Станислав Поплавский - Товарищи в борьбе

• Название: Товарищи в борьбе
• Автор: Станислав Поплавский
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Майя была дочерью поляка-агронома. Всегда уравновешенная и деловая, она умела подбодрить меня в самые трудные минуты жизни, часто сдерживая мою врожденную порывистость.

Последняя наша встреча с Квятеком произошла на очередной сессии ВУЦИК, где я, в то время командир роты военной школы червонных старшин имени ВУЦИК, имел честь приветствовать членов ВУЦИК и правительство Украинской советской республики от имени войск округа. Заседание проходило в театре имени Т. Г. Шевченко. Я ввел свою курсантскую роту в зал, а потом с трибуны произнес приветствие. (Можно представить, как я волновался!)

Квятек, член ВУЦИК, находился в зале. В перерыве он вышел из театра, чтобы посмотреть, как промаршируют по площади курсанты. Я подал команду "На плечо!", курсанты четко выполнили ее.

- Хорошая у тебя рота, - похвалил он, подавая мне руку на прощание.

Спустя много лет мне удалось ближе познакомиться с его необыкновенно яркой биографией. В личном деле, которое я просматривал, была масса интереснейших документов и сведений. Привожу некоторые из них.

В конце 1904 года, сообщал в автобиографии Квятек, он начал работать на заводе "Лябор" в Варшаве. Регулярно посещал собрания, интересовался запрещенной литературой. В июне 1906 года был арестован: его выдал царской охранке известный варшавский провокатор Менковский, который был с ним в тайной "боевой организации". Варшавский окружной военный суд приговорил Квятека к двадцати годам каторжных работ. Закованный в кандалы, он побывал почти во всех тюрьмах царской России, в том числе в московских "Бутырках", в сибирском Александровском централе, в Нерчинске, близ акатуйской каторги, где в свое время томились декабристы и польские повстанцы, а затем осужденные в 1905 году моряки - участники восстания на учебном судне "Прут".

Карцеры, одиночки, издевательства, голодовки, неудавшаяся из-за физического истощения попытка сбежать из Александровского централа... Наконец созревает твердое решение: использовать время пребывания в тюрьмах для самообразования.

В группе политкаторжан, задавшихся такой же целью, Квятек изучал польскую и русскую грамматику, географию, историю, математику, политэкономию. Вместе с ним занимались и более опытные в политике люди, благодаря которым он лучше начал разбираться в марксистско-ленинском учении, в программах политических партий. Именно тогда он стал сторонником большевиков...

В феврале 1917 года, после почти одиннадцатилетней каторги, Квятеку принес свободу революционный пролетариат России.

В графе анкеты "партийная принадлежность" Квятек записал: "Член РКП с июля 1917 года..." На вопрос, какое участие принимал в Октябрьском перевороте и на каком участке, следовал ответ: "Принимал активное участие в революции в качестве бойца семеновского отряда в боях за Нижний Новгород, Круты и Киев".

Ко всему этому следует лишь добавить, что свою службу в Красной Армии Казимир Квятек начинал в прославленном 1-м Богунском полку, в котором последовательно занимал должности командира взвода, роты, батальона, заместителя командира полка. Память об этом ярком и мужественном человеке я пронес в сердце через всю свою жизнь.

А теперь хотелось бы рассказать о встречах с еще одним замечательным человеком, героем гражданской войны.

...Осенью 1919 года через наше Хейлово проходили на Коростень красноармейские полки. Уже смеркалось, когда среди бесконечной вереницы подвод появился старомодный открытый экипаж. В нем сидел молодой командир, высокий, черноволосый, в кожаной куртке с деревянной кобурой маузера на ремне.

- Якир, - послышалось в толпе.

Якир помахал нам рукой, и экипаж исчез в облаке пыли. Я бы, наверное, забыл об этой встрече, если бы не повстречался потом еще трижды с прославленным полководцем...

Мысленно снова возвращаюсь в Черкассы, где служил в 295-м стрелковом полку. У меня был отчетливый почерк, и я часто замещал писаря. Потом о моих канцелярских способностях узнал заведующий оружием полка Янковский, и меня сделали заведующим оружейного склада.

Мы располагались в старых казармах на окраине Черкасс. За железной дорогой находился военный лагерь, в котором через несколько дней должны были состояться сборы запасников. Для них готовили оружие, я принимал винтовки и патроны. С каждой винтовки надо было удалить фабричную смазку, потом поставить ее в пирамиду, прикрепить бирку с фамилией запасника. Эта работа отнимала уйму времени, и я не покидал склада до глубокой ночи. Наконец все было готово.

