Мэри Стюарт - Принц и пилигрим

• Название: Принц и пилигрим
• Автор: Мэри Стюарт
• Издательство: М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2007. — 1024 с.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21508-9

      Место у трона короля Артура свободно. Мудрейший из магов Британии Мерлин, предсказавший рождение Артура, государя, «наделенного величайшим могуществом, господству коего подчинятся все королевства», умер. И теперь уже никто не сможет помочь королю избежать последствий пророчества волшебника, предотвратить ту беду, что грозит государству от Мордреда, сына-бастарда Артура, рожденного единокровной сестрой легендарного правителя. И грядет недобрый День Рока. Романы Мэри Стюарт о волшебнике Мерлине и короле Артуре по праву считаются шедеврами фантастической литературы.      

---

Было уже поздно, светильники горели тускло. От очага тянуло дымом. В окно просачивался сквозняк, наметая снег на пол, но никто этого не замечал.

Кости со стуком падали на стол, позвякивали фишки. Поначалу игра шла с переменным успехом, кучки монет переходили от одного к другому, по мере того как сменялась удача. Мало-помалу кучки превратились в пригоршни. Было там и серебро, поблескивало и золото. Со временем наблюдатели умолкли; стихли шутки и советы — слишком много было поставлено на кон. Мальчики завороженно протиснулись ближе. Гавейн, позабыв о враждебности, заглядывал Габрану через плечо. Братья разволновались не меньше. Борьба грозила привести к размежеванию сил: Оркнеи против местных, — и в кои-то веки даже Гахерис оказался на стороне Габрана. Мордред, сам не любитель азартных игр, встал с противоположной стороны от стола, волею судеб оказавшись во вражеском стане, и праздно наблюдал за происходящим.

Габран бросил кости. Один и два: никчемные ходы. Лир, с парой пятерок, вывел последнюю фишку и радостно воскликнул:

— Победа! Победа! Да это равняется двум твоим последним выигрышам! Ну, еще одну партию — решающую! И учти: денежки плывут ко мне, друг, так что лучше поплюй-ка на руки и помолись своим чужеземным богам.

Габран раскраснелся от выпитого вина, однако был еще достаточно трезв и достаточно аристократичен, чтобы пропустить оба увешевания мимо ушей. Он подвинул к противнику монеты и с сомнением протянул:

— Боюсь, я совсем поиздержался. Прости, но на сегодня довольно. Ты выиграл, я иду спать.

— Да ладно тебе! — Лир азартно встряхнул кости в кулаке. — Удача переменчива: тебе вот-вот повезет. Ну давай, рискни. Я поверю в долг. Рано еще расходиться.

— Но я и в самом деле на мели. — Габран снял с пояса кошель и запустил в него руку. — Видишь — пусто? И где мне взять еще, ежели опять проиграю?

Для пущей убедительности Габран вывернул кошель и встряхнул им над столом.

— Гляди: пусто.

Денег и впрямь не обнаружилось, но что-то со стуком покатилось по столу и замерло неподвижно, поблескивая в неярком свете.

То был амулет: деревянный кружок, выбеленный морем до серебристого оттенка, с грубо вырезанными глазами и ртом. В глазницы вставлены две голубые речные жемчужины, а изгиб ухмыляющегося рта забит красной глиной. Оркнейский талисман Богини, топорный, по-детски сработанный, но для оркнейца — сосредоточие могучих чар.

Лир ткнул в него пальцем.

— Эге, жемчуг? Ну что ж, вот тебе и ставка! Ежели эта штука принесет тебе удачу, ты отыграешь ее назад, а в придачу и деньги. Ну, бросим, кому начинать?

Кости застучали, упали, покатились по обе стороны от амулета. Но не успели замереть на месте, как их грубо смешали. Мордред, внезапно протрезвев, стремительно подался вперед и выхватил амулет.

— Где ты это взял?

Габран удивленно поднял взгляд.

— Вот бы знать! У меня эта штука с незапамятных времен. Не помню, где подобрал. Может быть, в…

Он умолк на полуслове, с открытым ртом. И так и замер, не сводя глаз с Мордреда; краски медленно схлынули с его щек. Невооруженным глазом видно было: Габран вспомнил, откуда у него талисман; иных признаний не требовалось.

— Да что это? — спросили в толпе.

Никто не ответил. Мордред побледнел под стать Габрану.

— Я сам его сделал, — говорил принц ровным голосом; тем, кто не знал Мордреда, тон показался бы абсолютно бесчувственным, — Я сделал амулет для матери. Мать никогда с ним не расставалась. Никогда.

Мальчик впился взглядом в Габрана. Он не договорил, но наступившая тишина довершила фразу: «До самой смерти». И теперь отчетливо, словно признание прозвучало вслух, он понял, как умерла Сула. Кто убил ее и кто направил руку убийцы.

