Алексей Миллер - Лекции Алексея Миллера на Полит.ру

• Название: Лекции Алексея Миллера на Полит.ру
• Автор: Алексей Миллер
• Жанр: Политика

---

Я вам приведу пример уже из начала XX в. Балтийские немцы, в основном это крупные землевладельцы, ощущают себя в Прибалтике очень неуютно, потому что растет эстонский и латышский национализм, и Романовы уже этот национализм поддерживают. Что они решают сделать? Они решают несколько изменить демографический баланс. Они начинают раздавать земли в своих имениях семьям немецких колонистов, которых они приглашают переехать в Прибалтику из Поволжья и Восточной Украины, где немецких колонистов было очень много.

Теперь посмотрите на положение Петербурга в данной ситуации. Они перевезли 20 тыс. человек, это немало. Что Петербург может сделать? С одной стороны, основная линия имперского Петербурга, что для империи этничность не важна, ее нет ни в каких перечнях. Есть только религия и язык. Люди, которые переезжают, - это российские поданные. И в рамках Российской империи они совершенно легально перемещаются. Значит, сиди и сложа руки смотри, что происходит?

И через два года, когда они поняли, что это нарастающая тенденция, приходится дискриминировать немцев по этническому признаку, т.е. издать циркуляр, запрещающий немецким колонистам переселяться на земли в Прибалтике. Именно из-за того, что теперь балтийские провинции с их немецкой элитой воспринимаются как угрожаемое пограничье. Потому что на них может претендовать объединяющаяся Германия, потому что в берлинском рейхстаге уже звучат голоса о том, что нужно принять закон, по которому все немцы вне зависимости от того, где они живут и чьими подданными являются, - поданные немецкого рейха. Мы видим, как внутренние изменения в одной из империй неизбежно становятся фактором жизни других соседних империй.

Надо еще учесть, что границы этих империй часто разрезают родственные, близкие этнические группы. Скажем, украинцы, как мы их сегодня знаем (а тогда это были русины), живут и в габсбургской Галиции, и в Российской империи. Литовцы живут и в Российской империи, и в Пруссии. Дальше я могу просто перечислять: азербайджанцы, румыны, евреи (которые живут везде), поляки, немцы. Масса таких групп, которые разделены границами империй.

Эти границы – очень пористые. Не только идеологии путешествуют через эти границы, не только деньги, которыми одна столица снабжает своих союзников в другой империи и наоборот. Путешествуют люди. На самом деле миграционные процессы здесь имеют массовый характер. Есть диссертация, которая описывает миграции населения между Российской и Османской империями в XVIII в. Автор приходит к выводу (хотя он не нашел никаких документов, подтверждающих эту точку зрения), что фактически это был интенсивный и организованный обмен населением. И, в общем, выглядит это логично. Потому что когда мы видим, как не десятки, а сотни тысяч мусульман из регионов, которые Российская империя оттяпала у Османской империи, уходят в Османскую империю и как на их место из Османской империи вытесняются болгары, сербы, отчасти даже греки, возникает ощущение, что мы присутствуем при довольно популярной в XX в. практике обмена этническими группами.

Посмотрите на немецкую диаспору в Российской империи. Посмотрите, как много евреев перемещается из одной империи в другую. Посмотрите, как чехи мигрируют в Российскую империю. Это все анклавы, которые не только создают особые идентичности на новых местах расселения и, кстати, влияют на соседей. Потому что если мы посмотрим на самую распространенную ересь в начале XX в. на Украине, то это штундизм – форма немецкого протестантизма. Но и в местах исхода это тоже влияет на формирование идентичности и лояльности.

Возьмем пример Галиции. Там партия, которая называлась русофильской, которая была настроена промосковски, была очень сильна в середине XIX в., она доминирует. В 60-70-е гг. происходит интенсивная эмиграция этих активных русофилов из Габсбургской монархии в Российскую империю. Среди прочего потому, что в связи с реформой образования в Российской империи, введением классических гимназий, открылось много учительских позиций по преподаванию классических языков. А эти русофилы, которые были, в основном, униатскими священниками, были довольно образованные люди и классические языки знали. Теперь они могут найти работу, и они уезжают. 500 человек. Можете представить, что это значит. 500 политических активистов, переехавших из маленькой Галиции. Это один из важных факторов (но объясняющий далеко не все), почему к концу 80-х гг. в Галиции уже доминирует украинская ориентация.

