Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты

• Название: Тревожные сны царской свиты
• Автор: Олег Попцов
• Жанр: История

---

Так вот, первой фразой, положившей начало нашему разговору, были слова:

- Вы задаете мне вопрос о моих замыслах. Вы находитесь в монополии № 1. Вы обратили внимание, в каком жутком состоянии офис этой монополии? А офис - это лицо.

Он не говорил слов типа "новые технологии", "модернизация", "капитальное строительство", "обновление машинного парка". Ничего подобного.

- Нам надо научиться продавать, - сказал Бревнов и добавил: - А продавать есть что! Самая богатая естественная монополия сидит на картотеке. Дичь!!!

Ему нравилось быть магнатом. И он ни на секунду не задумывался, что костюм под названием РАО "ЕЭС" ему велик, очень велик. У него не было даже капли почтительности к предшественникам. И это бросалось в глаза. Каждые три-пять минут раздавались телефонные звонки, большинство из которых приходилось на миниатюрный мобильный аппарат. Это тоже была дань стилю. Многим собеседникам Бревнов отвечал по-английски. Заглядывали консультанты, секретари. Приносили какие-то бумаги. Он просматривал их наискосок, не вчитываясь. Это были по большей части газетные статьи, копии каких-то документов. И всякий раз следовало одно и то же уточнение: "Сделайте копии для Бориса Ефимовича". На моих глазах политика умножалась на бизнес, чтобы вернуться к авторам утроенно возросшим влиянием в политике. Разумеется, Бревнов не Кириенко. Последний на шесть лет старше, но история с Бревновым показательна. Все решалось не по нормам развития системы, исходя из понимания, что при всех изъянах три сверхмонополии (РАО "ЕЭС", МПС и РАО "Газпром") есть становой хребет, удерживающий гигантское территориальное пространство под названием "Россия" как единое целое. Нет, логика исходила из норм боевых действий, когда задача локальна и конкретна: "Либо они нас, либо мы их". Ну а развитие?.. Развитие подождет, пока мы их не... Объективно говоря, еще в 92-м году молодые реформаторы были поставлены примерно в такие же условия. И все-таки задача ставилась иначе - начать реформы, внедрить их идеи в сознание руководящего ядра управления. Драматизм нашего последующего развития заключается в том, что на само развитие в лучшем случае остается 20-25% интеллектуальных и нервных сил, а вся остальная энергия уходит на политическую борьбу, интриги и разрушения, которые мы, в силу своей жизненной непросвещенности, считаем определяющей фазой развития.

Подобная идеология развития общества и есть управленческое кредо нашего президента. Интересно, что идея разрушения присутствует перманентно. Она не проецируется только на социалистическое прошлое, она захватывает и прошлое близстоящее, период 90-х годов. Несамокритичность реформаторов проложила дорогу философии перманентного тупика, в который мы якобы неминуемо забредаем. А значит, неизменной остается лишь ошибочность наших шагов. И каждый следующий начинает с того, что перечеркивает пути и тропы предшественников. И получается, что мы не движемся куда-либо, а лишь вытаптываем площадку вокруг себя.

Кириенко не предал анафеме деятельность своих предшественников. Он оказался более изобретательным. Он сказал, что власть не лгала, когда говорила о позитивных переменах. Просто международный финансовый кризис съел, сжевал эти микропродукты макроэкономики. А значит, гора родила мышь.

Сможет ли изменить кардинально ситуацию Кириенко, когда после третьей попытки Дума его все-таки утвердит? У Кириенко нет и не может быть своего видения экономического развития страны. Во-первых, он этим не занимался. Во-вторых, Эдуард Россель попросил немцев сделать план приватизации "Уралмаша". Только на составление плана по одному, пусть очень крупному, заводу немцы попросили полтора года. А мы его приватизировали за две недели. Кириенко не в состоянии ничего вразумительного сотворить на ходу. Ельцин хотел бы получить перелом. А Кириенко в лучшем случае способен лишь заверить президента, что такой перелом возможен, втайне надеясь, что сам перелом придется делать не ему.

Но начнет он совсем с другого... Есть такой прием: "Я скажу вам правду!" И Кириенко им воспользуется, как в свое время им пользовался Чубайс, а чуть ранее Гайдар, да и сам Черномырдин. Игра в некую смелость речей, которые создают иллюзию решительных действий. Его идеи и действия непременно начнут давать пробуксовку. Во-первых, у Кириенко нет политического авторитета на территории тысячеверстной России, а авторитет качающегося президента - это иллюзорная опора. Во-вторых, он все будет делать в спешке, пытаясь доказать, что он может. А это, по сути своей, пагубно, когда ни одну новую деталь в механизме управления ты не можешь опробовать на холостом ходу. Он будет немедленно поставлен президентом в экстремальные обстоятельства. Они Ельцину ближе и понятней. Эта предрасположенность президента делает его образ более динамичным.

