Александр Керенский - Россия на историческом повороте: Мемуары

• Название: Россия на историческом повороте: Мемуары
• Автор: Александр Керенский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5—250—01571—9

В мемуарах бывшего премьер-министра Временного правительств. А. Ф. Керенского рассказывается о событиях, происходивших в России с конца XIX века по 1919 год. Конечно, они субъективны, автор как бы стремится оправдать себя перед историей, но и его виденье событий, несомненно, представит значительный интерес для читателей.

---

Возможны три комбинации власти: коалиционная, исключительно буржуазная и исключительно демократическая.[259] Чисто буржуазной власти оправдать нельзя. В заговоре Корнилова столкнулись две власти: одна, стоящая за самодержавие, и другая власть, опирающаяся на все слои населения. Победила последняя, иначе и быть не могло. Но не следует бросать огульного обвинения на всю буржуазию, как в свое время было неправдой, что в выступлении демократической улицы 3–5 июля принимала участие вся демократия.[260] Если в движении Корнилова, быть может, и принимали участие некоторые буржуазные группы, то, наверно, большинство их не участвовало в нем. И потому окончательно отстранять их от власти мы не имеем права.

Вторая идея власти состоит в передаче всей полноты ее демократии. Уже с первых дней революции нам указывали, что только лозунг «Вся власть Советам» способен спасти страну. За последние дни у многих из нас произошла революция в мозгах, и увеличилось число сторонников этого лозунга.

Но у меня эта революция не произошла. Я умышленно вышел из состава Временного правительства, чтобы проводить мою идею среди вас с развязанными руками. Чем грознее положение на внешнем и внутреннем фронте, тем более надо сплачивать вокруг себя все живое для защиты страны…

Не забывайте, товарищи, что Петроград это не вся Россия, и потому Петроград должен прежде всего спросить всю Россию.

Я дважды бывал на фронте и знаю, что Петроград не пользуется там всеобщим доверием.

Причина этого следующая: «Нас всех слишком обуревает жажда власти. У нас на глазах Зимний дворец, и мы слишком стремимся попасть в него. Провинция его не видит, и потому она трезвее…»[261]

Голос Скобелева был гласом вопиющего в пустыне. В его поддержку выступил лишь бывший министр и председатель Совета крестьянских депутатов Авксентьев.

Другие, особенно те, кто многие годы прожили за границей или были высланы на каторгу в Сибирь, продемонстрировали крайнюю враждебность к основам политики правительства. Полностью закрывая глаза на внутренние и внешние трудности, они посчитали себя вправе (бог знает, почему) устанавливать новый режим «трудящихся масс».

Представитель Ленина Каменев произнес речь, которая еще больше убедила сторонников социалистического правительства в том, что их мечта о постоянном сотрудничестве с большевиками вполне осуществима. «Два пункта, — сказал Каменев, — нас всех объединяют: власть должна быть ответственной перед нами и опираться на революционную демократию. Оба эти условия встретили отказ…

Объявленный нам состав правительства — это правительство для Керенского, правительство же для России должно быть создано здесь, с Керенским или без него, в зависимости от нашего усмотрения».[262]

Вслед за Каменевым выступил один из лидеров меньшевиков Дан, который также подверг критике тот факт, что мое правительство не было подотчетно ВЦИКу. Церетели, поддержав резолюцию эсеров и меньшевиков, запрещающую любые контакты с буржуазией, постарался оспорить экстремистское толкование ее Каменевым. Он утверждал, что резолюция предусматривает возможность создания коалиции, пока эта коалиция опирается на демократическое движение. Он не стал пояснять свою весьма расплывчатую точку зрения и не уточнил, что он понимает под словом «демократическое».

Что в действительности имели в виду сторонники создания правительства исключительно из социалистов, раскрыл председатель партии Чернов в ноябре 1917 года в обращении к четвертому съезду партии эсеров.[263]

Вот это-то глубокое различие во взглядах лидеров революционной демократии и стремление многих из них отбросить революцию на полгода вспять превратили в конечном счете Демократическое совещание в трагический фарс или, выражаясь словами Ленина, в комедию, что соответствовало истине.

3 сентября ВЦИК направил приглашения принять участие в Демократическом совещании широкому кругу политических и гражданских организаций, с его точки зрения имеющим на то право. Совещание, на котором присутствовало 1492 делегата, открылось 14 сентября. Примечательно, что соотношение сил внутри «революционного демократического» лагеря менялось и в период составления списка приглашенных, и на самом совещании.