И тут на склад забежал Янковский.

- Ну держись, Поплавский! - предупредил он. - Завтра приезжает командир корпуса Якир! Как у тебя? Порядок?

- Якир? - переспросил я. - Я этого Якира, кажется, встречал. Пусть приезжает. Не подкачаем.

На следующий день после обеда я, выглянув случайно в оконце, увидел Квятека. Слегка прихрамывая, он шел к складу с высоким командиром, в котором я сразу же признал Якира. Когда они зашли на склад, я не знал, кому и докладывать. Решил, что доложу Квятеку, но тот указал глазами на Якира. Я доложил как следует. Якир протянул руку. Я смутился, подавая ему свою, запачканную смазкой.

- Ничего, - усмехнулся он, видя мое смущение. - Смазка на руках заведующего - это верный залог того, что оружие в порядке! А ну, покажите свое хозяйство!

Распахнув дверцу ближайшей пирамиды, он взял в руки винтовку и осмотрел ее наметанным глазом. Потом глянул на бирку в пирамиде...

- Для всех запасников уже приготовлены винтовки?

- Для всех.

- Благодарю за хорошую службу, - сказал Якир и, уходя, опять пожал мне руку. А в книге поощрений и наказаний, которая велась в каждой части, появилась запись о том, что заведующий оружейным складом Поплавский получил благодарность от командира корпуса.

Третья встреча с Якиром произошла в 1927 году.

Я, еще курсант военной школы червонных старшин, исполнял тогда обязанности старшины роты. Страна Советов праздновала десятую годовщину Октябрьской революции. На торжественном собрании в училище присутствовал и командующий войсками округа.

После официальной части в соответствии с традицией училища исполнялись популярные красноармейские песни. Я запевал, курсанты подхватывали знакомые слова, и, казалось, дрожали стены огромного зала.

Когда песня кончилась, Якир спросил:

- А кто у вас запевала, товарищи курсанты?

- Старшина пулеметной роты Поплавский, - смутившись, шагнул я вперед.

- Хорошо поете, - сказал Якир и внимательно посмотрел на меня. - А ведь мы уже где-то встречались, правда? Только не могу припомнить, где...

- В 295-м стрелковом на оружейном складе.

- А, начальник склада - ревнитель бирок и смазки, - рассмеялся Якир. Ну что ж, а теперь - курсант? Молодец!

Признаюсь, что все следующие песни в тот вечер я пел еще громче.

Памятной оказалась и встреча с Якиром во время больших осенних маневров в 1931 году. Взвод, которым я тогда командовал, вел разведку вдоль дороги Дарница - Бровары с задачей выяснить, какими силами и огневыми средствами располагал "противник" в полосе наступления нашей дивизии. Я непрерывно высылал вперед дозоры, прочесывал каждый перелесок, овраг, заглядывал во все хаты на пути. День был жаркий, но курсанты словно но чувствовали усталости и действовали с большим усердием.

На большаке, ведущем к Дарнице, вдруг появилась колонна автомашин. Не доезжая до леса, машины остановились, и к нам направилась группа военных, впереди которой следовал Якир. Он был одет в красноармейскую гимнастерку и простые сапоги. Только на петлицах краснели четыре ромба.

Я представился и доложил о задаче, выполняемой взводом.

- Где "противник"? - спросил Якир.

Я показал нанесенные на карту данные, которые удалось собрать.

Глянув на меня, потом на карту, командующий войсками округа кивнул головой и произнес:

- Продолжайте выполнять задачу!

Разбор маневров состоялся на следующий день. А накануне из штаба полка пришло сообщение, что я, единственный командир взвода, также приглашен на этот разбор.

Откровенно говоря, я шел туда с тяжелым сердцем. Ведь начальство вызывает к себе по разному поводу. Наверняка еще влетит мне, думал я.

Разбор проходил прямо на местности. Я сел в сторонке, внимательно слушая доклад начальника штаба округа. Вдруг заметил Якира. Он сидел на кочке и, наклонившись вперед, задумчиво пересыпал песок из руки в руку. Солдатская гимнастерка и сапоги делали его еще более простым, незаметным. Но вот он встал и негромко заговорил...

Прежде всего Якир высоко оценил действия артиллеристов. Я впервые услышал тогда о роли массированного огня для успеха наступления и о других премудростях тактики общевойскового боя. Правда, для меня не все было ясным в этом глубоком и всестороннем анализе учений, но я должен откровенно сказать, что любовь к военной науке пробудил во мне именно этот разбор учений под Киевом.