Герхард Хольц-Баумерт - Автостопом на север

• Название: Автостопом на север
• Автор: Герхард Хольц-Баумерт
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1979

Книга известного детского писателя и общественного деятеля ГДР Герхарда Хольц-Баумерта рассказывает о приключениях двух школьников, Гуннара и Терезы, совершающих путешествие автостопом на север республики.

---

— Ты сказал «нобелевская», а правильно говорят «нобелевская», — замечает секретарь.

— Если б говорилось «Нобель», то писалось бы два «л». Усек? Премия, она, конечно, шикарная, на ней здорово заработать можно, а я вам сейчас формулу выведу.

На песке — с большими перерывами для глубоких мысленных подсчетов — я вывожу:

1+(1+2+3+4+5)v+10002.

— Великая сила математики в том и состоит, что все можно в формуле выразить.

У меня даже волосы дыбом встали от напряженной работы мысли. Но моей формуле чего-то не хватает. Проста она слишком! С другой стороны, чересчур уж хитра…

Ясное дело, саксонята ничего понять не могут, да и где им разобраться в моей второй эйнштейновской Нобелевской премии. Я объясняю им, придав голосу крамсовское превосходство:

— 1 — это я, тот, который на своих на двоих чапает. От 1–5 — это они, все саксонята, v — время, которое мы все топаем или едем, а плюс 10002 — это общий проделанный путь.

— Почему в квадрате? — спрашивает секретарь.

Я спокойно объясняю: каждый из нас сначала проходит пешком 100 метров, потом 500 метров едет, потом опять топает — отсюда и вторая степень.

Кто-то вякает, что едем мы больше, а именно 600 метров. Другой кричит: нельзя, мол, объединять в одной формуле пройденный путь и время. Я разражаюсь сардоническим смехом:

— Вас там, в ваших болотах, обучают мизерному минимуму, и пусть учителя даже говорят вам «вы» — у Эйнштейна еще не такое в одном котле варилось. Что такое, по-вашему, свет?

Я указываю на солнце, опустившееся со своего зенита и теперь отливающее красным, и обрушиваю на них весь гранит науки:

— Свет есть одновременно и излучение. Ясно? Вижу, вы киваете. Но в то же время это… сейчас, одну минутку… Нет, корпускулу вам никогда не понять…

Я резко и коротко смеюсь, точь-в-точь как наш Пружина-Крамс.

— Диалектика! — восклицаю я любимое слово Крамса. — Нет, нет, тут вы все равно не разберетесь. И потому моя формула правильная.

— У тебя в нее не вошел переход времени в пространство. Да-а-а! Это надо подумать. Вместе мы и думаем. Измененная формула могла бы, скажем, иметь такой вид:

1+(1+2+3+4+5)+10002—500.

Снова кто-то выскакивает и кричит, что учтен только один переход, а их всего пять, и еще какой-то головастик выдает:

— Если предположить вероятность как неизвестное первой степени и обозначить его «x»…

Но тут уж секретарь берет верховное командование и закругляет открытие Америки в области математики. Взвалив мешок Петера на багажник, он увязывает его, истратив на это целый метр ремня и не меньше двух метров веревок.

— С формулой или без, а ехать пора! По коням! Не ночевать же нам тут, на дороге.

Интересно, как у нас все получится: старт я беру легко — без треклятого мешка на горбу шагаю, еле касаясь земли. Ребята на великах обгоняют меня, машут, вон последний уже соскочил. Как только я поравнялся с ним, сразу вскакиваю на его велик и мчусь вперед, обгоняя всех подряд — звонок мой звенит вовсю.

— Дисциплина! — кричит мне секретарь. — А то ты всю нашу цепочку перепутаешь.

— Вы вот лучше формулу мою не забывайте!

Через минуту я уже соскакиваю и чапаю вперед, велик лежит на земле. Но впереди уже виден другой.

Над формулой-то придется еще посидеть! Надо в ней все эти переходы-перемены отразить. Примерно она должна выглядеть так:

1+(1+2+3+4+5)v+10002—500—v/10.

Лихо я им загнул!

С гиком и свистом — но всегда ОБД! — мы несемся вперед. Только когда мне достается велик с чертовым мешком, приходится ехать, стоя на педалях: его влево, в кювет, тянет.

— Выдерживать строй! — слышу я опять голос секретаря.

Крик, смех, кто-то машет. Что-то там, впереди, стряслось. А так как я передвигаюсь пешим ходом, я никак не разберу, в чем там дело. Но вот, добравшись до очередного велика на обочине, я вскакиваю в седло и мчусь во всю прыть вперед. Там кто-то сидит под деревом, саксонцы кричат, подзывают меня.

Свинопас, что ли?

Или ведьма какая?

«Эге-гей, всем чертям и колдунам сейчас задам!» — готово у меня сорваться с языка, но тут же я зажимаю рот и ни звука произнести не могу, будто комок глины мне глотку залепил.

Густав, держись крепче за руль, а то как бы тебе носом по щебенке не проехаться. Все мое серое вещество взбунтовалось!

Комиссар Мегрэ, не выпускайте трубки изо рта; только что выяснилось — ваш лучший друг и есть преступник… Нет! Вы сами!

