Александр Бруссуев - Охвен. Аунуксиста

• Название: Охвен. Аунуксиста
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Фэнтези

Ныне вымирающие ливвики были очень уважаемы некогда, пару тысяч лет назад. Охвен — тому пример.

---

Судьба распорядилась таким образом, что это был последний раз, когда он видел своих родителей. Но об этом никто не мог догадаться, потому что все плохое случается внезапно, когда к нему бываешь абсолютно не готов.

Оттолкнувшись от досок причала, лодка, управляемая твердой рукой кормщика, весело заскользила по холодной, вобравшей в себя все прошедшие дожди, воде Олонки. Постепенно скрылись за поворотом крепостные стены, лишь только по хуторам работали люди, лаяли собаки. Осень улыбалась Охвену теплом бабьего лета, а по воздуху плыли паутинки, застревая в волосах и смешно щекотя щеки и шею. Негромко переговаривались товарищи по походу, весело журчала вода за бортом. «В добрый путь!» — подумал Охвен. Он и не подозревал, что этот путь продлится не один десяток лет, которые разделят между собой Аунуксиста — из Олонца и Аунуксесса — в Олонец.

А Карай, подлец, скрылся где-то и не появлялся дома уже вот несколько дней. Словно почувствовал, что хозяин уезжает, и чем это чревато. У Охвена возникала мысль забрать с собой собаку, чтоб составил компанию: двоим товары стеречь-то сподручнее. Но в планы хитрого пса не входила попытка изменения собачьей жизни. Ну да и ладно, пес-то с ним!

К полудню вышли в Ладогу. Хоть погода стояла на редкость благоприятная, по глади озера ходили заметные волны. Охвен поежился от пробирающего до костей ветра. Купцы поставили парус, выполняя таинственные движения по установке мачты, закреплении веревок и натягивания большого полотнища. Помогать его никто не просил, хотя он и рвался быть задействованным. На самом деле толку от него не было в этом деле никакого, потому что он впервые сидел в лодке, где движение осуществлялось без помощи весел, зато при активном участии ветра.

Охвен пробрался на корму, чтоб не путаться под ногами, здесь же сидел только время от времени сменяющийся кормщик, держащий руль так, чтобы они все время двигались на запад. Ему тоже позволили подержать руль, но это было непривычно и тяжело, словно, обнимать доросшего до средней свиньи поросенка. Тот все время норовил вырваться из рук во все доступные стороны горизонта.

Прошли мимо Андрусовского архипелага. На видимый издалека поклонный крест все купцы, в том числе и Охвен, истово перекрестились, словно запрашивая поддержки и вверяя свою судьбу в руки св. Андрея.

Лодку слегка покачивало, но неприятных ощущений в животе это не вызывало. Охвен боялся приступов морской болезни, о которой наслушался немало страшных рассказов еще дома. Тем не менее, он, вполне сносно переносивший почти штилевую погоду, облегченно вздохнул, когда Кокки, старший их команды, принял решение повернуть к берегу на ночевку. Место, куда они решили пристать, носило название Габаново и было занятно тем, что здесь проходила граница песка и камней. С одной стороны шелестел накатывающими волнами ровный песок, с другой — волны, ударяясь о могучие валуны, создавали буруны и фонтанчики. А посредине выдавался в озеро поросший березами мыс.

По пути к берегу, бросив якорь посреди камышей, наловили на ужин свежих окуней, выбрасывая обратно в воду мелкую и невкусную плотву. Снасти с крючками были в отличном состоянии, словно их принесли на лодку специально для этой рыбалки. К тому же невесть откуда появилось целое берестяное ведерко с наживкой — дождевыми червями — поэтому потешили себя легкой и удачной рыбалкой от души. Охвен любил поудить рыбу, не пропуская и зимней подледной. Перед Рождеством всегда набиралась группа промысловиков, которые шли на ладожский лед в поисках окуней. Зимой к берегу подходили стаи крупных, длиной чуть ли не в локоть, окуней с глубины. Ими забивались доверху санки — волокуши, так что тяжело было идти. Рыбачили долго, и два и три дня, пока позволяла погода. Строили на берегу снежные хижины, где отсыпались по ночам. Меняли друг друга в постромках саней: одни рыбачили — другие тащили санки в крепость, и наоборот. Под весну, когда солнце уже вытапливало сосульки на крышах, также промышляли жирную ладожскую корюшку.

