Олег Попцов - Хроника времён царя Бориса

• Название: Хроника времён царя Бориса
• Автор: Олег Попцов
• Жанр: История

---

- Среди нас достаточно военных, - сказал Аслаханов, - верность присяге - это верность Президенту. Мы будем защищать Белый дом по всем нормам боевой ситуации.

В вестибюле первого этажа по гладкому мраморному полу перетаскивали мешки с песком - закладывали окна первого этажа. Высокие, просторные проемы, скорее напоминающие магазинные витрины, вряд ли были приспособлены к обороне. Десантники, если они будут задействованы в штурме, пройдут через них, как проходят в открытые настежь ворота. Что же касается песка, то надо было бы срыть три Поклонных горы, чтобы закрыть эти проемы. На полированном черномраморном полу хорошо смотрелась фигура вице-президента Руцкого. В английском костюме безукоризненного покроя, со Звездой Героя, уже потучневший после Афганистана (прошло более двух лет, для летчика это много), он в тот момент был в своей стихии. Двигался на удивление легко и, я бы сказал, с гусарской удалью отдавал команды. Возможно, он не очень верил в штурм, в эту безумную затею атаковать Белый дом в присутствии десятков тысяч людей.

Что-то говорилось о сужении сектора обстрела. По радио ещё и ещё раз предупреждали о необходимых 70 метрах, которые непременно должны быть между затихшим в ожидании зданием и толпой. Кто-то вспомнил слова Горького, сказанные в день штурма Зимнего дворца. "Последняя ночь капитализма была холодной, под утро выпал снег". Я стоял у окна, смотрел в туманную мглу наступающей ночи. И только по лоснящейся сверкающим блеском мостовой можно было понять - идет дождь. Если этой ночи суждено стать роковой, то можно будет сказать: "Последняя ночь социализма в России, развитого или какого-то еще, скажем с гуманным лицом, была дождливой". Это если чет, а если нечет, то скажем иначе: демократия в России перестала существовать летней дождливой ночью с 20 на 21 августа.

Ельцина называют человеком экстремальных ситуаций. О Горбачеве этого не скажешь. Странно, в те дни мы все говорили о Горбачеве. Человек ни на что не влияющий стал вдруг неким символом законности, которую, опять же вдруг, утратил. Спасали не Горбачева, а некий масштаб, объем демократии.

Я был на даче. Это достаточно далеко, 140 км от Москвы, в Калужской области. Меня разбудили ранним утром стуком в окно. Во вторник, 20-го, я должен был встретиться с Ельциным, обсудить подробности его предстоящего выступления по телевидению. В моих планах так и значилось - где-то в середине дня, во вторник, оказаться в Москве. После выступления Президента, что это будет - интервью, беседа, неважно, мое участие в той или иной роли предполагалось.

Так вот, после этой работы я был нацелен на фундаментальный отпуск.

ОТСТУПЛЕНИЕ НОМЕР РАЗ

Декабрь 1992 года Послесъездовские события (мы говорим о VII съезде народных депутатов), и прежде всего безуспешность действий правительства первые полтора месяца, не оставляли никаких надежд на примирение политических сил. Правые, не сумевшие дожать ситуацию на самом съезде, чувствовали себя одураченными и занялись, уже на следующий день, сочинением сценария реванша. Левые, увидевшие в оскорбительной наготе дырявость своих рядов и оставившие на поле брани боевое знамя по имени Егор Гайдар, метались по политической арене в поисках укрытия. Сергей Филатов, сменивший должностной ранг и занявший в Кремле кабинет главы президентской Администрации, с ужасом признался, что стал комендантом некого лагеря беженцев.

Депутаты всех без исключения демократических фракций наперебой предлагали свои услуги в качестве единственно что не разнорабочих в структурах исполнительной власти. Это можно назвать массовым бегством из парламента. Противник, ранее цепко удерживающий свои позиции (свидетельство крайне консервативного парламентского крыла), без боя оставляет свои окопы. Хасбулатов, хотя и с некоторым опозданием, оценил опасность возникающей ситуации. Филатов покинул стены парламента, и он, Хасбулатов, может быть удовлетворен. Уже не в первый раз он настоял на своем и заставил Президента принять неудобное для него решение (до этого был Бурбулис, теперь ключевой политической позиции, первого заместителя главы парламента, лишился Филатов).

