Александр Бруссуев - Охвен. Аунуксиста

• Название: Охвен. Аунуксиста
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Фэнтези

Ныне вымирающие ливвики были очень уважаемы некогда, пару тысяч лет назад. Охвен — тому пример.

---

Охвен еще только попытался подумать, что ему все это примерещилось, как голос прозвучал вновь:

— Кто ты?

Выпучив глаза в темноту, Охвен сдавленно произнес:

— Я Охвен.

И сразу же тишина под овчиной растворилась в диком хохоте и вое. Вряд ли найдется человек, способный воспроизвести эти зловещие звуки. Застонал во множество глоток хор страдающих от невыносимой боли людей, срываясь на плач и невнятные крики проклятий. И сквозь эту оглушающую какофонию отчетливо донеслись шаги, приближающиеся к нему, Охвену, все еще скорчившемуся под дурацкой шубой. Он успел чуть приподнять край тулупа, чтобы увидеть две ноги, обросшие свалявшимися серыми в призрачном лунном свете волосами. Ноги заканчивались копытами, как у козла. Не успел молодой карел удивиться, как его потряс мощнейший удар под ребра. Этот удар подбросил Охвена вместе с тулупом в воздух.

Охвен упал наземь в нескольких шагах от места гадания, попона отлетела в другую сторону, он перевернулся со спины на живот, силясь подняться, чтобы убежать, но понял, что не успеет. Тогда он сжался в комок, ожидая нового пинка, и зажмурил глаза.

Нового удара не последовало.

Охвен снова перевернулся на спину, стараясь вдохнуть морозного воздуха побольше — почему-то он долгое время не дышал. Это удалось не сразу. Первый же вздох, продавленный в легкие сквозь хрип, вызвал боль в досаженном боку. На глаза навернулись слезы. Он сипел и кашлял, прижимал руки к ребрам и крутил головой, боясь снова увидеть не только ужасные волосатые ноги, но и их хозяина. Но, к счастью, кроме обеспокоенных друзей, спешащих к нему по глубокому снегу, никого не заметил.

— Ты чего это прыгнул? — спросил Мика, отряхивая снег с варежек: наверно упал, пока бежал.

— Тебя кто-то напугал, ты что-то услышал? — добавили девчонки.

Охвен сел, продолжая оглядываться по сторонам: они были одни.

— А где этот волосатый? — проговорил он.

— Кто? — удивился Мика. — Мы никого не видели.

— Ой, девочки, давайте уйдем отсюда! — пролепетала Лиса и заплакала.

— Да, давайте-ка двигать в сторону дома. Потом поговорим, — рассудил Мика, и все, постоянно оборачиваясь, двинулись вон от этого места. Мика, как самый рассудительный, сходил забрать овчину. Охвен пошел ему помогать и все время смотрел под ноги на следы вокруг. Ничьих, кроме их собственных, тем более парнокопытных, он не углядел. Разговаривать начали только у крепостной стены, где должны были разбежаться по домам.

Гадание прошло успешно, если можно так считать. Правда, было очень непонятно, что услышанное могло значить. Все девчонки слышали храп коней, звон колокольчиков, звуки копыт, скрип повозок и смех. Тина смогла различить даже плач ребенка. Мике пригрезился то ли звук ручья, то ли звяканье железа. Ну, а Охвен сказал, что он определил только шум ветра и больше ничего, но ему не поверили. Однако, настаивать никто не решился — все спешили по домам. Договорились только, что парням завтра с утра надо будет пойти на лыжах к Андрусовской пустоши, разыскать там одноглазого рыбака и попросить его растолковать услышанное.

Дома, при свете лучины рассмотрев как следует ушибленный бок, Охвен пожалел, что дал согласие на предстоящую лыжную прогулку по занесенному снегом льду реки Олонки, а потом еще и лесом. На ребрах наливался веселым черно-бурым светом внушительный синяк. Хорошо, хоть кости остались целы. Идти предстояло довольно далеко, до самого ладожского берега, так что одним днем обернуться никак не получалось. Намазался втайне от домашних мазью от синяков и шишек, какой еще в детстве мама лечила последствия нечаянных падений и ударов, и заснул.

Родители спокойно отнеслись к желанию навестить Андрусово, тем более что в компании с Микой. А тот уже с восходом солнца бил копытом под дверью, торопя на выход. Охвен чувствовал себя вполне сносно, синяк, хоть и занял собой весь бок, но не сильно беспокоил: разве стоит бояться подобных мелочей, в жизни случаются вещи куда страшней!

Мика стоял наизготовку, как показалось, слегка перегруженный поклажей. У Охвена за плечами был только легкий мешок, куда сложил кое-что из еды на всякий случай, а у него сверху мешка была еще плотно скручена вчерашняя овчина.

— Ее-то зачем с собой тащить? — удивился Охвен.

— Да понимаешь, какая загогулина вышла: стал я ее дома выгружать, встряхнул для приличия и обнаружил в одном месте следы, которых раньше на ней не было.

