Айзек Марион - Новый голод

• Название: Новый голод
• Автор: Айзек Марион
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Приквел Айзека Мариона «The New Hunger» («Новый голод») в переводе на русский язык! Речь идёт о жизни Норы, Р, М и Джули до событий «Тепла наших тел».

---

— Привет, дорогая, — говорит она.

Джули потягивается.

— Где мы?

— Только подъезжаем к Сиэтлу. Видишь?

Они въезжают на вершину холма, и перед ними расстилается город. Она видит Спейс—Ниддл, по—прежнему стоящий прямо и спокойно подмигивающий огнями, словно все хорошо. По мере приближения к центру города шоссе становится загруженней. Неизменные пробки из разбитых и брошенных н улице автомобилей. Отец Джули замедляет ход, чтобы проехать, подталкивая автомобили по необходимости. Джули смотрит в небо, чтобы не видеть то, что находится внутри этих машин. Сейчас она чувствует себя совсем не готовой к виду смерти. Ей уже хватило ее по уши.

Поэтому, когда они подъезжают к эстакаде, она замечает наверху девушку, которая, спотыкаясь, пересекает ее.

— Папа! – кричит она и яростно тычет в ее сторону. – Смотри!

— О, боже… — шепчет ее мать.

Ее отец останавливает грузовик, но ничего не говорит. Они наблюдают, как девушка идет к другой стороне шоссе. Медленные, шаркающие шаги. Пустой, тусклый взгляд. Кровь, размазанная по руке с отсутствующим пальцем, раскачивающейся у бедра.

Отец Джули оглядывается назад на дорогу и едет вперед.

— Папа!

— Она мертва.

— Мы этого не знаем, — говорит его жена.

— Вы видели, как она идет. Вы видели ее руки. Одна, в закрытом городе, даже без рюкзака? Она мертва.

— Что если она просто ранена? – настаивает Джули.

— Это явно укус. Если она еще не обратилась, она обратится в течение нескольких минут.

Джули вытягивает шею, чтобы посмотреть назад, на пешеходный переход над дорогой.

— Папа, мы хотя бы проверить должны!

— Какой в этом смысл, Джули? – в первый раз за сегодняшнее утро его глаза появляются в зеркале, и Джули видит в них боль. – Ты хочешь завести еще одного друга, чтобы посмотреть, как она превратится в труп? Ты сама ее пристрелишь, или мне придется?

У Джули защипало в глазах, и задрожали губы. Она смотрит на девушку, старше ее, старше того мальчика, что Джули убила вчера, может быть, ближе к возрасту Никки, бредущую в одиночку по мосту.

Она открывает дверь грузовика и выскакивает.

Грузовик едет не быстро, но тротуар выскальзывает у нее из—под ног, и она падает, срывая кожу на локтях и чувствуя, что теряет часть зубов. Не обращая внимания на соленую жидкость, льющуюся ей в горло, она встает на ноги и бежит к эстакаде, крича:

— Эй! Эй!

Кажется, девушка в переходе не слышит ее. Она продолжает идти вперед, спотыкаясь.

— Ты не мертва! — Джули душат слезы. – Ты не мертва! Ты можешь ехать с нами!

Стальные руки обхватывают ее сзади и поднимают вверх.

— Джули, — шипит отец. – Боже мой, Джули.

Она вырывается из отцовского захвата, безудержно рыдая, пока кровь заливает ее подбородок и футболку. Она чувствует, что трещины ее мира увеличиваются. Она чувствует, как он рушится.

Ее отец смотрит на девушку на шоссе.

— Мисс, — кричит он уставшим голосом полицейского, зачитывающего законы. – Вас укусили?

Девушка смотрит на него.

— Вы заражены?

Она качается на ногах и ничего не говорит.

Отец Джули осматривает улицы, ведущие к эстакаде, чтобы оценить риски и возможность добраться до девушки, и качает головой. Он тащит Джули обратно к грузовику.

Джули пытается бороться с ним, но все тело ломит. Она понимает, что он поступает логично, но борется и с этим тоже. Он озвучил свою мысль. Он не неправ. Но он ошибается.

— Иди с нами! – хрипло кричит Джули.

Наконец девушка на эстакаде смотрит на нее. У нее рассеянный взгляд и, как у Джули, залитое горячими слезами лицо.

— Мы едем в Южную Каскадию! Там есть стадион, и в нем люди!

Отец засовывает Джули в грузовик и хлопает дверью. Она опускает окно и высовывает голову.

— Если ты не мертва, приезжай на юг! Встретимся там!

Отец молчит и немедленно начинает движение, снова пробираясь через автомобили, как будто ничего не произошло, но его лицо суровее, чем она когда—либо видела. Ее мать пересаживается назад и вытирает тряпочкой с подбородка Джули розовую смесь крови и слез. Джули смотрит в ее глаза умоляющим взглядом, но не может сформулировать просьбу. Губы матери начинают дрожать, но сразу же успокаиваются. Она отводит взгляд от Джули.

— Зубы могут стать кривыми, — говорит она, глядя прямо перед собой. – Но с тобой все будет нормально. Мы перевяжем твои локти на следующей безопасной остановке.

