Роман Редлих - Сталинщина как духовный феномен

• Название: Сталинщина как духовный феномен
• Автор: Роман Редлих
• Издательство: Посев
• Жанр: Публицистика
• Год: 1955

Не научный анализ, а предвзятая вера в то, что советская власть есть продукт российского исторического развития и ничего больше, мешает исследователям усмотреть глубокий перелом, внесенный в Россию Октябрьским переворотом, и то сопротивление, на которое натолкнулась в ней коммунистическая идея…

Между тем, как раз это сопротивление, этот конфликт между большевизмом и Россией есть, однако, совершенно очевидный факт. Усмотрение его есть, безусловно, необходимая методологическая предпосылка, а анализ его — важнейшая задача исследования…

Безусловно, следует отказаться от тезиса, что деятельность Сталина имеет своей конечной целью добро…

Необходимо обеспечить методологическую добросовестность и безупречность исследования.

Анализ природы сталинизма с точки зрения его отношения к ценностям составляет методологический фундамент предлагаемого труда…

---

В коммунистическое вероучение сталинская эпоха внесла очень много нового. Во-первых, она почти до крайнего возможного предела развила фикционализм, только в потенции содержавшийся в первом догматическом выступлении Ленина. Во-вторых, из двух возможных путей развития — обожествления коммунистической партии или обожествления вождя она решительно стала на второй путь, используя партию лишь как фон для вящего прославления ее руководителя или, что практически гораздо важнее, как безличную форму выражения его мысли и воли.

Ленин, вне всякого сомнения, является основоположником большевистской догматики. Но, устанавливая догмат непогрешимости Маркса и Энгельса, он едва ли мог оценить все последствия, которые повлечет за собой это установление и едва ли мог обозреть все выводы, которые будут из него сделаны.

Наукообразная «теория» и «диалектический» метод ее развития сохранили свои права и в сталинскую эпоху, но они занимают сейчас ничтожное место в идейном арсенале коммунизма, по сравнению с периодом его зарождения. Марксистско-ленинская теория только в порядке фикции по-прежнему признается незыблемой основой всякого знания. Институт Маркса-Энгельса-Ленина продолжает существовать, но все необходимые идейные надстройки создаются вне его лично товарищем Сталиным (или, в безличной форме выражения, ЦК ВКП(б).

Экзотерическая идеология сталинизма, основной характеристикой которой является догматизированная фикция, ищет своего выражения не столько в теории, сколько в художестве и культообразном церемониале. Художнику легче изображать несуществующее как бы существующим, чем ученому (метод социалистического реализма заключается именно в приемах, придающих заданным советскому искусству несуществующим в жизни образам натуралистические характеристики), а культообразный церемониал может оказывать, особенно на неверующие души, почти то же воздействие, что и подлинный религиозный культ.

Культ Сталина получает поэтому гораздо большее значение, чем практиковавшийся в двадцатьпс годах культ Маркса-Энгельса-Ленина, хотя принципиально мало чем от них отличается. Исходя из фикции и возвращаясь к фикции, он, как и всякое действо, не может оставаться только фикцией. Психологическая закономерность, в силу которой мы становимся грустны, если нам удастся заплакать, вносит в культ Сталина сверх содержащейся в нем фикции еще и предписываемое этим культом содержание, искусственно рождающееся от фикции, но преломляющееся в сознании как подлинное. Пропагандный смысл этого вида «обратного воздействия надстройки на базис» заключается в том, что к сознанию советского человека, и без того затемняемому целой системой схоластических выкладок, пристраивается специальный угол «сознательности», принимающий в себя ряд своего рода псевдоэмоций, в значительной мере нейтрализующих или по меньшей мере сковывающих чувство ненависти к партийной диктатуре.

Существует известное замечание Сталина о том, что ему «неловко читать» постоянные похвалы Сталину. В этой «неловкости» есть только один смысл: она имеет целью поддержать фикцию скромности человекобога, совершенно безразлично льстит ли культ Сталина сознанию самого вождя или нет. Помимо того влияния, которое оказывает на сознание советского человека ежедневное и ежечасное восхваление мудрости, благости и могущества человекобога, советскому обывателю, только что принимавшему участие в демонстрации преданности «партии, правительству и лично товарищу Сталину», подписавшему ему очередное письмо с выражением горячего желания понизить, скажем, расценки на изготовляемую им деталь, может быть очень досадно, что он принимал участие в действии, в котором не чувствует ни малейшей надобности, но всё же несколько неловко тут же Думать совершенно обратное, тем более, что это обратное весьма сурово карается.

В отличие от его догматической стороны, теперь уже хорошо разработанной, обрядовая сторона большевистского культа еще только грубо намечена и не получила самодовлеющего значения.

