Борис Алмазов - Охваченные членством

• Название: Охваченные членством
• Автор: Борис Алмазов
• Издательство: ЦЕНТРПОЛИГРАФ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0911-3

Новую книгу известного петербургского писателя можно отнести к жанру мемуаров, поскольку все ее герои существовали, а события происходили в нашем недавнем прошлом, когда все мы обязательно входили в какое-нибудь «членство»: от дворовых футбольных команд до КПСС. Герои повествования — артисты, режиссеры, члены Союзов писателей и журналистов и других творческих «членств», а вместе с ними — дворовые мальчишки, солдаты, бомжи...

Автор пишет непринужденно, сочным, живым языком, с искрящимся юмором, который порой перерастает в сарказм. Это легкое, веселое чтение, но наводит оно на серьезные мысли...

---

— Старшина не зря предупреждал, что у них тут оголтелый национализм, потому нужно в строю держаться! —- говорит сержант. — Весь непорядок от нарушения уставных положений. А будем в строю — хрен нам кто что сделает!

Это правда. Мы же инструктора рукопашного боя. Вот этим коллективом, что тогда у нас выкристаллизовался, мы запросто могли голыми руками примерно роту предполагаемого противника положить, и даже без применения холодного оружия типа штык-нож.

Тут влетает лейтенант, запыхавшись:

— Ребята, вы в женский туалет зашли!

— Как так! Тут же над входом конкретно литера «М». Мы что, по жопу деревянные и, как Буратино, сплошь неграмотные?

— В том-то и дело, — объясняет лейтенант, — что по-литовски женщина — «мейтыня», потому здесь «М» — это женский туалет!

— Вот оно, — говорит сержант, — то, про что старшина толковал, — и даже сплевывает пренебрежительно. — Во всем мире «М» — это для мужиков, а если б тут литера «Ж» стояла, местные бабы мимо очка свое пронесли?

Ну, мы так колонной и выходим, только что не с песней, тем более что уже оправились. Действительно, бабы в очередь построились и змеиными глазами на нас смотрят. Мы шагаем, а осадок такой неприятный. Примерно что они — патриоты, а мы — нет! Они родину любят, а мы так — в дровах накакавши! У них, видите ли, «традиция»! Нашли, где традиции сохранять — в сортире!

Ну, любишь свой народ, и люби, кто тебе мешает, что ж других-то в неловкое положение ставить? Как вот оно там началось, там сохранялось, теперь вот расцвело, но я думаю, там и кончится! Национализм-то этот сортирный.

Гвардии Дед Мороз

Альтернатива была! Пять нарядов. Старшина два пальца выставил к самому моему носу. Такие пальчонки поганые, как две морковки. «V» такое английское, в натуре, знак победы у англосаксов.

— Сколько?

— Два!

— Хрен вам, мамаша. Римское пять! За все твои, десантура, агу-немогу! Пять нарядов в неочередь! За все твои хиханьки-хаханьки в строю! И будешь рогом упираться, сотворю я с тобой, чего Содом не делал со своим геморроем! Ты понял меня?

— Так точно! Вас понял! Прием! Согласен.

— Бери тулуп, лепи бороду, шлепай эмбрионов веселить! Ты у нас веселый, ты шутить любишь, особенно над старшими по званию, тебе и карты в руки, хрен в кулак. Кру...гом! Арш...

Пошел в каптерку. Там каптенармус — «сундук», морда, заплывшая от жира.

— Хи-хи-хи! Гвардии Дед Мороз!

— Молчи, гнида нестроевая, а то, сука, Снегурочкой сделаю!

Надел тулуп. А он на мундир не лезет — маленький. Я на тельник! Воротник не застегивается, голубые полоски видать, а бороду нацепил — и нормально. Прикрыто. Валенки напялил — пятьдесят шестой раздвижной размер. За подарки расписался — мешок за спину, дрын в руку и пошагал.

Этот, портянка, в спину:

А чепчик?

— Елы-палы! Точняк, чуть ведь по привычке берет не прикинул. Надел чепчик, такой типа Тарас Бульба, в зеркало глянул — кошмар.

Каптенармус говорит:

— Волчара ты переодетый! «Ну, погоди!» — мультфильм, пятнадцатая серия! Зародыши в детсадике от страха укакаются!

— Как бы, — говорю, — ты сам, Ален Делон хренов, не обделался по уши!

И выдвигаюсь в подшефный детсадик. Навстречу взвод разведки из поиска ползет чуть живенький. Салаги языки вывалили, едва сапогами на них не наступают, кажется, и «папы-мамы» не говорят, до того замордованные, а туда же:

Здравствуй, Дедушка Мороз
С бородой из ваты...
Ты подарки нам принес,
Пидарас горбатый!

— Принес, — говорю, -— принес... Хренов панамку!

Они от усталости даже и смеяться не могут. Так, покривились чуток. На них снаряжения, как на ишаке хлопка! Я на первом году тоже потаскал, чуть росток из меня не вылез! Теперь-то ничего, пообмялся. А им-то с непривычки — семисят два кило выкладки!

И об сексе думать забудешь! Известное дело, десантник пять минут — орел, а все остальное — лошадь.

На полосе препятствий рота уродуется. И тоже:

Дед Мороз, Дед Мороз,
К хрену валенок примерз...