Очень часто можно слышать рассуждения, что в обстоятельствах крайних проявляются лучшие черты Ельцина - решительность, политическое бесстрашие, способность идти на риск, который, как правило, завершается в его пользу. Ельцин и сам признает эту особенность своей натуры. В принципе, мы привыкли к подобной констатации, но никогда не задавали себе вопроса: "Почему именно экстремальные ситуации - стихия президента?" Согласитесь, для человека, управляющего такой страной, как Россия, на протяжении восьми лет, это скорее недостаток, нежели превосходство. Мне кажется, в ответах на эти вопросы есть ключ к пониманию натуры Ельцина. В экстремальных ситуациях принимаемые решения, как правило, не обсуждаются. Нет времени. Создается видимость напора, стремительности и даже результативности. Второе. Решения, принимаемые в критических обстоятельствах, не бывают идеальными. Любое их несовершенство можно отнести не к ошибочности решений, а к неадекватности обстоятельств. И тогда уже обсуждается не качество решений и поступков, а способность их совершить. Таким образом, сами обстоятельства ставят эти решения вне критики. Это удобно и окупаемо политически. Так и говорят: "В той, мгновенно возникшей ситуации другого решения принять было невозможно". И длинная дистанция для такого политика, а наш президент именно таким является, - невыносима. И тогда он разбивает эту дистанцию на короткие отрезки экстремальных ситуаций, выступая при этом творцом политических кризисов. Так было в 93-м, так едва не случилось в 96-м. Так происходит в марте-апреле 98-го года, когда сам президент спровоцировал мгновенный правительственный кризис. И вообще, какая разница в сути поставленной задачи: "Вернуть деньги бюджетникам до 20 ноября 1997 года!" (Ельцин) и "Взять Киев к 7 ноября 1944 года!" (Сталин). Авторитарность не имеет вариаций.

НЕПРОЩЕННАЯ ЛЮБОВЬ

Яковлев привел на телевидение людей из своего мира, привел газетчиков. Пришли Бандура - его зам по "Московским новостям"; Дмитриев из круга ближайших друзей и Татьяна Меньшикова, тоже из "Московских новостей". Еще трех-четырех человек уже пригласила Таня. Пожалуй, самым неадекватным и успешным приобретением оказался Игорь Малашенко. Малашенко, американист по своей первой профессии, работал в Институте США и Канады, кажется, вместе с Николаем Сванидзе, сменившим буквально через год после моей отставки Эдуарда Сагалаева на посту председателя Российского радио и телевидения. После института Малашенко недолгое время работал в международном отделе ЦК КПСС. Он оказался очень приличным менеджером, что особенно сказалось чуть позже, когда он в группе оппозиционеров, отколовшихся от "Останкино" после отставки Егора Яковлева, организовал коммерческое телевидение НТВ. Впрочем, история создания НТВ заслуживает отдельного разговора.

Как и следовало ожидать, первым шагом, который сделал Егор на телевидении, была попытка разбавить неизвестную ему среду (а телевидение было именно такой средой) людьми более понятными, которых он знал и к общению с которыми он привык. Яковлев эталонный газетчик и журналист. Для телевидения той поры это была необходимая инъекция. Советский период как бы прошел. Демократический еще не наступил. В чужой мир без своих не приходят. Принцип не новый и не всегда продуктивный, но отлаженный. Яковлевский десант в "Останкино" решал как минимум две задачи: окружал пришельца извне знакомыми, узнаваемыми лицами и заражал кастовый телевизионный мир совершенно другой журналистской философией. При всей схожести, это представители совершенно другой группы крови. В своем большинстве это пишущие журналисты, с хорошей редакторской школой, которую неминуемо дает приличная газета или журнал. В силу своего высокого профессионализма Егор не мог пригласить плохих журналистов. И понятно, что первой под колесо яковлевских преобразований попала Служба информации. Вместо программы "Время", символа Гостелерадио, возвращавшего нас к событиям августа 91-го года, появилось ИТА (Информационное телевизионное агентство). Без ложного преувеличения программа достаточно быстро обрела остроту, стала более раскованной по информации, современной и лаконичной по студийному дизайну. Я следил за этими шагами Яковлева как его очевидный конкурент сверхпридирчиво. И, будучи сам достаточно профессиональным в вопросах оформления и организации пространства, с ревностью замечал этот очевидный прогресс. Команда Яковлева сделала дизайн информационной студии подчеркнуто графическим и в силу этого крайне обязывающим для ведущего. В этом случае костюм ведущего программы становился не просто деталью общего дизайна, а, по сути, его кульминацией. Это было и дерзко, и рискованно, и красиво. Но прежде всего рискованно, так как требовало от ведущего безукоризненного вкуса и совершенного профессионализма стилистов и визажистов, работающих с ведущими. Кстати, на отечественном телевидении это началось с большим опозданием.