В руку сам собою скользнул нож. Споры о том, вольна ли королева убивать по своему желанию, вылетели из головы. Но принц может — и убьет. Мальчик оттолкнул стол с дороги, фишки разлетелись во все стороны. Кинжал Габрана лежал тут же. Оркнеец схватил его и выпрямился. Захмелевшие от вина наблюдатели поначалу сочли происходящее обычной стычкой за игорным столом и вмешиваться не спешили.

— Да ладно тебе, ладно! Раз эта штука твоя, так и забирай ее, — добродушно увешевал Лир.

Другой мужчина попытался перехватить рукоять, но Мордред, увернувшись, прыгнул на Габрана, уверенной рукой сжимая нож и целя снизу вверх, в сердце. Габран, окончательно протрезвев, понял, что угроза реальна и смертельна, и ринулся в нападение. Лезвия соприкоснулись, но удар Мордреда попал в цель. Клинок глубоко ушел под ребра и остался там.

Кинжал со стуком выпал из руки Габрана. Раненый обеими руками схватился за рукоять, торчащую из-под ребра, и согнулся вдвое. Его подхватили и уложили на пол. Крови почти не было.

Воцарилось гробовое молчание; тишину нарушало лишь прерывистое, вымученное дыхание раненого. Мордред, возвышаясь над ним, обвел потрясенных зрителей взглядом, что сделал бы честь Артуру.

— Он получил по заслугам. Он убил моих родителей. Амулет принадлежал моей матери. Я сам его вырезал, мать с ним не расставалась. Габран, должно быть, забрал талисман, покончив с делом. Он их сжег.

Каждому из собравшихся доводилось убивать самому и наблюдать, как это делают другие. Но при этих словах люди переглянулись, с трудом сдерживая омерзение.

— Сжег? — переспросил Лир.

— Сжег заживо в их собственной хижине. Я видел — потом.

— Не заживо.

Это прошептал Габран. Он лежал на боку, изогнувшись вокруг ножа, руками держась за рукоять, неуверенно, словно хотел извлечь лезвие, но страшился боли. Серебряная насечка подрагивала в лад с прерывистым, слабым дыханием.

— Я тоже эго видел. — Гавейн встал рядом со сводным братом, глядя в пол. — Ужасное зрелище. Бедные люди, совсем старики. У них ничего не было. Если это правда, Габран… Ты сжег дом Мордреда?

Габран глубоко вдохнул, словно легким недоставало воздуха. Лицо его казалось бледнее пергамента, золотые кудри потемнели от пота.

— Да.

— Тогда ты заслужил смерть, — отозвался Гавейн, стоявший плечом к плечу с Мордредом.

— Но они умерли раньше, — прошептал Габран. — Я клянусь в том. Огонь… потом. Чтобы замести следы.

— Как они умерли? — потребовал Мордред.

Габран не ответил.

Мордред проворно опустился на колени, взялся за рукоять кинжала. Пальцы раненого дернулись, бессильно разжались.

— Ты все равно обречен, Габран, — проговорил Мордред с прежним обманчивым спокойствием. — Так что отвечай мне. Как они умерли?

— Яд.

При этом слове все неуютно поежились.

Весть передавалась из уст в уста, шепот зашелестел в воздухе, точно змеиный шип. Яд. Оружие женщины. Оружие ведьмы.

Не сдвинувшись с места, Мордред почувствовал, как напрягся Гавейн.

— Ты отнес им яд?

— Да. Да. С подарками. В вине.

Никто из местных не проронил ни слова. А оркнейцы в словах и не нуждались.

— От королевы, — тихо проговорил Мордред, и слова его прозвучали утверждением, а не вопросом.

— Да, — подтвердил Габран, хватая ртом воздух.

— Зачем?

— На случай, если женщина знает… догадалась… про тебя.

— При чем тут я?

— Не знаю.

— Ты умираешь, Габран. При чем тут я?

Габран, любимец королевы, игрушка в ее руках, солгал ради королевы в последний раз.

— Я не знаю. Клянусь…

— Тогда умри, — проговорил Мордред и выдернул кинжал.

Мальчика тотчас же отвели к верховному королю.

Глава 15

Артур был поглощен самым что ни на есть мирным занятием — выбирал одного щенка в помете из шести. Мальчик-псарь принес их в покои; тут же беспокойно металась сука, а шестеро белых и пятнистых щенят с тявканьем возились и боролись у ног короля. Мать, не находя себе места от тревоги, то и дело бросалась вперед, подхватывала щенка и возвращала неслуха в корзинку, но не успевала словить следующего, как первый уже выбирался наружу и присоединялся к возне на полу.

Король весело смеялся, но едва стражники ввели Мордреда, лицо владыки омрачилось, словно погасили свет. Артур вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

— Что случилось? Арриан?

— Смертоубийство, сир, — бесстрастно отозвался стражник, — Один из оркнейцев заколот кинжалом. Виновник — этот отрок. Я не понял, в чем дело. Там, за дверью, очевидцы. Впустить их, сир?

— Может быть, позже. Сперва я поговорю с мальчиком. При необходимости я пошлю за ними. А пока пусть идут.