— Это что значит, новая дырка открылась?

— Так то оно так, да не совсем так.

— Да покажи ты мне, раз объяснить толком не в состоянии! — вспыхнул Охвен.

— Ладно, успокойся. Не стану я овчину разворачивать перед тобой. Так старательно скрутил, дойдем до места, там и посмотришь, — махнул рукой Мика. — На тулупе остались следы от когтей. Будто зверь какой-то лапой маханул по шубе.

Охвен задумался. Вчерашние страхи казались уже такими далекими, что напоминание о неведомом звере нисколько не поднимало настроения. Сначала волосатые ноги, копыта, потом подлый удар, теперь вот эти следы когтей — что за ерунда? К тому же никто из ребят не видел рядом никакого чудища.

— Ну а с собой-то эту рвань ты зачем взял? Или теперь собираешься всю жизнь ее на себе таскать? — хмыкнул Охвен, удрученный своими мыслями.

— Покажу дядьке Юхе. Может он чего расскажет.

— Юха тебе расскажет! Он по этому делу мастер. Поди, посмеется над нами, дуралеями, что послушались его баек и пошли пыль под овчиной нюхать на перекрестке! — сказал Охвен. Одноглазого рыбака, строгого до невозможности, звали Юха. Жил он рядом со служителями Бога, но предпочитал брагу, сомнительных женщин и ладожские просторы. Зла он никому не делал, мог по случаю бескорыстно помочь, но ни с кем особой дружбы не водил. Жил, как хотел. И пока это ему удавалось.

— Так ты что — отказываешься идти? — обиделся Мика.

— Да нет, — поспешно ответил Охвен. — Идем же, а то до вечера не сможем в Андрусово добраться.

За парнями, было, увязался пес Охвена, Карай, но, едва только из глаз скрылась крепость, гавкнул на прощание и был таков.

— Знатная у тебя собака, Охвен, — посмеялся Мика.

— Хитрый, подлец. Но по весне пойду с ним на охоту. Одумается, может быть. А пока еще совсем щенок. Пусть резвится.

— Щенок — не щенок, а сам без команды домой слинял. Другой бы плелся за нами, даже если бы прогнали.

— Вот возьми себе собаку, потом и говори, — обиделся Охвен, но в глубине души понимал, что Мика совершенно прав. Ладно, на охоте посмотрим. Может, и будет какой толк.

По реке бежалось легко, когда свернули в лес, стало потяжелее. Выпавший ночью снег завалил хилую дорогу, что вела в Андрусово. Ребята изрядно запыхались, когда увидели впереди занесенный берег Ладоги и несколько изб. Хотя, вряд ли можно было назвать все строения избами: выделялся бревенчатый дом с островерхим куполом, именовавшийся храмом. Там молились богу послушники Андрусовской пустоши. Было их всего дюжина, и были они все славными бородатыми дядьками.

Чуть поодаль располагалась избушка рыбака Юхи. Ребятам повезло, потому что и сам Юха сидел рядом с большой поленницей дров и разрезал строгим взглядом ладожские просторы.

— Здравствуй, дядя Юха! — сказал Мика.

— Доброго здоровья! — ответил тот.

Охвен тоже поздоровался, но старый рыбак промолчал, только кивнул в ответ.

Мика, не привыкший долго ждать, завел длинный рассказ, как они сюда шли, как вчера решили навестить Андрусово, после того, как сходили ночью на кладбищенский перекресток.

— И вот вам, дядя Юха, подарок от нас с сестрой, — сказал он в завершение и вытащил из заплечного мешка кувшин и завернутую в тряпицу полосу сала. В кувшине, надо думать была бражка.

А Охвен ничего не принес, стоял, молча, и стыдил себя.

Юха степенно раскрыл кувшин, глотнул пару раз, душевно крякнул и обтер бороду:

— Ну, вот. А жизнь-то налаживается!

Потом внимательно осмотрел парней с головы до ног единственным глазом и добавил:

— Ну, рассказывайте.

Мика говорил очень подробно. Про то, что он слышал под драной овчиной, про то, что слышали девчонки. Охвену было даже удивительно от того, что его приятель настолько хорошо передает впечатления Лисы, Тины и Ауринки.

Юха только посмеивался, время от времени прикладываясь к кувшину.

— Ну, что мне вам сказать, — сказал он, когда Мика, выдохшись, замолчал. — Я ведь не колдун какой и не гадалка. Мне про эти гадания еще бабка рассказывала. Сколько лет-то с того времени прошло? Ну, да ладно, попробую что-нибудь придумать. Все равно никто лучше меня не расскажет. А совру — так значит, богу было угодно. Жизнь рассудит.

В это время дверка его хижины распахнулось и на улицу выглянула опухшая голова с гладко прилизанными волосами.

— Ик, — произнесла голова, — эта…

— Закрой-ка дверь, родимая. Сейчас я приду.

Голова исчезла, а Юха продолжил.