Елена Крюкова - Коммуналка

• Название: Коммуналка
• Автор: Елена Крюкова
• Жанр: Поэзия

Книга стихотворений

---

— Гуляла-гуляла — и нагуляла-таки…

— Дите родить-та легше легкого, а ты взрасти его!.. А кормежка!.. А куды она с ним — одна!..

— На нас рассчитыват. Мыслит: народу много, небось помогут!..

— Хитрюга!.. На чужих холках хочет покататься!..

— А как таится, как таится, бабыньки, если б вы видели! Я тута из кухни сковороду с капустой несу, а она мне навстречу вывернулась. Белая — ну чисто бледная поганка. И улыбается криво. Хорохорится!.. А я ей так впрямую рублю: “Уж не залетела ли ты, Санечка?..” “Нет, — жмется, — это я штой-то в столовке плохое скушала…” А капусту мою из сковородки учуяла — аж белки закатила!..

— Стыдно ей.

— Умела гулять — умей гордо живот носить! Цаца тарасиховская!..

— Итальянка наша…

САНЬКА У КИСЕЛИХИ ПЕРЕД ИКОНОЙ

Милая ты моя, Киселиха!..
Видать, жила я люто, лихо —
Живот растет не хуже опары,
А я в зеркале черна — старее старой…
Пальцы обожгу о твою магаданскую кружку
                                   с грузинским чаем…
Вот так мы до рожденья их лелеем-качаем —
В люльках кухонь, в колыбелях метелей,
В сиротстве нагретых утюгом одиноких постелей…
Милая ты моя, Киселиха!..
Видать, я уж такая зайчиха-волчиха —
Ребенка нажила, а сама вот-вот с ума спячу:
За полночь подушку грызу, вою в нее, плачу…
У тебя иконка есть. Дай помолюся.
Вон она тихо сидит — матерь, Мария, Маруся.
Чай, тоже рожала. Может, услышит?
От нимбов тусклых — печкою пышет…
Колени подогну… Упаду — как на горох, на гвозди…
За стенкой гонят твист — у Тамарки гости…
По коридору крик: Петьку опять бьет Анфиса…
Батареи ледяные — Паня, дохлая крыса,
Еле топит… Котлы аварийные в котельной…
Ну, Киселиха, — у тебя такой затхлый дух постельный,
Топор можно вешать… Богородице, Дево!
У каждой молитвы — одинаковы припевы…
Пошли мне легкие роды! А коли не сможешь —
Пошли мне легкую смерть — да ведь ты не поможешь,
Картинка сусальная,
                    стрекоза на булавке,
                                  фольговая обертка!..
…Не верю. Не верю. Нет веры. Это — хуже аборта.

“Милый, любимый мой Степочка!

Поздравляю тебя с Новым Годом. Желаю тебе от всего своего любящего сердца крепкого здоровья, хорошо повеселиться и быть всегда любимым и сильным духом! Пусть на твоей елке в этот счастливый вечер загорятся красивые свечи! Будь всегда таким же красивым и обаятельным! Не забывай меня.

Всегда тебя любящая Саня”.

НОВЫЙ ГОД СТЕПАНА

Эх, пьянь-ресторань,
Русская отрава!..
Слева — площадная брань,
И молитва — справа.

На столе — коньяк, шампань,
Яблок лысины — желты…
Кто там, кто?.. Сань, а Сань!..
Обознался я: не ты…

     За рояль, за рояль, за рояль — скорей-скорей!..
     Распугаю я всю шваль, всех синиц и снегирей.
     Музыка, да ты ж — моя официанточка!..
     С виду — ути-пути, а на деле — хваточка…
     С виду — мур-мур песенка, ласковая киска,
     А на деле — лезвие
                      по-над глоткой — близко…

— Степка!.. Пжалста!..
                 Мой любимый песняк!..
Да червонец кладу — не за так…

    — “Так ждала и верила
      Сердцу вопреки…
     Мы с тобой два берега
     У одной реки…”

     …Ты, Серега-тромбонист, —
     Пусть ушла жена!
     Пусть козлы врубают твист
     В прорези окна.

     Ты напейся… Закуси
     Сладким чем-нибудь…
     Вон малявка — две косы —
     Бросься ей на грудь.

     Ты забудься!.. Я и сам
     Чуть было не влип…
     Кто там, кто там?.. Сань, а Сань!..
     Обознался… Всхлип

     Чей-то громкий… На, заешь!
     Кроличье рагу…
     Ешь ты, ешь, пока рот свеж.
     Через “не могу”.

     Ну, а этих… мы найдем!..
     Волки — я и ты!..
     Всех подряд… переберем,
     Груди-животы!..

     Что?!.. Ждала и верила?!
     Сердцу вопреки?..
     Мы с тобой два берега…
     Сергунь — от тоски
     Выпью все!..

Мадера, херес — я гуляю.
Гуляю!.. Задираюсь?! Блажь,
Я нервный парень!.. Я играю
На том фоно разбитом — ваш
Кабацкий шут! Да колпака мне
Не сшила Санька!.. Все мура,
Икра, печенка… Я руками
По клавишам ору: ура!..
Ура тебе, правитель лысый,
Родной-любимый-дорогой!..
Пусть из страны сбегают крысы,
А за кордон я — ни ногой.
Мне здесь привольно. Ресторанчик,
Вокзал, мазута терпкий дух,
И я, Степанчик, мальчик-с-пальчик,
Я Рихтер: абсолютный слух!..
Спят тупорылые владыки
В одеколонной тьме СВ.
А здесь — от ярких бабьих ликов
Темно и звонко в голове…
Мне все до лампочки, до фени —
Всех съездов-лозунгов позор, —
Сидела б девка на коленях,
Плела б тонкоголосый вздор,
А я бы слизывал помаду
С ее разнюненного рта,
А я б глядел людское стадо —
Не смыслящее ни черта,
И ел и пил,
                блестя усами,
Обмокнутыми в арманьяк…

Кто там идет?..
                Эй, Санька! Саня!..