Тахо царапает ржавый кабриолет и отталкивает его в сторону. Под шинами хрустит куча тряпья размером с человека.

— Джон, остановись у следующего универмага, пожалуйста.

— Зачем?

Джули наклоняется вперед, чтобы поймать в зеркале мамино отражение, но все, что она видит – это мамины пальцы, теребящие дыры на белом платье.

— Мне нужна нормальная одежда.

Как всегда, даже в хорошие безоблачные дни, небо бледного голубого цвета. Смог, пыль, выбросы самолетов. Джули не знает, что это такое. Но она однажды видела на старых фотографиях, что когда—то оно было более глубокого синего цвета. Отец говорит, что это просто эффект на фотографии, но Джули не верит. Она видит его в своих снах. Даже тогда, когда они кошмарные.

За свою короткую жизнь Джули видела много кошмаров. Ей двенадцать, но она видела больше смертей, чем ее дедушка за сорок лет военной службы. Она будет быстро взрослеть. Она станет жестче там, где не должна была бы, и сломается в остальном. Она похоронит родителей прежде, чем станет достаточно взрослой, чтобы купить себе пива. Но даже сейчас она знает, это — жизнь. Она не будет роптать, хотя это очень, очень несправедливо. Жизнь справедлива только для мертвых, которые получают, что хотят, потому что им ничего не нужно. Джули хочет все, и неважно, сколько это стоит, и именно поэтому она изменит мир.

Она смотрит на девушку на эстакаде, исчезающую вдали. Через реку автомобилей их глаза встречаются. Перед тем, как девушка совсем пропадет из виду, Джули роняет что—то из окна.

— Ты не мертвая!

Высокий человек смотрит на маленькую упавшую девушку на шоссе внизу. Кровь, стекающая по ее подбородку и локтям ярко—красная, а не черная, потому что она жива. Зверь снова вскрикивает, потому что там, еще ближе к нему, находится еще одна живая девушка, высокая, черноволосая и смуглая, которая пахнет жизнью, как ликер. Зверь хочет схватить ее и выпить, но высокий человек не двигается. Он прячется за ржавый грузовик, наблюдая через окно за сценой, разворачивающейся спереди. Высокая девушка находится всего в нескольких метрах, но он игнорирует команды, поступающие в его руки и зубы, просто наблюдая за маленькой блондинкой внизу.

Она выплевывает кровь на асфальт и набирает полные легкие воздуха.

— Ты не мертва! – кричит она, но голос сильно отличается от того мелодичного тона, что он слышал в лесу. По—своему красивый звук горя и отчаянной надежды. Почему—то эти эмоции для него ясны, несмотря на то, что он постепенно перестает различать любые эмоции. Он удивляется, почему девушка говорит с ним.

— Мертвый… — хрипит он, медленно переставляя язык в нужное положение.

— Ты НЕ мертва!

Он округляет глаза. Он запутался больше, чем в тот день, когда проснулся у реки в окружении трупов, а в его голове царил темный космос. Что она имеет в виду? Что она хочет ему сказать? Если бы он был жив, все бы было иначе. Если бы он был жив, он сидел бы на скамейке в парке с кружкой горячего кофе, читая в десятый или двадцатый раз любимую потрепанную книжку, время от времени поглядывая, как прогуливаются люди, а город улыбается, наклоняется и шепчет:

«Эта скамейка создана для твоего тела. Эта книга написана для твоего ума. Этот город построен для твоей жизни, и все эти люди рождены, чтобы поделиться этим с тобой. Ты часть этого, Живой человек. Живи».

Так почему эта девушка настаивает, что он не мертв? Он знает, что она умнее его. Он понял это из ее песни. Может ли он ей верить? Он не живой, это ясно, но он ходит. У него есть глаза, в отличие от подруги большого сморщенного человека, которая едва отличается от человекоподобного мусора на улицах. Он не начал гнить.

— Не… мертвый, — бормочет он, прижавшись лицом к грязному стеклу грузовика.

— Ты можешь ехать с нами!

Теперь отец девушки хватает ее и волочит, и высокий человек жжение в глазах. После всего этого времени, после всего, от чего он отказался, кажется, еще осталось что—то, что он хочет. Зверь неустанно старается затолкать любое желание, кроме голода, глубоко—глубоко, но желания остаются. И он понимает, что тоже хочет желать чего—то.

Он слышит позади себя скрип костей о тротуар. Он оставляет высокую девушку на мосту и присоединяется к остальным, когда они выходят из переулка. Большой мужчина, маленький мальчик и пять ухмыляющихся скелетов, их сухие кости издают сухой гул странной темноты, ведущей их. Они бы убили мальчика. С радостью сожрали его мозг, крошечное солнце, полное горячей жизни. Но не сделали этого по простой причине – он нужен им, чтобы помочь убить других. Им нужно приумножить свою ужасную семью, чтобы добавить зубов в рот, который однажды пожрет мир. Когда они принюхиваются к воздуху в направлении пешеходного моста, высокий человек чувствует, что в нем что—то шевелится.