеранов, представляя И. И. Филатову своим коллегам, каждый раз подчеркивал: «Она не из России, она – из СССР».

При всех успехах внешнеполитической линии советской пропаганды в самом СССР она оказалась далеко не столь действенной. Она была однообразна, скучна и неубедительна. Главное же, с ухудшением экономической ситуации в СССР со второй половины 1970-х годов, события в Африке и забота о положении африканцев стали интересовать советское население куда меньше, чем прежде. Сообщения о советской помощи странам третьего мира вызывали порой нелицеприятные вопросы, а то и негодование. Расписывая привилегии белых в ЮАР и сравнивая их с бедственным положением африканцев, советские пропагандисты совершенно не учитывали того факта, что советское население видело в действиях южноафриканского правительства заботу о своих – то, чего ему не хватало у себя на родине. Изменилось и отношение к африканцам. Если в конце 1950-х – начале 1960-х годов советская общественность с энтузиазмом приветствовала студентов из первых независимых стран в СССР, то в 70-е этот энтузиазм сменился скептицизмом, а иногда и открытой неприязнью.

В конце 1980-х – начале 1990-х гг. авторам довелось не раз слышать от своих соотечественников, что у всех южноафриканцев – собственные дома и минимум по две машины на семью. Этот анекдот немало рассмешил наших друзей-южноафриканцев: под «всеми» подразумевались, разумеется, только белые – черное население просто не учитывалось. Даже при такой интерпретации реалий южноафриканского общества слухи о благополучии «всех» были, конечно, сильно преувеличены. В те же годы распространился и другой слух: правительство ЮАР стремится увеличить белое население и потому дает каждому вновь прибывающему белому 10 тыс. долл. (американских) на покупку дома и машины. Почему именно долларов, почему именно десять тысяч, и можно ли на них купить дом и машину, никто объяснить не мог, но легенда жила. А ведь породила такие слухи советская пропаганда о безбедном житье белых южноафриканцев, по крайней мере отчасти.

Южноафриканская пропаганда, наоборот, оказалась весьма влиятельной именно среди «своих» – в среде белого населения, прежде всего африканеров. Результаты опросов общественного мнения, проводившихся в 1982–1988 гг. показали стабильную картину: на вопрос «Считаете ли вы, что правительство преувеличивает опасность коммунистической угрозы?» около 80 % этой группы населения из года в год отвечали отрицательно. В тех случаях, когда опросы дифференцировались по социальным группам белого населения, оказалось, что наиболее высок процент несогласных с этим положением среди политиков и чиновников – (до 94 %); наименее высок – среди ученых (35,8 %) и сотрудников СМИ (49,3 %) [313] .

Во время наших первых поездок в ЮАР именно белые южноафриканцы, казалось бы лучше образованные, чем их черные собратья, зачастую задавали нам вопросы, которые ни американцы, ни европейцы в то время уже не задали бы: разрешают ли вам самим выбирать профессию? А жениться по собственному выбору? А разве у вас не отбирают детей, чтобы воспитывать их коллективно в детских садах? Почему вы занимаетесь Африкой – вы работаете в КГБ?

Одним из самых неожиданных результатов воздействия южноафриканской пропаганды на белых южноафриканцев, прежде всего африканеров, было для нас широкое распространение среди них антизападных, чаще всего антиамериканских, настроений. Неудачное выступление в роли антикоммунистического «бастиона» отбило у многих африканеров интерес к участию в глобальной политике и вернуло их к традиционному со времен англо-бурской войны антиимпериализму и изоляционизму.

А вот на черных южноафриканцев антисоветская пропаганда производила прямо противоположное действие. Если правительство утверждает, что в СССР все плохо, то в действительности там все должно быть замечательно. Во время своей первой поездки в ЮАР в декабре 1989 г. мы услышали от чернокожих южноафриканцев, не бывавших в СССР (те, кто там учился и жил, – статья особая), что «в России на железнодорожных станциях раздают бесплатно фрукты». Объяснения, почему именно на станциях и почему именно фрукты, мы не добились.

Что до жилья, то нестыковка была и тут. Во время той поездки авторы провели сутки в африканской семье в тауншипе. Семья была отнюдь не бедная: хороший дом с двумя спальнями, столовой, ванной и гаражом. Правда, в гараже спали дети, а в ванной не было горячей воды. На вопрос, в каких условиях живут авторы, они честно ответили, что семьи у них небольшие, но условия точно такие же – у каждого на семью трехкомнатная квартира с одной ванной и с горячей водой, но без гаража. И добавили, что для ситуации с жильем в СССР это совсем неплохо. Хозяева нам откровенно не поверили: ведь в СССР все должны были жить гораздо лучше, чем в ЮАР – даже лучше, чем белые, не говоря уже о черных.

Правительственную пропаганду среди черного населения, и без того, как мы видели, не слишком умелую, подрывала к тому же пропаганда АНК. Она оказалась весьма действенной и на международном фронте, и на внутреннем. Кажется, единственным ее просчетом была работа среди советского населения, вернее, отсутствие таковой. Она считалась излишней, ненужной, ведь поддержка СССР была обеспечена АНК и без нее. Вести ее было бы сложно, и к тому же руководство АНК, очевидно, полагалось в этом на своих советских коллег.

Все это означало, что воздействие пропаганды в обеих странах на разные группы населения зависело от того, насколько легитимным считала каждая из них свое правительство и его идеологию. Большинство южноафриканских белых в той или иной степени верили и в «красную опасность», и в «тотальное наступление». Большинство черного населения полагало, что если правительство хулит русских и боится их, то они должны быть источником чистой благодати. Советское население утрачивало доверие к официальной пропаганде с ростом недовольства своим уровнем жизни и неверия в способность и желание правительства исправить его.