Она не может получить его по крайней мере до тех пор, пока в нее не введен мистический элемент. У партии Сталина есть священные книги: все, что написано четырьмя человекобогами. У нее есть каста толкователей этих священных книг, возглавляемая самим живым человекобогом Сталиным, который, таким образом, является одновременно как божеством, так и верховным жрецом своей собственной псевдорелигии. Вся эта система, однако, — и потому то она не может стать подлинной религией, а вынуждена развиваться по пути религиеобразного лицемерия, — точно так же отрицает всякий потусторонний мир, как и материалистическая марксистская теория.

Без веры в потустороннее, однако, не может быть мистики, а без мистики не может быть ни молитвы, ни таинства, без которых религиозный обряд не имеет смысла. В отрицании мистического начала и в зачаточном состоянии обрядности при весьма сильно развитой догматике лишний раз раскрывается ущербность коммунистической псевдорелигии, вытекающая, как мы уже видели, из фиктивности ее содержания.

Современный культ Сталина и коммунистической партии не знает храмов, как специальных помещений для совершения религиозного обряда. Красные уголки, по внешнему оформлению напоминающие храмы, как раз почти никогда не употребляются для проведения коммунистических церемоний сколько-нибудь значительного масштаба. Высоко ритуализованные церемонии, возвеличивающие Сталина, Ленина или какой-нибудь коммунистический праздник, напоминают богослужение только немного больше, чем церемониальные обычаи при каком-нибудь европейском дворе двести лет назад. А известные ежегодно произносимые речи «без Ленина по ленинскому пути», хоть и, несомненно, похожи на торжественные проповеди, не сопровождаются ничем, всерьез аналогичным богослужению.

Без признания потустороннего мира, без мистики, молитвы и таинства можно создать только фиктивную обрядность, и все сходные с ней явления, которые довольно легко наблюдать в советской жизни, даже несмотря на их тесную связь с догматикой, следует рассматривать скорее как церемониал, чем как религиозный обряд.

Коммунистическая псевдорелигия исчерпывается по существу догматикой. Заключенная в ее «священных книгах» материалистическая теория служила до сих пор непреодолимым препятствием для развития веры в потусторонний мир (мир идеального бытия материализован в ней в виде коммунистического общества, венчающего мировую историю), а отсутствие этой веры не давало возможности развиться мистике и основанной на ней обрядности, — лишнее доказательство фиктивности всех ленинских и сталинских верообразных построений.

Коммунистическая псевдорелигия это культ догматизированных фикций. Сама по себе она эмоционально пуста. Связанные же с ней культовые начала, наиболее ярко выражающиеся в поклонении Сталину, питаются не из потребности человека верить и поклоняться, а совсем из другого источника: из нужд «обратного воздействия надстройки на базис», стремящегося поставить себе на службу всю духовную жизнь советского человека.

Глава 3 Диалектика сталинского фикционализма

Образование эзотерического ядра в большевизме. Социализм как средство для властвования. Теория и культ как мнимый мир мнимой веры. Разрыв между ранним и поздним большевизмом.

Представление, будто правящая партия фанатически исповедует марксизм и в строгом соответствии с ним ведет страну к коммунизму — миф, внушаемый коммунистической пропагандой. Научный аспект марксистской теории частью открыто, а главным образом втихомолку, отвергнут. Его представители, гак называемая «ленинская гвардия», расстреляны. Классический марксизм заменен новой доктриной, созданной Лениным и Сталиным, носящей догматический характер и не подлежащей поэтому ни научной, ни политической критике.

Доктрина эта, во-первых, носит не научный, а псевдорелигиозный характер, во-вторых, весьма далека от классического марксизма, в-третьих, официально тем не менее признается за правоверный марксизм, в-четвертых, вовсе не выражает миросозерцания Сталина и правящей верхушки, отчасти сознательно, отчасти бессознательно искажая это миросозерцание. За этим официальным, экзотерическим исповеданием веры стоит подлинное, нигде прямо не выраженное эзотерическое исповедание. Оно скрыто, потому что по своим свойствам не может быть возвещено прямо, по крайней мере до той поры, пока коммунизм не овладеет всем миром.

Говоря так, мы отнюдь не имеем в виду субъективные представления и убеждения правящей олигархии. Мы охотно готовы признать, что «люди в Кремле» совершенно искренне считают себя марксистами-ленинцами, если, конечно, они вообще способны к искренности. Больше того, мы готовы согласиться и с тем, что современный сталинизм, со всеми его фикциями и всей его неукротимой волей к порабощению, в потенции содержится уже в «Коммунистическом манифесте» Маркса и Энгельса, хотя не можем, конечно, не видеть, что «Коммунистический манифест», точно так же, в потенции содержит и многое другое, совершенно отброшенное ленинизмом и сталинизмом.