Жан-Пьер Гаттеньо - Месье, сделайте мне больно

• Название: Месье, сделайте мне больно
• Автор: Жан-Пьер Гаттеньо
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0715-5

Обычный день психоаналитика.

Задача номер один: избавиться от трупа под кушеткой.

Задача номер два: избавиться от пациентов более щадящим способом, чем указан в номере один.

Задача номер три: дать понять любовнице, что бесплатно он не готов выслушивать даже ее излияния.

Задача номер четыре: придумать, что сказать полицейским, чтобы они ослабили хватку.

И, наконец, задача номер пять: бежать с чемоданом денег!!!

---

– Вы тоже заснули в прошлый раз. Я напрасно пытался вас разбудить, мне это не удалось.

Он не ответил. Я посмотрел ему в глаза:

– Серьезно, неужели я убил Ольгу ради денег?

– Вы могли бы скормить мне любую историю, Мишель, не будь я психоаналитиком.

– Возможно, но я еще никогда не видел психоаналитика, угрожающего оружием своему пациенту.

Это замечание, казалось, не понравилось ему.

– Не вынуждайте меня стрелять, – сказал он. – Уверяю вас, я это сделаю. Просто скажите мне, где деньги.

– Я ничего об этом не знаю. Вы такой же тупой, как Шапиро и Монтиньяк! С чего это вы вдруг решили, что я убил Ольгу, чтобы обворовать? Я понятия не имею, где эти деньги! И от того, что вы угрожаете мне оружием, больше я не узнаю.

– Тем хуже для вас.

Он прицелился мне между глаз. Кабинет был погружен в тень, однако, как если бы он был освещен мощным прожектором, я ясно видел его указательный палец, лежащий на спусковом крючке. Постепенно приближался момент, когда уже никто ни за что не будет отвечать. Однако я не испытывал никакого страха. Это не было смелостью, скорее, ощущением отсутствия, как если бы я был зрителем, а не участником этой сцены. То, что это оружие было направлено на меня, было лишено интереса, я лишь хотел знать, пойдет ли Злибовик до конца.

Но текли секунды, и ничего не происходило. Вместо того чтобы нажать на курок, его палец неподвижно замер на нем. Я смотрел на Злибовика: перемена, произошедшая в нем, удивила меня. Его лицо ничего не выражало. Как волки в моем сне он смотрел на меня невидящим взглядом. Я мог бы подняться и уйти, он бы этого не заметил. Бесполезный пистолет все еще был направлен на меня. Словно кисть и рука, державшие его, обособились от тела. Дрожь, которая их сотрясала, не выдавала никакого волнения, ничего, что имело бы отношение к смятению, которое может чувствовать человек, который готовится убить себе подобного. Это было резкое и прерывистое вздрагивание, как если бы его рука пыталась избавиться от пистолета, который к ней приклеился, и я понял, что, несмотря на кажущуюся решительность, Злибовик был неспособен выполнить свою угрозу.

Внезапно он бросил оружие, и оно приземлилось у моих ног.

– Вы победили, – сказал он, – я не могу в вас выстрелить.

Он весь съежился под своим пледом, что придало ему еще более жалкий вид, чем в прошлый раз.

Мы долго молча смотрели друг на друга. Он знал, что я жду объяснений, но решился внести ясность лишь через несколько нескончаемо долгих минут.

– Мне грозят серьезные проблемы с законом, – сказал он глухим голосом. – Я нуждался в этих деньгах. Надеялся, что вы знаете, где они. Я пытался вас одурачить.

– Неприятности с законом! Но предполагалось, что это я убил Ольгу.

– Это не имеет никакого отношения к Ольге. На самом деле я не думаю, что вы причастны к ее смерти. Все, должно быть, произошло, как вы и предполагали. Само собой разумеется, виновен Монтиньяк. Она сделала дубликат ключа от вашей квартиры, чтобы он смог приходить послушать, о чем она вам рассказывала. В результате произошло то, что вы рассказали. Вдвоем они составляли пару законченных невротиков, таких я уже давно не встречал.

Он смущенно разглядывал носки своих ботинок.

– Это запутанная история… У меня были дела с Максом Монтиньяком.

– Дела?

– У Аналитического кружка большие финансовые трудности. Без Макса Монтиньяка он прекратил бы свое существование. Когда я с ним познакомился, в кассе не было ни копейки. Даже не на что было рассылать внутренний бюллетень. Не считая долгов. Чтобы покрыть их, понадобилось бы все продать, что означало бы конец кружка. Когда Макс предложил вложить в него средства, я посчитал это чудом. Конечно, его поведение было странным – зачем ему психоаналитики? – но с такой удачей я не старался узнать об этом больше. Благодаря ему Аналитический кружок за несколько месяцев стал одной из самых популярных школ в Париже. Вы помните? Конгрессы, семинары в лучших отелях, подготовка специалистов – Макс не считался с расходами. Мы выпускали журнал на глянцевой бумаге, по роскоши оформления превосходивший другие издания подобного типа. У нас писали самые знаменитые специалисты, и число желающих вступить в кружок росло. Все были поражены. Некоторые заинтересовались происхождением этих денег, особенно Шарве и Гроссман – эти двое метили на мое место, но мне удалось заставить всех замолчать, сказав, что я вложил свои личные средства. Это объяснение приняли. Грустно говорить, но даже в среде психоаналитиков деньги и слава чрезвычайно привлекательны.