5 сентября Московский Совет приняв резолюцию, аналогичную той, которую утвердил 31 августа Петроградский Совет. В обоих Советах из президиума вышли представители меньшевиков и эсеров, и вместо них в обоих городах были избраны большевики, левые эсеры и объединившиеся с ними меньшевики-интернационалисты. И во всех других крупных городах страны стало возрастать влияние большевиков в рабочих и солдатских организациях[264]6 сентября в Москве был опубликован устав Красной гвардии. Большевистская Красная гвардия вышла из недр рабочей милиции, созданной Советом 27 августа «для содействия правительству».

10 сентября состоялись перевыборы в состав Центрального комитета партии меньшевиков, и большинство в нем получили левые меньшевики-«интернационалисты» во главе с Мартовым. В Центральном комитете партии эсеров разгорелась ожесточенная борьба между теми, кто выступал за создание широкой демократической коалиции, и теми, кто требовал формирования правительства лишь из представителей социалистов.

Цель совещания была предельно проста. Как сформулировал ее 1 сентября Церетели, совещание должно продемонстрировать, что монолитное единство и однородность, которые присущи лишь «революционно-демократическому» движению (то есть социалистам) позволяют ему создать такое правительство, в котором нуждается революция.

Однако на самом деле единство «революционных демократов» было безнадежно подорвано, и заняты они были лишь междоусобной борьбой, и со дня открытия совещания те самые лидеры социалистических партий, которые 1 сентября были готовы перегрызть друг другу глотку, в течение всех пяти дней работы совещания вели себя точно так же на глазах присутствовавших делегатов, а следовательно, на глазах всей страны. Единственное отличие проявилось в том, что на этот раз в поддержку сторонников объединенного социалистического правительства выступила группа хулиганствующих горлопанов, которые своими выкриками и угрозами превратили совещание в шумный балаган.

Конечно же помимо речей в зале заседаний, излагать которые здесь нет смысла, «друзья-враги» проводили за кулисами бесконечные встречи с целью выработать компромиссную, приемлемую для всех резолюцию. В конечном счете они нашли формулировку, в которой говорилось, что Демократическое совещание считает необходимым создать коалиционное правительство с привлечением отдельных буржуазных элементов..

В последний день работы совещания, 19 сентября, в 3 ч 25 мин пополудни председательствовавший Чхеидзе, открывая заседание, предложил провести голосование по проекту резолюции. Тут же раздались крики левых с требованием вначале решить вопрос, каким должно быть голосование — тайным или поименным. В результате за тайное голосование высказалось 574 делегата, за поименное — 660.

Поименное голосование резолюции началось в 4 ч 30 мин и продолжалось свыше пяти часов. Результаты оказались следующими: 776 человек высказались за коалицию, 688 — против. Из голосовавших против 331 делегат, или почти половина, принадлежали к профсоюзам и Советам солдатских и рабочих депутатов, которые к тому времени уже находились в руках большевиков и их союзников — левых эсеров и меныпевиков-«интернационалистов».

Объявление результатов вызвало бурю возмущения среди большевиков и левых эсеров, которые, потеряв над собой всякий контроль, стали шумно настаивать на голосовании своей поправки. Председатель объявил длительный перерыв. Согласно отчету в газете «Известия», вышедшей на следующий день,[265] президиум совещания, поставив на голосование главную резолюцию, не решил предварительно вопрос, в каком порядке проводить голосование по двум внесенным поправкам. Согласно же моим собственным, более надежным данным, обе эти поправки были внесены тогда, когда уже шло голосование по основной резолюции. Вопрос о порядке внесения поправок не имеет какого-либо значения, ибо, согласно нормальной процедуре, принятой во всех цивилизованных странах, поправки к резолюции голосуются до голосования по самой резолюции. Однако бедлам, царивший в тот момент на совещании, помешал президиуму справиться с обстановкой. Возобновляя заседание, новый председатель Авксентьев, находившийся, по словам очевидцев, в состоянии крайнего возбуждения, объявил, что голосование по двум поправкам состоится после принятия основной резолюции. Первая поправка была внесена совместно меньшевиком Богдановым и председателем Центрального комитета партии эсеров Черновым, который тем самым нарушил запрет собственной партии вносить на совещании какие-либо предложения в индивидуальном порядке. Поправка гласила: «Те члены партии кадетов и других организаций, которые были замешаны в заговоре Корнилова, не могут быть включены в состав коалиции». Очевидно, что такое требование делало бессмысленной основную резолюцию. Этот маневр вызвал возмущение большого числа делегатов, которые вообще отказались принять участие в голосовании. Однако в конце концов поправка была принята большинством в 798 голосов — на 32 голоса больше, чем было отдано за главную резолюцию.