Я обознался.
                Люстры пламя
Глаз режет. Воротник слезами
Улил. Российский сыр — с ноздрями…
Я щас. Я пьяный между вами.
Умоюсь из тарелки — щами.

Я ничего. Я просто так.

__________

…А елка стояла средь дымного зала,
Стояла — у всех на глазах —
Беременной, потною бабой стояла,
С игрушками в черных руках.

“Александра! Кобылка моя! С Новым Годом!

С новым счастьем!

Что бы ни случилось в нашей жизни, я тебя, лошадка, никогда не забуду. Ты женщина 100 %. Не делай только в жизни глупостей. Мне нравилось, когда ты красила губы фиолетовой помадой. Вообще ты похожа на Стефанию Сандрелли из фильма “Развод по-итальянски”. Гуляй больше на свежем воздухе. Не падай — сейчас очень скользко. Гололед.

Я гад. Прости меня. Будь. Я пьяный сижу в ресторане, открытка лежит между ветчиной и “Пшеничной”. Если бы я мог, я бы всю жизнь носил тебя на руках. Но я слабый человек. А ты Стефания Сандрелли. Ты кончай вертеть ногами швейную машинку и езжай во ВГИК. Там тебя с руками оторвут. И ты пойдешь по рукам.

Рисую тебе свою рожу. Я идиот. Я влюбчивый идиот. Я сволочь. Я тебя никогда не любил.

С Новым счастьем!

Я люблю тебя.

Твой Сивка-Бурка.

P. S. Все. Я ускакал. Навек.”

НОВЫЙ ГОД САНИ

Ты каморка моя, каморочка.
Торт трехслойный. Бутыль. Хлеба корочка.
Да в углу, у телевизора, — елочка.
Да напротив сердца — швейная иголочка.
Платье-то… на живульку сметано.
На кошачий клубок горе намотано.
А под сердцем — торк, торк… — пихается.
Надо мною в животе — усмехается.
Мол, ты че, мать?.. Свой-то праздник справила,
А меня-то — без отца оставила?..
Гололед, да голь, да голод города!
А вот я — бревно: не чую голода —
Будто я навек наетая-напитая,
Так любовью измочаленная, избитая…

Пригублю коньячку из тонкой рюмочки…
Ворохнется плод… Ох думы мои, думочки,
Пить нельзя — а то б надралась в дымину я
За всю-то жизнь мою — ледяную, длинную!

С Новым Годом, Степка!
            А сынок твой в моем брюхе бесится,
На земле меня держит,
            не дает… повеситься…

— Куды она побежала, Пань?.. Как оглашенная!..

— Да она ж с нами со всеми не разговаривает. Как воды в рот набрала.

— А животень-та!.. Пацан там у нее зреет.

— Чай, все хорошо, што не девка: все меньше страдать в жизни будет.

БЕГ САНИ К СТЕПАНУ

Скорее. Скорей. Адрес — в кармане.
Клочок бумажки — вот! — чудом цел
Снег — прямо в грудь. Эх, Саня, Саня.
Не глядись в витрины: ты бела как мел.
Вперед! Автобусов вонь тягуча.
Сиплый водитель кричит: “Живей,
Проходим с подножки!..” —
                     Снежная туча,
Фатой брюхатую бабу обвей…

Скорей! Вот пустыня микрорайона.
Девятиэтажки — винтовками вверх —
Расстреливают небо. И вверх, опаленный
На костре боли — летит яркий смех.
Какой это дом?.. Седьмой?.. Десятый?..
Какой микрорайон?.. Десятый?.. Седьмой?..
Лифт меж этажами застрял, проклятый.
Как жутко ехать к тебе домой.
Звонок — ожог на пальце зальделом.
Дверь забухла — с петель сорвать!
В двери — в шелках — квадратное тело,
Которому в зубы — лишь семгу совать…
Скулы буфетчицы или торговки.
“Химия” — взбитый кок надо лбом.
Такая — простаков обсчитает ловко
В любой забегаловке, в баре любом…
Губу вздернула вздрогом гадливым:
Мол, что тут за краля?.. Ты, отвали!..
И так притушила черными щетками — синие сливы,
Будто глядела за край земли…
Санька, держись.
                      За косяки и карнизы.
За воздух. За свой сугробный живот.
Это же парфюмерша из универмага, Раиса.
Это же Раиса, что в бывшей бане — напротив — живет.
Держись, Санька. Что она брешет?.. Не слушай.
Губы намазаны, шевелятся… Орет…
Держусь. Держусь за свою гнутую-битую душу.
Рукою — за беззвучно орущий свой рот.
Держусь! Плавай, жирная, пред Степкой в китайском халате.
Жарь ему — под завязки чтоб ел! — голубцы.
А он-то все равно передо мной не в накладе,
Пусть над нами и не вознесли златые венцы!..
Что орешь, Раиса?.. Не слышу… Ты вся — из блуда,
Из польской помады, из пошлых прищуров,
                                          из французских теней…
Уши заложило… Темно… Мне худо,
Спасите. Тошнит. Пред глазами — море огней.
Огни полыхают… мрак!..
                             Спасите, мне худо…
Райка, парфюмерша, сволочь, не хватай меня руками,
                                                                      пусти…
Степка, ты где… Тошнит… Я любить тебя буду,
Даже если Райка…
               Тошнит… Темнота…
                               Прости…

— Раиска!.. Колода. Ты неправа. Надо было “Скорую” вызвать!