Стремительность, с какой развернулись события на съезде, и, подчиняясь этой спешности, Хасбулатов не успевает просчитывать ходы. Филатов ещё числится заместителем спикера, хотя гром уже грянул и в кулуарах он отвечает утвердительно на вопрос о своей возможной отставке. Место выбывшего Шумейко, он уже полгода в должности вице-премьера, занимает Рябов. Но тут же, почти одновременно, парламент отдает правительству другого заместителя - Ярова. В результате немыслимой комбинации Хасбулатов получает позицию, говоря шахматным языком, с потерей качества. Вместо четырех положенных замов он имеет двух одноцветных заместителей. Уже никто не сомневался, что Воронин и Рябов найдут общий язык, а значит, спикер лишается возможности маневра, что для профессионального политика равносильно гибели.

Заявление, сделанное спикером 2 февраля, спустя месяц после съезда, во время торжеств, посвященных 50-летию Сталинградской битвы, многих озадачило.

- На будущих выборах, - сказал Хасбулатов, - я не намерен выдвигать свою кандидатуру ни в Президенты, ни в качестве рядового депутата. Политика - дело грязное, я утратил к ней интерес.

Кто-то расценил этот шаг как политический маневр. Предупредил же Президент, что на второй срок своей кандидатуры выдвигать не намерен. Вот и Хасбулатов решил сделать прощупывающий ход. Конечно, исключить подобный вывод в полной мере нельзя, и все-таки, я думаю, заявление Хасбулатова было осознанным. Он действительно ищет способ, не разрушающий его политического авторитета, не перечеркивающий профессиональной перспективы, но который позволит ему лучше соскочить, в худшем случае - спрыгнуть с "несущегося в никуда экспресса".

Глава VIII

КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК

ЗАМЕШАНЫ НА ПОДОЗРЕНИЯХ

Июль 1991 года Съезд не предвещал неприятностей. Названный в кулуарах ритуальным, он даже по предварительным прикидам не вытягивал более чем на четыре заседательных дня.

Во-первых, коронация Президента! Все мысли руководства Верховного Совета, а точнее, окружения Ельцина были нацелены на этот завершающий аккорд выборной кампании. Принижать событийность данного факта нелепо и неразумно.

Впервые в истории России... А дальше, да мало ли слов можно было сказать. И о нереальности подобного события ещё три года тому назад, и о адовых муках, которые пережило Отечество, и о неудавшемся, сроком почти в восемь десятилетий, социальном эксперименте, о государственности Российской, уже не сочтешь точно, на третьем или четвертом витке спирали, и, может быть, самое главное, о факте невероятном в истории русского консерватизма: народ, на четверть осознанно, на четверть интуитивно, ещё на хорошую долю потому, что не такой как все, - проголосовал за Ельцина лидера демократических сил республики.

Предполагали, что торжественность самого акта даст импульс доброго настроения на весь съезд.

К этому моменту имя премьера перестало быть тайной. Президент определился, назвав кандидатуру Силаева, он дал понять, что хотел бы сохранить команду, с которой прошел скоротечный и мучительный год. Последняя сессия парламента оказалась на удивление продуктивной. Умиленного согласия не было, но чувство здравости взяло верх и основные законы были приняты, минуя изнуряющие согласительные комиссии, когда компромисс вершится не во благо закона (закон утрачивал свою кардинальность), а во благо сохранения равенства политических сил.

Впервые российский съезд оказывался в положении, когда он привычно не принимал эстафету парламентского конфликта и не доводил его до съездовской кульминации, как случилось на IV, когда консерваторы были преисполнены решимостью конституционного переворота. На III, когда на костре депутатского гнева должно было сгореть правительство. И депутат Воронин в приватной беседе, выражая волю коммунистов России, уже указывал премьеру Силаеву на дверь. На II... Уже и не вспомнишь, кого предполагали низвергнуть, изжить, изгнать консерваторы. Так вот, ничего подобного перед V, внеочередным съездом не случилось, что позволяло сделать вывод каких-либо сверхособых осложнений на съезде быть не должно.

Сложнее других в этот период было именно Руслану Хасбулатову. Заседания парламента, как правило, вел он, давая возможность Председателю Верховного Совета в этот непростой момент межсезонья, когда президентство, как новая форма исполнительной власти, было предрешено и правительство как бы зависло в непредсказуемости своей судьбы, взяв на себя инициативу и масштаб дополнительных полномочий и наметив эскиз региональной, хозяйственной и экономической самостоятельности. Мне кажется, что Хасбулатов выполнил возложенную на него задачу, парламент продемонстрировал высокую работоспособность, избежал критического противостояния. Фракции, каждая по-разному, были озабочены президентскими выборами.