Я пошел, чтобы взять сигареты из кармана пальто, закурил и снова уселся на стул напротив него.

– Но чем вы могли заинтересовать Макса? – спросил я. – Аналитический кружок – это некоммерческая организация.

– Мы создали ОЕВ, объединение экономической выгоды. Кружок был приравнен к обществу по обучению и консультированию. Макс мог аккумулировать здесь капиталы различных организаций, которыми он управлял – их было столько, и ситуация менялась настолько быстро, что я не мог опомниться, – и проворачивать разного рода финансовые аферы. Бесприбыльное общество было идеальным финансовым убежищем, его недостачи позволяли уменьшить налог в других компаниях. Благодаря манипуляциям с документами он транзитом переводил через кружок внушительные суммы, не облагаемые налогом, которые потом вкладывал в более рентабельные предприятия. С этим постоянным движением капиталов было от чего закружиться голове.

– И вы участвовали в его аферах, вы?

– Я дорого за это расплачиваюсь. Макс пользовался кружком не только для своих махинаций, но также и в личных целях. Я не могу утверждать, сколько развлекательных поездок по высшему классу, роскошных отелей, круизов он подарил себе за наш счет. Было из-за чего предъявить обвинение в злоупотреблении общественным имуществом. Я попытался положить этому конец, но деньги были его. Он меня просто шантажировал. Однажды он пригрозил, что не оплатит расходы на конгресс, тогда как большинство участников приезжали из-за границы, зачастую издалека. Он был сильнее, я ничего не мог сделать против него.

Я промолчал. Рядом с Монтиньяком, экспертом по растратам, он действительно не имел веса.

– Как вы познакомились с Максом?

– На одном вечере, меня ему представили.

– Кто?

– Один коллега, это неважно.

Я не настаивал. Иными словами, предпочел не знать, с кого началась вся эта история.

– А Ольга? Какую роль она играла во всем этом?

– Я встретился с ней немного позднее. Странная женщина, она была его слабым местом. Делала его жизнь невыносимой, но он не мог без нее жить. В то время как бизнес обязывал его, по крайней мере внешне, к некоторой респектабельности, Ольга пристрастилась к воровству с витрины. Я тоже не избежал ее волнующей тирады о чулках «Шанталь Томас». Продолжение вы знаете: она проводила дни, досаждая службе наблюдения универмага Бернштейна. Вам в голову не приходило, что Макс платил им, чтобы они не подавали в суд. Но в конце концов все раскрылось, и это стало уже слишком мешать ему. К тому же у него начались неприятности с органами юстиции. Однажды вечером на приеме она выпила больше, чем следует, и принялась перед изумленной публикой описывать наказания, которым он ее подвергал. Она, не стесняясь в выражениях, рассказывала, что он бьет ее, потому что она отказывает ему как женщина, но что это нравится им обоим. Макс попытался заставить ее замолчать, но она резко оттолкнула его, так что, потеряв хладнокровие, он дал ей пощечину с такой силой, что разбил ей губу. Очевидно, именно этого она и добивалась. Они срочно покинули вечер под негодующими взглядами остальных гостей. Макс, который в этот вечер рассчитывал умаслить одного швейцарского бизнесмена, очень щепетильного в вопросах нравственности, понял, что потерял серьезный контракт. На следующий день он был у меня в кабинете и непременно хотел, чтобы я занялся его женой. Я никогда не видел его таким. Он умолял, был почти унижен. «Я все перепробовал с этой дрянью, – говорил он, – посылал ее к лучшим специалистам Известным высокооплачиваемым врачам. А результат нулевой. Конечно, я мог бы поместить ее в психиатрическую больницу, у меня достаточно связей для этого. Но проблема в том, что я не могу без нее, понимаете? Я был бы способен вскарабкаться по стенам клиники, чтобы увидеть ее. Я прошу вас образумить ее, не допустить повторения вчерашней вспышки». В общем, он хотел, чтобы я смастерил ему жену на заказ, чтобы он мог продолжать колотить ее наедине, но при этом чтобы она достойно выглядела на публике. Это его самого нужно было лечить. Впрочем, я ему это предложил, не со мной, конечно, с одним из моих коллег. «Довериться типу, которого я не знаю! – воскликнул он. – Знаю я вашу терапию. Нужно говорить все, что взбредет в голову. А если однажды я подумаю о деньжатах, которые спрятал в Люксембурге, или о финансовой пирамиде, с которой надул фиск, я должен буду рассказать об этом вашему психоаналитику? Вы меня за идиота принимаете? Какие у меня гарантии, что он не повторит мои слова судье или не возьмется меня шантажировать?» Кроме того, он объяснил мне, что у него есть любовницы, с которыми он пытается излечиться от страсти к жене, и что он не потерял надежду. Но пока, по его словам, лечить следовало именно Ольгу. Это требование сопровождалось финансовыми угрозами, и мне ничего не оставалось, как принять его условия, заранее зная, что толку не будет.