Олег Терновой - Хосе Марти

• Название: Хосе Марти
• Автор: Олег Терновой
• Издательство: Мысль
• Жанр: Философия
• Год: 1966

---

Все это убедительно говорит о том, что социалистическая Куба и Марти нераздельны. Марти всецело на стороне кубинской революции, в первых рядах борцов за новую Кубу, которая сегодня и в дальнейшем будет «со всеми и для блага всех». Строя социализм, кубинский народ полон решимости воплотить в жизнь мечту своего Апостола о справедливом общественном строе и «республике тружеников». Повстанцы 1895 года, следуя за Марти, боролись под лозунгом «Независимость или смерть!». Верные прогрессивным традициям Марти и героев-мамби, нынешние кубинские революционеры, сплотившись вокруг коммунистической партии и революционного правительства, решительно заявляют: «РОДИНА ИЛИ СМЕРТЬ! МЫ ПОБЕДИМ!»

ПРИЛОЖЕНИЕ ИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ХОСЕ МАРТИ

ИЗ СБОРНИКА «СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ»

Я искал средь селений тебя,
Я искал тебя в облачной сини.
Чтобы душу твою отыскать,
Много ирисов рвал я в долине.

Мне тоскливо сказали цветы:
— Сколько горя с собою принес ты!
И зачем тебе синий цветок,
Ведь она себе выбрала желтый.

Как же так? Я прошел по стране,
Ты вчера, наконец, отыскалась,
А душа, что трепещет во мне,
Вдруг теперь не моей оказалась?

Перевод В. Журавлева (11, стр. 132).

ИЗ СБОРНИКА «ПРОСТЫЕ СТИХИ»

О тиране? Скажи про тирана
Все — и больше того! Присуди
Всей яростью рабской груди
К бесчестью, к позору тирана!

О неправде? Скажи о неправде,
Как крадется она осторожно
В темноте; скажи все, что можно,
О тиране и о неправде.

О женщине? Даже развенчанный,
Отравленный, — умирай,
Но жизни своей не пятнай.
Говоря дурное о женщине!

Перевод О. Савича (11, стр. 118).

* * *

Я хочу умереть так же просто,
Как цветы умирают в полях.
Вместо свеч надо мной будут звезды.
Катафалком мне будет земля.

Пусть предателей прячут от света
Под холодный и каменный свод.
Жил я честно, в награду за это
Я умру лицом на восход.

Перевод В. Столбова (11, стр. 107).

[ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ]

Наблюдаемая природа — единственный философский источник.

Человек — наблюдатель, единственный носитель философии.

Но есть два вида бытия: один вид, который можно потрогать, и другой, который потрогать нельзя. Я могу выделить породы, составляющие гору, и выставить их в музее; но я не могу выделить элементы, которые постоянно составляли, составляют и, возможно, вечно будут составлять мое мышление и чувство.

То, что можно потрогать, называется осязаемым, а то, что можно проверить зрением, — видимым. То, что нельзя ни потрогать, ни увидеть, невидимо и неосязаемо.

Таким образом, в нас самих имеется часть осязаемой природы, как рука, и часть неосязаемой, как симпатия.

Изучение осязаемого мира называется физикой; а изучение неосязаемого мира — метафизикой.

Чрезмерная приверженность первой школы к физике называется материализмом; чрезмерная приверженность второй школы к неосязаемому известна под названием спиритуализма, хотя его и не следует так называть.

Все философские школы можно свести к этим двум. Аристотель дал научное средство, которое уже дважды на протяжении великой истории мира так сильно возвысило физическую школу. У Платона и божественного Иисуса была чистейшая душа и вера в потустороннюю жизнь, которые делают столь поэтической и долговечной метафизическую школу.

Обе школы вместе составляют истину; каждая же школа в отдельности — только часть истины, которая погибает, если ей не помогает другая школа. Нет необходимости выдумывать бога, раз его можно доказать. При помощи науки приходят к богу. Бог не как человек-созидатель, а как безбрежное море духа, в котором в конечном итоге должны смешаться — уже решенные — все виды высокомерного несогласия людей. Это, вероятно, может утверждать Поэзия, которая интуитивна, но с этим утверждением не должна спешить философия, которая экспериментальна.

