Сьюзан Ховач - Грехи отцов. Том 1

• Название: Грехи отцов. Том 1
• Автор: Сьюзан Ховач
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-293-2

Грехи, содеянные в юности, неминуемо приводят к краху и разрушению личности, неизбежно отражаясь на следующих поколениях. Изломанные судьбы героев романа, переживающих душевные драмы, любовные трагедии и профессиональные неудачи, яркий тому пример.

Главная героиня Вики Ван Зейл, наследница многомиллионного состояния, становится жертвой честолюбивых амбиций своего отца и первого мужа, ее жизнь проходит в борьбе с темными силами, но она находит в себе мужество противостоять им.

***

Вики, дочь финансового магната Корнелиуса Ван Зейла, мечтала об одном — о любви и спокойном счастье. Но железная воля отца постоянно встает на ее пути, а его холодный деловой расчет ломает такой хрупкий и нежный мир чувств девушки. Словно тяжелая карма родительского прошлого ложится тяжким грузом на плечи Вики, обреченной вечно бороться с ударами судьбы, теряя любимых и близких людей, и с отцом, к которому она несмотря ни на что привязана…

Сюзан Ховач родилась и училась в Англии. С 1964 года живет в США. Член Гильдии писателей, Сообщества писателей и Лиги писателей Америки. Работает в разных жанрах — мистического триллера, реалистической повести, семейной саги. В основе увлекательных сюжетов семейных саг Ховач нередко лежат события всемирной истории, искусно «осовремененные» писательницей.

---

— Виски, Нейл?

— Да. Но что, черт возьми…

— Разреши мне только приготовить выпивку. Уверяю тебя, мы все в этом нуждаемся.

— Ладно, но… подожди, Джейк, Алисия не пьет виски.

— Ох, сейчас я выпью, Корнелиус, — сказала Алисия машинально.

Джейк сказал сразу:

— Ты пила виски, когда я приехал. Я полагал…

— О, да, конечно. Да, налей мне еще. Спасибо, Джейк.

— Какого дьявола мы попусту теряем время, обсуждая алкогольные привычки Алисии! — Я почти рвал на себе волосы от раздражения. — Джейк, что случилось? Почему здесь была полиция? В дом прошли воры?

— Нет, Нейл, это Себастьян. Он попал в переделку. Полиция обвиняет его в том, что он избил женщину на Верхней части Вест-Сайда.

Я выпил виски, быстро схватил телефон и начал действовать.

— Миддлтон, соедините меня с комиссаром полиции. — Я повесил трубку, а затем набрал другой номер. — Шуйлер, немедленно соедините меня с моими адвокатами. — Я вышел на внешнюю линию и набрал номер квартиры Себастьяна.

— Алло! — ответил Себастьян лаконично.

— Себастьян, что, черт возьми, случилось? Полицейские у тебя?

— Да. Это какая-то нелепая ошибка. Я позвонил своему адвокату.

— Не говори им ни слова, пока он не придет. Я еду прямо сейчас.

Я повесил трубку. Телефон тут же зазвенел снова.

— Да?

— Я соединяю вас с комиссаром полиции, сэр.

— Давайте. Алло? Да, это Корнелиус Ван Зейл. Что, черт возьми, вы делаете, преследуя моего пасынка? Что? Вы ничего не знаете об этом? Тогда я вам немедленно предлагаю это выяснить! Имя моего пасынка Себастьян Фоксуорс, и сейчас ваши люди толкаются на его квартире на Ист-36-стрит, 114, повторяю, Ист-36-стрит, 114. Свяжитесь с капитаном из вашего полицейского участка и скажите ему, что в случае незаконного ареста я буду возбуждать уголовное дело.

Я повесил трубку. Телефон сразу же позвонил снова. На линии был мой адвокат.

— Что произошло, Корнелиус?

— Сколько стоит полное снятие вины за попытку изнасилования?

Алисия наклонилась, будто она была в обмороке. Первой реакцией Джейка было броситься к ней, но затем он остановился, как бы решая, что делать.

— Ради Бога, Джейк! — сказал я резко, прервав разговор с адвокатом, который нес какую-то околесицу о взяточничестве, — положи Алисию на кушетку и позови ее горничную.

Джейк хлопотал над Алисией. Я повесил трубку и приказал подать машину к подъезду.

— Я сразу же вернусь, — сказал я Алисии, целуя ее. — Не беспокойся, я все улажу, нет проблем. Джейк, я позвоню тебе. Благодарю за помощь.

И я поспешил к Себастьяну, чтобы сдержать обещание.

Это было очень трудно, так как у оскорбленной женщины, проститутки с Вест-Сайда, был бумажник Себастьяна, в котором находились его водительские права с его старым адресом на Пятой авеню, но женщина оказалась очень разумной, когда поняла, что ей хорошо заплатят, и полицию оказалось легко убедить в том, что ее избил сожитель, когда застукал ее с Себастьяном. Никто не захочет зря тратить время, проводя расследование незначительного преступления, когда имеются куда более серьезные.

Когда я, наконец, остался один с Себастьяном, я сказал ему:

— А теперь можно пойти спать, если получится, но я хочу, чтобы ты был в моем офисе завтра в девять часов утра, и если ты опоздаешь хоть на секунду, ты будешь уволен.

— Ладно, — сказал Себастьян.

Я смотрел на него и молчал, через десять секунд Себастьян покраснел и пробормотал:

— Да, сэр.

Я резко повернулся и вышел.

