Александр Антонов - Княгиня Ольга

• Название: Княгиня Ольга
• Автор: Александр Антонов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 918-5-486-03774-0

Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.

В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке. Автор описывает все этапы жизненного пути своей героини: отрочество, замужество, вдовое княжение после гибели князя Игоря и воспитание сына Святослава.

---

Глава третья

ПЛАЧ В КИЕВЕ

С той минуты, как гонец появился на древлянской дороге и его коня привели на теремной двор, и до того часу, как княгиню Ольгу позвали в гридницу, прошло немало времени. Хотя древляне наказали гонцу передать черную весть княгине Ольге с глазу на глаз, градские старцы сего не допустили. На теремном дворе гонца сняли с седла, распутали руки и отвели в гридницу, где бояре и воеводы потребовали прежде всего им открыть то, с чем он явился. Мудрые мужи сочли своим долгом защитить княгиню от первого удара, надеясь на то, что мужественная женщина легче перенесет горе, услыхав о том от них, ее радетелей.

Но старый воин Улеб понял сие по — своему. Знал он, что гонцов с черной вестью государи нередко убивали. Что ж, такова судьба многих сеунчей. Улеб не боялся смерти, ему, старому воину, многажды приходилось сходиться с нею в битвах. Еще в Древлянской земле он дал слово павшим от рук коварных злочинцев рассказать все в первую голову великой княгине. Ведь он оказался единственным очевидцем всего, что там случилось. Но умирать ему, однако, было нельзя, потому как останутся неотомщенными его младшие братья и многие сродники, кои служили в дружине князя. И вот Улеб стоит перед воеводами и боярами, упрямо замкнув рот. Он все‑таки решился явиться перед великой княгиней и все ей поведать. Они же уговаривали его, просили, требовали, угрожали, за грудь хватали — и все с одним: расскажи, что случилось в Древлянской земле.

А в гридницу валом ломились горожанки. Ведь там, в Древлянской земле, вместе с князем Игорем были многие сотни воинов. И теперь их жены, матери, сестры — все скопом взывали к Улебу, дабы он раскрыл роковую тайну

— Улебушка, сват, аль забыл Маланыошку, кою просватал за своего племяша киянина. Что с моим голубем Владом? — кричала заплаканная молодайка.

Этот крик словно разбудил Улеба. Он вскинул голову и увидел слезы не только на лице Малании, но и на лицах многих женщин, теперь уже вдов и сирот. И дрогнуло сердце старого воина, подумал он: «Что там горе великой княгини, ежели вдвое горе тем, кто потерял семеюшку, батюшку — кормильца». И торопливо, словно боясь, что не успеет сказать о всем, чему был очевидцем, крикнул:

— Слушайте, сердешные, никому живота не оставили, кто был при князе Игоре на Древлянской земле! Всех порубили злодеи древляне! Всех! Меня лишь пощадили, дабы донес до вас черную весть! Тяжкий жребий я исполнил, теперь же судите меня судьей и приставом. Голову кладу на камень! — Й Улеб замолчал, склонил голову на грудь и заплакал.

В гриднице несколько мгновений стояла тишина. И кто-то из бояр успел спросить:

— А батюшка князь, что с ним?

— И он сложил голову, — совсем тихо ответил Улеб.

И гридница взорвалась, загудела, заголосила. Кто‑то еще пуще заплакал, кто‑то слал древлянам угрозы. Женщины с рыданиями вскидывали руки, рвали на себе волосы. Плакали старики, бывалые воеводы, жестокосердые бояре и даже молодые воины.

Черная весть, словно степной стервятник, вылетела из гридницы и полетела над теремным двором, над улицами и площадями Клева, и вскоре все горожане знали о том, какое горе к ним пришло. И побежали к княжеским теремам сотни новых горожан, дабы убедиться в подлинности прихлынувшей беды. Смятение охватило весь Киев. Знали же многие о том, что несколько дней назад дружина Игоря, ходившая в полюдье на Древлянскую землю, разделилась на две части. Горожанам было ведомо, что большая часть во главе с воеводой Малком ушла за данью к смолянам. И теперь всем горожанам оставалось лишь гадать, чьи мужья, отцы, сыновья и братья ушли с Малком, а кто остался при князе Игоре.

Помня об этом, воевода Посвист попытался успокоить тех, кто толпился, плакал и вопил близ гридницы.

— Утихомирьтесь, жены и матери! Еще никому не ведомо, кто из вас осиротел, кто потерял отца — батюшку, а кто семеюшку! — Голос его звучал мощно, и на княжеском дворе стало тише.