Если мы посмотрим на лояльность, скажем, поляков, то невозможно понять, почему поляки в той или иной империи ведут себя лояльно или, наоборот, не лояльно, если не брать во внимание, что происходит с ними в другой империи. Скажем, был Александр Велепольский, маркиз, который пытался убедить людей в Петербурге в конце 50-х – начале 60-х гг. XIX в., что полякам надо вновь дать автономию и что это приведет к примирению. Этот человек был действительно весьма лоялен Российской империи. Если мы посмотрим, как это все получилось, то мы обнаружим маркиза Велепольского в 1847 г. пишущим письмо на имя Меттерниха. Что он пишет в этом письме? Что «с этого дня вы можете считать меня заклятым врагом Габсбургов. Везде, где я смогу, я буду с ними бороться». О чем идет речь? О том, что в 1846 г., когда польская шляхта готовила в Галиции восстание против Габсбургов, Габсбурги решили, что нечего играть в эти игры, и натравили польских крестьян на помещиков. Польские крестьяне радостно порезали примерно 500 человек, по некоторым подсчетам – до 1000. Одним словом, с этого момента Габсбурги – это враги Велепольского.

Если мы посмотрим, почему поляки так лояльны Габсбургам после восстания 1863-1864 гг. в России, то совершенно очевидно, что не только потому, что они получили какую-то автономию (они хотели заметно больше). А потому, что они прекрасно понимали, что та куцая автономия, которую им дали Габсбурги, – это самое лучшее, что у них на сегодня есть. А в России после восстания 1863 г. им больше ничего не светит. Это система тесно сообщающихся сосудов.

Другой пример такого рода (и здесь мы вернемся к религиозному фактору) – это политика Российской империи в отношении армянской церкви. В 1828 г. Романовы «откусили» у Персидской империи Эчмиадзин (это резиденция Католикоса). И как только они получили духовный центр армянской церкви под свой контроль, они встали перед серьезной проблемой. Что делать? Либо заниматься приведением армянской церкви к общему знаменателю, т.е. отдавая приоритет каким-то внутренним нормам религиозной политики в Российской империи, приводить армянскую церковь в такое же положение, на котором находились остальные конфессии. Или отдать приоритет политике влияния, т.е. как можно использовать Католикоса для влияния на большинство армянского населения, которое находилось вовсе не под властью Романовых, а под властью Османской империи. Чему они отдают приоритет? Они отдают приоритет внешнеполитическим задачам. Армянская церковь имеет абсолютно несхожие условия, привилегии вплоть до того, что Каталикоса выбирает коллегия выборщиков, в которой большинство составляют подданные не Романовых, а турецкого султана.

Это показатель того, что эти империи заметно более тесно связаны между собой, чем европейские империи вообще. Понятно, что все европейские империи так или иначе находятся во взаимодействии друг с другом: соревнуются, борются и т.д. И понятно, что все эти империи так или иначе разыгрывают карту различного рода сепаратизма у своего противника.

Но хочу обратить ваше внимание на то, что совершенно иначе этот фактор работает, скажем, в отношениях России с Францией или Великобританией, с одной стороны, и Габсбургами и Гогенцоллернами – с другой. Что я имею в виду? Представим себе, что французы хотят поддержать очередное польское восстание. Они могут это сделать, они это делали. Какое значение это имеет для внутренней политики Франции у себя в метрополии или в своих колониях? Ровным счетом никакого. Англичане хотят поддержать борьбу кавказских горцев, например, против Российской империи, что они и делали. Какое значение это имеет для политики Британской империи в отношении собственных мусульман? Ровным счетом никакого.

Теперь представим себе, что Вена хочет поддержать польское или украинское движение в Российской империи. Это моментально ставит перед Веной вопрос: как ты будешь модифицировать политику в отношении собственных поляков и украинцев? Если Пруссия хочет сделать то же самое, например, в отношении поляков, сразу же это ставит вопрос о том, как будет меняться прусская политика в отношении ее собственных поляков.

Иначе говоря, у трех империй общий скелет в шкафу (это Речь Посполитая), много других взаимосвязей. И это значит, что эти империи на самом деле очень осторожно в течение всего XIX в. разыгрывают этническую карту в соперничестве друг против друга. Они, конечно, с удовольствием подгрызали друг друга. Но всегда они руководствовались достаточно жесткими конвенциональными ограничениями. Они всегда были очень осторожны в этом.