Николай Попель - Впереди - Берлин !

• Название: Впереди - Берлин !
• Автор: Николай Попель
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На земле и под землей, в разрушенных зданиях, в уцелевших подворотнях повсюду небольшие группы бойцов окружили командиров и политработников: разъясняется наше требование о полной и безоговорочной капитуляции. Я был в нескольких группах и до сих пор помню огромное удовольствие, которое испытывал от вопросов и рассуждений простых советских солдат. Они знали и понимали все, творили историю, и ничто не было для них тайной. Ни один дипломат так ясно и четко не представлял обстановку в мире, как наши солдаты, радостно ощущавшие близкую победу над врагом.

В одной из групп завязался спор, который впоследствии приходилось слушать сотни раз: "Не вранье ли, что Гитлер с собой покончил?" Старый солдат солидно высказывал свои соображения по этому поводу:

- Отравился, повесился или застрелился! А что ему делать, сам подумай! Шайка обязательно разбежится кто куда - у бандитов так всегда ведется. Народ немецкий тоже должен глаза протереть, посмотреть на его злодеяния. Куда ему тогда деваться? Свои предадут, чтоб шкуру спасти, весь мир будет искать, чтоб казнить. Лучше самому пустить себе пулю в лоб...

- А я говорю, ему давно в Аргентине местечко приготовлено, - возражал более молодой и по виду более образованный солдат. - Товарищ генерал, как вы скажете, кто прав?

- Думаю, что вы правы, - обращаюсь к ветерану. - Точно утверждать никто не может, поживем - увидим, но, насколько понимаю логику поступков Гитлера, не хотел он в живых оставаться. Кто мешал ему выбраться из Берлина до окружения? А все-таки остался в городе! Кто мешал ему рискнуть вылететь или на худой конец прорваться в самые первые дни, когда кольцо с запада было тонким? А он и не пытался. Нет, он так, видно, испугался, когда услышал, как "друга" Муссолини антифашисты подвесили за ноги к электрической мачте, что сама смерть ему лучше жизни показалась. Струсил, убоялся такой участи и покончил с собой.

Впоследствии, ознакомившись с многочисленными документами, я окончательно убедился в смерти Гитлера. Свидетельства очевидцев были подробны и, главное, психологически точны, верно передавали обстоятельства, при которых именно и должно происходить самоубийство такого человека, как Гитлер. Подобное выдумать вряд ли возможно. Говорят, каждый человек в минуту смерти раскрывает свое настоящее лицо. Для Гитлера это оказалось очень верным.

Перед смертью фюрер продиктовал так называемое "политическое завещание". Пошлое лицемерие и идиотская уверенность в своем всемирно-историческом значении переплелись в этом последнем слове. Перед смертью Гитлер пытался солгать народу, будто ему, безвинному ягненку, навязали агрессивную войну, и призвал немцев лучше погибнуть, чем прекратить борьбу, чтобы актом гибели целого народа содействовать возрождению фашистского движения в будущем столетии. Не хотелось фюреру умирать одному: жаждал одновременной смерти семидесяти миллионов соотечественников. Перед самоубийством Гитлер проклял и отстранил от власти - а какая уж там оставалась власть! - своих любимых помощников Геринга и Гиммлера, которые впервые в жизни осмелились пойти на открытое политическое действие помимо его воли. Он пожелал остаться полным хозяином судьбы Германии даже после смерти: самолично назначил полный состав нового правительства.

В личной жизни Гитлер оказался таким же извергом и мелким тираном, как и в политической. Говорят, на злодеев иногда нападают приступы чувствительности, и тогда уголовные громилы после удачного налета на банк дарствуют десятку бедному студенту. Палач миллионов, неудавшийся живописец Адольф Гитлер пожертвовал свое имущество, то есть награбленные в музеях Европы великие произведения искусства, в музей своей родины - города Линца. Он решил умереть в компании с обоими близкими существами - с Евой Браун и овчаркой Блонди, постоянно жившей в отдельном помещении рядом с кабинетом фюрера. Сначала хозяин отравил свою овчарку, потом ее щенят, наконец, отравил жену и только после этого сам принял яд. Для сожжения трупа камердинер Линге с трудом наскреб в войсках 180 литров бензина. Горючее экономили для последней попытки прорыва на запад...

В штабе армии Соболев доложил нам последнюю новость о выступлении рейхспрезидента Деница, провозгласившего основные планы правительства: "Народу обещает, что война будет продолжаться до тех пор, пока к этому вынуждают обстоятельства и задачи, которые необходимо осуществить на востоке". Дениц расшифровал эти "задачи": "Борьба против большевиков для спасения действующих на фронте войсковых частей и сотен тысяч семейств в Восточной Германии". Вывод напрашивался сам: наше предложение о капитуляции отвергалось. Они хотят войны?!