С грохотом велик валится на асфальт.

— Привет! — говорю и только удивляюсь, как здорово я охрип от этой езды. — Тереза, ты? Ну и ну!.. Стойте, ребята! Вы куда?

Окрик мой подействовал. Один за другим саксонята разворачиваются и подъезжают ко мне.

— Девчонка! — определяет ошалевший секретарь с далекого юга.

Цыпка подает каждому руку, трясет на уровне лица и заканчивает торжественный церемониал намеком на книксен.

— Меня зовут Тереза.

— Откуда ты взялась?

Не глядя на меня, Цыпка махает рукой куда-то назад.

— Ты что, знаешь ее?

— Чего это ты покраснел?

— От езды, вы, дети прерии!

Стоим молчим, секретарь думает. Я качаю головой. Эстафета с двумя безлошадниками не получится, и формула моя здесь не сработает. Что верно, то верно. Двойная смена-переход все перепутает. Наверное, надо снова взять руководство Цыпкой на себя, иначе ничего не выгорит. Настоящий путешественник только так и поступает.

Саксонцы не хотят оставлять нас одних на шоссе — ребята стоящие, тут комар носа не подточит.

Нет, нет, пусть едут: звездный поход дело нешуточное. Они из-за меня и так уж сколько минут маршрутного времени потеряли. А я, я очень даже скоро зафрахтую машину, вполне возможно — розовую «татру». Но они мне почему-то не верят. Правда, когда Цыпка, будто с цепи сорвавшись, начинает уверять их в моем умении останавливать машины любой марки и все меня сажают в кабину как самого дорогого гостя или ближайшего родственника, то тут уж не только у меня челюсть отвисает.

— А ну, закройте рты, а то воробей влетит! — говорю я, развеселившись.

Саксонцы тоже смеются. Цыпка переводит взгляд своих круглых глаз с одного на другого, и я вижу — секретарь уже отвязывает мешок Петера от багажника.

— Бывай, старик… и никаких глупостей. Счастливого пути!

— И вам желаю счастливо добраться до цели первыми, но только помните: ОБД!

На этот раз Цыпка молчит как рыба.

Мне почему-то вспоминается анекдот из запасов Фридриха Карла. Года четыре о нем не вспоминал, однако мозг наш, как уверяет Пепи, бездонный компьютер, хотя Пепи ни в физике, ни в математике ни в зуб ногой и выше тройки с минусом никогда не вытягивает.

— Что такое: маленькое, беленькое и сидит на телевизоре?

Я уже не могу удержаться, давлюсь от смеха. Цыпка от напряжения морщит лоб.

— Не знаешь?.. Ха-ха! Муха. Муха в ночной рубашке… — От радости я барабаню себя по груди, как заправский орангутанг. — Муха… Ха-ха-ха… в рубашке… Ха-ха-ха… сдохнуть можно! Из вежливости Цыпка улыбается. Что-то уж очень она серьезная, а это ж вроде холерной заразы.

Густав, плюнь на анекдоты, лучше расспроси-ка ее, как она провела время с дохляком Хэппусом. Я и сейчас слышу, как он говорит, что ему надо ехать в какую-то дыру и что там ему не подадут гальберштадтских колбасок, а только «Советское шампанское», а оно уже совсем не то, что было раньше… И все эти мещанские вопросики вроде: «А в фильмах вы по-настоящему целуетесь или как?», и «Сколько актер получает за съемки?», и «Знаете ли вы все слова наизусть?..» А Хэппус декламирует: «Когда я был в лесу густом…» Что тогда говорила Тереза, я ничего не запомнил, только — как она мне вдруг шепнула, что с ним прокатится и потом меня подождет на дороге, всего два-три километра… Так ведь оно было?

Густав, будь добр, отключи свои воспоминания…

Цыпка все это время смотрит на меня. Как знать, может, она и слышит, что там у меня в коробочке творится? Смотрю — вроде как бы у нее глаза на мокром месте. Только не реви! Только не это, Цыпа! Я толкаю ее в бок:

— Ну как, старушка? Айда дальше?

Цыпка улыбается, как бы издалека. И не квадратиком — это я, честное слово, у нее уже два раза подмечал, — а больше похоже на перекошенную трапецию.

— Не волнуйся, Цып. Часа не пройдет, и мы с тобой будем в Альтхагене — это тебе старик Густав говорит…

— И ты еще помнишь, куда мне ехать, дорогой Гуннар? Только место это называется — Альткирх.

Комиссар Мегрэ, вам необходимо выяснить, как этот инкубаторный цыпленок из никому не известного Бурова попал сюда. К тому же совершенно один, можно сказать — соло. Поскандалила она с этим Хэппусом или как? Может, она и папиросы курила? И ей дорогой попался любитель древних ценностей, в каникулы выступающий как пивной король за стойкой? Или все у нее было по-другому и она поймала розовую «Татру», ту самую, про которую я все пою? Мегрэ, вам превосходно известно: допрос третьей степени применяется только к убийцам… Терпение и еще раз терпение — это самый хитрый прием… Подозреваемая дамочка сама вам все выложит…