Он постучал в дверь в девять часов и, поднявшись из-за стола, я провел его в другую комнату, бывшую моим рабочим кабинетом. Во времена Пола эта комната, выходившая на внутренний дворик, была обставлена как библиотека, в то время как дальняя комната, отделенная аркой, использовалась как изящная гостиная, где только избранные собирались ежедневно после обеда выпить чаю. Я упразднил эту традицию девятнадцатого века. Главная комната была обставлена теперь как строгий кабинет, а ближняя комната, как я узнал однажды, подслушав шепот младшего партнера, стала называться комнатой ужасов. В этой комнате я увольнял людей, убеждал принять мою точку зрения, доказывая, что банкир инвестиционного банка создан только для того, чтобы устилать золотом дорогу своих клиентов, но ни в коем случае не вмешиваться в их дела.

— Садись, Себастьян, — сказал я своему пасынку, который уже заранее болезненно побледнел.

Он неловко сел на кушетку, а я оставался стоять у камина, положив одну руку на каминную доску бледного мрамора.

— Ну, так что же? — спросил я резко.

Он кашлянул. Звук отразился от пепельно-белого потолка и неокрашенных стен. Ковер в комнате был стального серого цвета. За моими плечами цифровые часы мерцали красными огоньками, — время — источник жизненной силы — медленно уходило в бесконечность.

— Итак, Себастьян? — повторил я, пока он пытался успокоиться.

— Благодарю за то, что ты улаживаешь мои неприятности. Я очень сожалею, что впутал тебя в это дело. Извини меня за все это беспокойство.

Для Себастьяна это была длинная речь, но я ничего не произнес в ответ. Молчание продолжалось. У меня не шевельнулся ни один мускул, но он заерзал на кушетке.

— Я жду, Себастьян.

— Я сожалею, сэр. Я не понимаю…

— Я жду твоего объяснения.

— О!.. — Он снова заерзал, пытаясь найти удобное положение, но современные кушетки с их неудобными спинками исключают всякую надежду на комфорт.

— Я хочу знать, — сказал я бесстрастно, — почему интеллигентный молодой человек, хорошо воспитанный в счастливом доме со всеми возможными преимуществами, которые дает богатство, ведет себя так отвратительно.

Он ничего не ответил. Я чувствовал, что во мне нарастало раздражение. Я резко повернулся и отошел от камина, остановившись перед окном.

— Приходило ли когда-нибудь тебе на ум, — спросил я, — назначить свидание хорошенькой девушке, оплатить обед, пригласить в кино?

— Нет, сэр.

— Почему нет?

— Я лучше пообедаю и схожу в кино один.

— Почему?

— Я не люблю разговаривать с глупыми людьми.

— Тогда почему ты не назначишь свидание какой-нибудь умной девушке?

— Умные девушки меня не интересуют.

— Почему?

— Потому что я в основном не интересуюсь их мозгами, а они достаточно разумны, чтобы считать это оскорбительным.

Разговор прекратился. Себастьян, сидя на краю кушетки, уставился на ковер. Вместо того чтобы оправдываться, он хранил упорное молчание.

Вернувшись назад к камину, я осторожно ткнул каминный экран носком ботинка.

— Себастьян, — сказал я, повернувшись к нему спиной, но наблюдая за ним в зеркале, — ты должен помочь мне добраться до сути этого дела. Ты же понимаешь, что, если мы не решим эту проблему, все это может повториться? Давай остановимся на фактах. Не бойся, меня ничем удивить нельзя. Начнем с очевидного вопроса: почему ты ударил эту женщину?

Себастьян поднял глаза. Его взгляд был суров и враждебен.

— Почему ты читаешь Маркиза де Сада? — спросил он.

Он меня поразил. Как же так, говорил я себе, это сын Алисии, я воспитывал его с девятилетнего возраста, и он должен быть в глубине души славным парнем.

— Ты имеешь в виду, — сказал я медленно, — что ты получал сексуальное удовольствие, когда избивал эту женщину?

— Да, это так.

Мой разум, хорошо настроенный на ложь после двадцати пяти лет выживания в трудных условиях, сразу почувствовал фальшивую ноту в его голосе.

— Ты притворяешься, Себастьян, — сказал я холодно. — Пожалуйста, не трать попусту мое время таким образом. Это только усилит презрение, которое ты вызываешь у меня своим поведением.

Он отвернулся и перестал смотреть на меня.

Поскольку строгость, по-видимому, ни к чему меня не привела бы, я переменил тактику, сел рядом с ним на кушетке и положил руку на его плечо.

— Слушай, — сказал я, — скажи мне правду. Я твой отец и хочу помочь тебе.

— Ты не мой отец. — Он встал пошел прочь.

Я сжал кулаки. Я вскочил на ноги, но перед тем как я заговорил, он пробормотал:

— Она сказала нечто глупое, и я потерял терпение. Я ненавижу глупых людей.

Он заходил по комнате, иногда останавливался, ковыряя каблуком ковер. — Она сказала, что я ударил ее, — пробормотал он. — Но я только собирался это сделать. Я взбесился от ее глупых слов. Что я был обязан делать — исчезнуть? И она сказала это в такой дурацкий момент, как раз когда я… А затем она пыталась вырваться, и я обезумел и оттолкнул ее от себя, а она упала навзничь с кровати и ударилась головой о ночную тумбочку, из носа потекла кровь, и она начала кричать, — все это было так глупо, что мне хотелось быть за тысячу миль оттуда. Я ушел, но в спешке оставил бумажник, и, как только она увидела мой адрес на Пятой авеню, она, разумеется, не смогла удержаться от попытки извлечь из этого какую-нибудь выгоду… Я сожалею, Корнелиус, но ты должен понять, как это было, все это просто глупая случайность, и это не должно повториться. Ты не должен беспокоиться обо мне, на самом деле не должен.