Силу нашего оружия Берлин почувствовал вновь уже в 18 часов 1 мая, когда окончательно стало известно, что капитуляция германским командованием отклоняется. Снова грохот орудий сотряс воздух, и танкисты, автоматчики, гвардейцы-пехотинцы ринулись в последнюю атаку на Тиргартен с двух сторон.

Отовсюду доносились призывы: "Коммунисты, вперед!", "Гвардейцы, вперед!". Чей-то могучий голос перекрыл шум боя: "Еще одно усилие - и победа!"

Коммунисты и комсомольцы возглавили группы. Рации работали на пределе, сигнальные ракеты двумя стенками взлетали к небу, смыкаясь все ближе и ближе.

Уже видны боевые товарищи, атакующие Тиргартен с севера. Между нами осталась только узенькая полоска. Только бы не перестрелять друг друга в суматохе!

Командиры бесстрашно идут впереди атакующих групп. Еще, еще напор! Пульс боя уменьшается... Немцы как будто проваливаются в землю. В такой момент они не успеют даже рук поднять: сметут их пулей и штыком с дороги - лучше пересидеть свое поражение где-нибудь в щели...

Уже совсем близко! Встретились!..

Солдаты и офицеры бросаются друг другу в объятия, целуются, радуются, как дети. Такой труд, такое большое дело сделали! Подбегаем к колонне, над которой трепещет знамя, водруженное полковником Мельниковым, и при свете ракеты различаем знакомую высокую фигуру Петра Латышева, члена Военного совета 2-й танковой армии. Он хватает меня, целует: вот где довелось встретиться! Счастье!

Бой не кончен. Где-то справа несколько немецких пушек ведут огонь по верхним этажам рейхстага, занятым войсками Кузнецова. Танкисты бросаются давить эту артиллерию.

Слева тоже бой не утихает.

- Что там?

- Какая-то группа прорывается из Имперской канцелярии на запад,- быстро докладывает Соболев.- Двигается в направлении прикрытий армии Перхоровича.

Боевые порядки немедленно перестраиваются, и в хвост убегающему противнику наносится мощный удар. Не уйдет!

Танкисты и пехотинцы стремительно преследуют, настигают эсэсовцев, уничтожают танки, бронетранспортеры.

Врагов много - несколько тысяч человек, и бой длится до самого утра. Путь от Тиргартен до западных окраин Берлина усеян трупами беглецов с эсэсовскими молниями на петлицах.

Сколько из них осталось в живых - мне неизвестно, но кое-кто, видимо, остался. 2 мая на месте этого боя воины ударной армии Кузнецова нашли оброненную записную книжку. На одном из листков торопливо помечено: "30 апреля. Фюрер покончил с собой. На меня возложено руководство партией. Да поможет нам бог!". Такую запись мог сделать только один человек - бесследно исчезнувший из рейхсканцелярии заместитель Гитлера по делам партии Мартин Борман. Мы совместно с антифашистами и обитателями рейхсканцелярии, знавшими Бормана, тщательно обследовали на следующий день каждый труп на месте схватки, и никто не опознал тела Бормана. Пришли к заключению, что, прикрывшись и выдав нам на уничтожение основные силы своей группы, главарь фашизма сумел ускользнуть ночью и скрыться в лесах западнее Берлина.

Пока соединения громили и уничтожали группу Бормана, в штаб Чуйкова прибыл комендант города генерал Вейдлинг, а утром туда доставили и последнего члена "правительства" - Фриче. Оба руководителя - военный и гражданский - изъявили согласие издать приказ о капитуляции берлинского гарнизона.

От генерала A.M. Пронина, члена Военного совета 8-й гвардейской армии, получил на руки текст приказа, подписанного Вейдлингом:

"30 апреля фюрер покончил жизнь самоубийством и, таким образом, оставил нас, присягавших ему на верность, одних. По приказу фюрера мы, германские войска, должны были еще драться за Берлин, несмотря на то что иссякли боевые запасы и несмотря на общую обстановку, которая делает бессмысленным наше дальнейшее сопротивление.

Приказываю: немедленно прекратить сопротивление.

Вейдлинг, генерал артиллерии,

бывший командующий зоной обороны Берлина".

Свершилось! Берлин капитулировал!

Работы предстоит много. Гарнизон города рассечен на три крупные группировки, каждая из них распадается на мелкие очаги. Связи между ними практически никакой. Как довести приказ о капитуляции до частей противника? Всем МГУ дано распоряжение непрерывно передавать текст приказа на немецком языке. Одновременно политработники вручают отпечатанные листки с текстом пленным немцам: "Идите к своим и распространяйте". Из штаба Чуйкова разъезжаются группы, составленные из советских офицеров и офицеров штаба Вейдлинга, для доведения до войск приказа коменданта города.