Как только плач и стенания затихли, отроки и гридни вытеснили горожанок из залы, потому как на теремномmдворе собрались многие вельможи, которых созвали сеунчи по повелению великой княгини. Им, кто был мудр и умен, надлежало решить судьбу древлян. Им, градским старцам, воеводам, боярам, княжим мужам, было ведомо, в какой раз древляне поднимаются бунтом против великокняжеской власти, против своего законного государя. В палате было шумно, все уже забыли о гонце Улебе, все угрожали злочинцам. Лишь градские старцы помалкивали. Наделенные мудростью и знанием великокняжеской жизни, образом правления державой, они искали первопричину бунта древлян. Им было ведомо, что древляне издавна славились добрым нравом, чтили своих властителей, будь то великие князья всея Руси, или свои, искоростенские. Да была в этом одна странность: бунты древлян венчали начало и конец великокняжеского правления Игоря. Что тому причиной — вот задача, кою должно было разрешить старейшинам Киевской Руси. Наконец‑то в гриднице появилась великая княгиня Ольга. Она была бледна, но спокойна и величава. Глаза ее сухо поблескивали. Все, что ей суждено было пережить, еще будет пережито. Теперь же, перед лицом своих подданных, ей надлежало оставаться уравновешенной и любящей матерью своих детей. Умудренные жизнью вельможи только удивились силе воли и выдержке этой загадочной славянки. С высоты княжеского помоста она осмотрела зал, заглянула в лица вельмож и остановила свой взор на Улебе Владиславе, который стоял в окружении княжеских телохранителей.

— Зачем вы его держите? — строго спросила княгиня. Отроки отошли от гонца, и Ольга позвала его: — Улеб, подойди ко мне.

Склонив голову, воин поднялся на помост, опустился на колени и застыл. Ольга же велела ему подняться, тронув за плечо. Он встал.

— Говори все, с чем прислан и чему был очевидцем на Древлянской земле. Имя назови, кто первым руку поднял на князя, на дружину.

— Говорю, матушка княгиня. По воле божьей Перуновой мне не дано было пасть с братьями моими, я был схвачен в дозоре. Связав, да кляп воткнув, повели к стану, где князь и воины почивали. Там шла резня, потом стало тихо. Ко мне подошел князь Мал и сказал: «Отправьте его в Киев. Тебе же, воин, наказываю передать великой княгине, что в наше стадо пришел волк и мы его убили», — с тем князь

Мал и ушел. — Улеб склонил голову и замолчал, по измученному лицу его текли слезы.

И княгиня Ольга молчала. Она стала еще бледнее, и глаза ее затуманились от слез. И все, кто был в гриднице, молчали, и многие вельможи прослезились. И никто не осмеливался нарушить тишину. И долго бы молчали киевляне, оплакивая смерть своего князя, да пора было узнать причины его гибели. И Ольга, одолев слабость, повелела:

— Говори все, как ведаешь, с того часу, когда вступили на Древлянскую землю.

Улеб выпрямился, плечами повел, пытаясь расправить их, и тихо начал печальную повесть о гибели князя Игоря и его дружины.

— Как и в прежние годы, мы пришли в Древлянскую землю с миром. Дань, кою платили древляне, взималась по совести. И древляне знали, за что платят дань: их оберегали от набегов кочевых и хищных племен и потому они жили в покое. И на сей раз мы объехали Древлянскую землю и взяли свое по праву, но не больше. Исполнив государево дело, мы вышли на дорогу, ведущую к смолянам. Великий князь Игорь был доволен древлянами и лишнего с них не потребовал. Но в пути по Древлянской земле в дружине возник ропот. Те воины, да больше из варягов, кои в прошлые полюдья ходили с воеводой Свенельдом, сплотились и подступили к великому князю с обидой. И слово сказал варяг Фарлоф — старший. «Ты, великий князь, добр к своим данникам, — начал он, — и берешь с них мехов, узорочья, мечей, седел, меда и воска мало. Потому мы, твои отроки и гридни, босы и наги, потому в обиде и нищете». «Полно, Фарлоф, — ответил князь, — не вижу, чтобы ты был бос и наг: сапоги яловые на тебе, кафтан болгарского сукна. Но что ты хочешь, говори?» — «Зачем упрекаешь меня, князь. Не я один, но все мы хотим быть как воины Свенельда. Они, ходя за данью, богаты оружием и всякою одеждою, они вольно берут у данников все, что им мило. Потому и мы просим тебя, князь, по справедливости быть с нами. Да и себя не обходи», — «Как сие сделать, не знаю», — ответил князь. Фарлоф — старший посмотрел на своего младшего брата и велел ему: «Говори ты. Я же свое сказал».

И перед великим князем выступил Фарлоф — младший, богатырь телом, да злочинец духом.

«Говорю тебе, великий князь, от имени моих соратников: веди нас в Искоростень, и когда мы возьмем все, что нам нужно, и девы древлянские будут наши, тогда мы воздадим тебе честь. Все по справедливости, потому как у нас жизнь коротка…»

— За двумя братьями, за их сродниками стояли еще почти пятьсот воинов, коим речи Фарлофов были милы, — продолжал повесть Улеб, — Все они прежде ходили со Свенельдом за поборами и брали в два, в три раза больше сверх меры. Сетовал великий князь на то и с нами делился досадой. Да не осудил в свое время знатного, но алчного воеводу Свенельда. А на сей раз попытался увещевать жадных варягов. «Ведомо мне, что в Киеве и в других городах и местах у вас, Свенельдовых земляков, много добычи спрятано. Зачем же зариться на чужое без м<еры? А у кого нечего обуть — одеть, придите ко мне на теремной двор, поделюсь своим. Я стар, и мне мало чего надо».