Вот сволочи, раком стоят, разогнуться не могут, а языками цепляют! А один, аж на нем бушлат от пота дымится, рот, как рыба, разевает, а голоса почти нет. Прислушался, а он шепчет:

У тебя в мешке
Растет хрен в горшке!

— Ладно, — говорю, — Маленький Мук, счастливо тебе дальше корячиться... Мы это уже проходили! Полгода до дембеля осталось... Тут один Менделеев на логарифмической линейке сосчитал, сколько часов и минут до дембеля. А по мне, так считай не считай — короче не будет.

И уже на проходной дневальный, в парадке, весь начищенный, что морда, что бляха на ремне, что ряха под беретом, сияет.

— Позавидовать, — говорит, — можно, тут личный состав наукой побеждать овладевает, из задницы дым идет, а которые в садик откомандированы! Там воспитутки и нянечки! И манная каша с какавой!

Хорошо тому живется,
кто с молочницей живет,
Молоко он попивает
и молочницу...

Вот почему русский человек так устроен, что обязательно в рифму сказать нужно! Лучше бы стихотворения Пушкина учили или басни Крылова! А то помнят всякую мутату! Но обязательно, чтобы в рифму! Очень замечательно поэтический у нас народ!

Вышел в город! Красота! Лучше, чем в увольнении. Все идут, улыбаются мне! Елки тащат. Навстречу — патруль! У меня очко жим-жим! Хорошо, не побежал по старой воинской традиции. А они культурно мне честь отдают.

Вот, думаю, до чего я нервный стал! У меня же мала, что увольнительная в кармане, у меня же морда Породой заклеена! Красота!

Настроение сразу поднялось! В детский садик при-хожу — вообще! Мандаринами пахнет! Елкой! Директриса, божья коровка такая:

— Пожалуйста, пожалуйста, дети уже ждут!..

В зал захожу:

— Здорово,ребята!

Они тихонечко так, словно с другого берега реки, по складам: «Здравствуй, Дедушка Мороз!» А в садике холодина! Они в трусиках и белых колготочках.

<Снежинки в марле и зайчики — ушки из вафельных полотенец кривенькие врозь. Сидят как мышки — совсем дисциплиной задроченные!

Набрал я побольше в грудь воздуха и так побасистее:

— А ну-ка, детки! Что такое: на дворе горой, а в избе водой?

Они нараспев:

— По-дар-ки...

Я прямо обалдел! Думаю, а действительно, в натуре! « На дворе-то возами, а в избе-то слезами!» Во, и я и рифму заговорил!

— А ну-ка, детки! Что такое: в гору бегом, а с горы кувырком?

Они хором:

— Ленин...

И чего-то мне их так жалко всех стало! Просто даже в душе защемило! Думаю, ну я-то — ладно, гвардии сержант, мне замполит мозги компостирует, комсорг политинформации проводит, но у вас-то счастливое детство должно быть хоть кое-как! Что же вы сидите, как грибы сушеные на веревочке. И воспитательницы по углам, как цырики на вышках...

— А ну-ка, — говорю, — сейчас мы в паровоз играть будем... Цепляйтесь за мою шубу! Ну-ка, товарищ музыкальный руководитель, нам маршик типа «Полонез Огинского» врежьте!

В общем, как мы дали! Часа через два они мне у шубы всю задницу вырвали и по швам, и в клочья. Хоть на детей стали похожи!

И орут, и поют, и пляшут! И подарки тут же едят! Мандарины, шоколадки... Ну, и на мне ездят, как на паровозе! Кончились игры, когда мы елку уронили. Во радости-то было!

Но директриса тут электричество вырубила! А то мы и елку бы по шарикам раскатали!

Директриса, божья коровка, меня за рукав и в кабинет.

— Огромное, — говорит, — вам спасибо! Передай те командованию нашу большую благодарность.

И сует мне в карман поллитру!

— Я, — говорю,— не пью!

— Нет-нет! Это наша традиция... А вы, извините, кто по воинской специальности?

— Инструктор рукопашного боя...

— Да-да-да, я так и подумала! Огромное вам спасибо. И, пожалуйста, передайте командованию, что у нас большая просьба, чтобы в следующий раз Дед Мороз был из хозвзвода!.. Очень просим! Понимаете, чтобы не из строевого состава, а там писарь, повар... И хорошо бы не десантник! И не гвардеец! Очень бы хорошо.

Я в часть вернулся. Полбанку — старшине.

— Вот,— говорю,— только одна беда: тулупчик в полную негодность пришел...

— Ладно, — говорит, — спишем! Полевые ученья с боевой стрельбой скоро — спишем! Составим акт, что по нему, к примеру, танк проехал. Очень даже убедительный тулупчик стал. Не бери в голову! Отдыхай! И завтра без строевых! Спи! Дедом Морозом быть — это тебе не на полосе препятствий дурака валять или там в поиске на ночевке хреном груши околачивать. Я разок Дедом Морозом побывал, чуть без ноги не остался. Ногу, понимаешь, сломал. Поскользнулся в валенках, когда мы через Снеговика прыгали... Там сержант Снеговиком был, вместо Снегурочи. Так у того вообще — сотрясение мозга... В общем, я, брат, все понимаю. И сочувствую. Отдыхай!