Бог невидим; суждения людей противоречивы; природа же постоянна и величественна; нельзя ни привести доказательство существования бога, ни установить существование его; к суждениям людей прибегать неблагоразумно, ибо суждения существуют в силу того, что стремятся уничтожить друг друга; приблизимся же к великой матери-природе; откроем великую книгу, страницы которой написаны веками, действия и факты которой — океаны, величественное познание которой теряется в неосязаемом и невидимом.

Сколько мира есть еще за миром воздуха, который я постиг! — жаловался на нашу мелкость мир аэростатов.

Повторяем для ясности: одна часть природы осязаема и, следовательно, материальна; философия, которая изучает эту часть, называется физической философией. Другая часть нематериальна, она трактует о том, что обычно либо с целью опровержения, либо с целью признания этого называется духом. Философия, которая изучает эту часть, называется метафизикой.

Должны ли законы реального и осязаемого мира даваться интуицией индивидуума, существа антилогического?

Это неразумно, так как законы вещей должны выводиться из наблюдения над вещами; метафизика же законы природы приписывает интуиции, и именно в этом и заключается ее ошибка.

Должны ли высокие побуждения неосязаемого и необыкновенного человеческого духа, отличающегося своей высокой сущностью от всего того, что его окружает, подчиняться мелким причинам, действие которых не доказано?

Это также неразумно, ибо гипотеза относительно духовного не поддается научной проверке; именно в этом и заключается ошибка физической школы, которая в своих крайностях дошла до отрицания всякого духовного явления.

Мы утверждаем: чтобы знать, нужно исследовать; самым вероятным источником истины является наше собственное исследование; исследование — верное средство для того, чтобы знать, как применить нашу способность к познаваемой вещи; наблюдение и осмысление того, что наблюдалось: рефлексия.

Таким образом, в философии есть субъект, который познает и, будучи взятым отдельно, порождает немецкую субъективную философию; познаваемый объект, будучи взятым отдельно, порождает современную натуралистическую философию; средства познания.

Из этого делается вывод, что философия должна изучать человека, который наблюдает, средства, которыми он наблюдает, и то, что он наблюдает: философия внутренняя, философия внешняя и философия отношений.

Философия — это наука о причинах.

Познавать возможные причины и использовать смелые и правильные средства для исследования неизвестных причин — это и значит быть философом. Постоянно думать с помощью элементов науки, рожденных из наблюдения, обо всем, что попадает в сферу нашего разума, и о причине всего этого — в этом и состоят элементы, нужные для того, чтобы быть философом. Следовательно, эти элементы суть наблюдение и размышление.

Любой другой элемент помогает проверять, но не является твердой основой философии. Мы не должны утверждать то, чего не можем доказать. Интуиция — это помощь, часто большая, но она не является научным и несомненным путем, ведущим к познанию.

Я бы не утверждал, что я должен существовать в более высокой форме, чем существую, если бы во мне не было практических доводов для доказательства этого.

Практический довод означает не материальный, а экспериментальный довод.

Я не утверждал бы о наличии постоянной и гармоничной связи духа и тела, если бы я сам не был подтверждением ее.

Я не утверждал бы, что в случае необходимости применения силы моральные стимулы — воля, достоинство, патриотическая гордость, воспитание — выше средств материальных, силы, привычки, мускулатуры, если бы я не был живым примером этой истины.

Мы невольно стремимся к тому, чтобы дать себе отчет во всем. Одни, обладающие спокойным умом, следуют за импульсом других. Другие же, обладающие мятежным умом, исследуют импульс других и стремятся применить свой собственный. Ришелье говорил о Корнеле, что у него не было esprit de suite [последовательности]. Ни один великий человек, достойный бога, не имеет ее.

Мы не можем познать причины вещей в них самих. Причины не раскрываются нам непосредственно. Всегда перед нами находится результат акта творения, а в нас всегда живет желание познать, как это творение осуществлялось. У кого мы можем об этом спросить?

У бога? Ох, он не отвечает, потому что нас научили верить в бога, который не является настоящим. Настоящий вменяет в обязанность труд как средство достижения досуга, исследование как средство достижения истины, честность как средство достижения целомудрия. Как радостно умирает мученик! С каким удовлетворением живет ученый! Он выполняет свой долг, а это, если и не является целью, представляет собой средство.