Подкрепившись ухой, купцы разлеглись на лапнике у костра. Заготовленные дрова подкладывались особым образом, чтобы тепло распространялось по две стороны от огня. Если нет дождя, то спать было тепло и уютно. Выпив по доброй чарке бражки, подложив под руки оружие на всякий случай, мужчины потравили походные байки, посмеялись друг над другом и засыпали. Только один караульный располагался вне теплой зоны. Он слушал тишину вокруг их стоянки и подкладывал дрова.

Кокки первым сторожем назначил Охвена. Тот подготовил специальную палку, которую воткнул в песок за кругом света от костра. К ней он подходил время от времени с какой-нибудь горящей головней, становился со стороны луны и высматривал, куда ложится тень. Вокруг стоящей палки нарисовал круг и сделал отметки на нем, обозначающие сроки, в течение которых нужно было заниматься обязанностями сторожа — истопника.

Сидеть одному на границе тьмы, когда вокруг все спят, было интересно. Дым от костра поднимался прямо к небу, звезды, не моргая, разрезали лучами темноту. Луна, похожая на серп, медленно двигалась, словно плыла над головами, не давая никакого света. Волны с шелестом накатывались на берег, камыш шуршал, как старая змеиная кожа, иногда раздавался плеск рыбы и слышался протяжный вздох какого-то морского чудовища. Лес поодаль тоже сдержанно шумел загадками: хлопала крыльями ночная птица, погибая в когтях охотящегося хищника, пищала жирная лесная мышь, чья-то неслышная поступь угадывалась в слабом хрусте травинок и осыпающемся в продавленных следах песке. Ночь жила своей жизнью, готовая взорваться ревом, хрипом, стоном, треском. Глаза у Охвена слипались, он едва дождался, когда тень от горящей головни чуть тронула отметку окончания его смены. Разбудив нового сторожа, он завалился спать, не тревожась о непонятных шумах и возможной угрозе. Призраки и чудовища глумились в темноте, а Охвен, зажав меч между коленей, положив голову на свернутый походный мешок, сладко спал и видел во сне звездное небо.

Утром следующего дня они прошли устье полноводной Свири. Двигаясь дальше по своему пути, с лодки, управляемой Кокки, заметили уходящий в речной поворот корабль.

— Смотрите — викинги! — возбужденно вполголоса сказал один из купцов.

— Как у них щита висят? — полюбопытствовал другой, приложив к глазам ладонь козырьком.

Охвен жадно всматривался в плавно и солидно двигающийся дракар. Он много слышал про бесчинства этих северных мореплавателей, но видел их впервые. Щиты на бортах вообще отсутствовали. Размеренно взмахивая веслами, дракар скрылся за речной излучиной.

— Вот изверги, поди, на Онегу безобразничать пошли! — процедил сквозь зубы Кокки. — Совсем обнаглели — щиты не вешают по бортам. При встрече и не поймешь, что от них ожидать? То ли мимо пройдут, то ли напасть решат!

— Господь хранит нас — еще бы чуть пораньше нам выйти, узнали бы об этом на собственной шкуре, — хмыкнул кто-то в ответ.

Больше по пути никого не встретилось, а уже в устье Волхова самим пришлось сесть за весла. Охвен, получивший по неопытности на руки кожаные рукавицы, греб вместе со всеми. Хватило нескольких болезненных тычков своенравного весла в грудь, чтобы понять, как нужно двигаться, как и когда выворачивать кисти. Он даже не смотрел по сторонам, стараясь изо всех сил быть полноценным гребцом. Поэтому остановка оказалась для него несколько неожиданной.

Охвен был готов уже в отчаянии вскочить на гребную скамью, заклекотать по-орлиному и броситься в тяжелые свинцовые воды реки. Терять ему все равно нечего: плечи провисли под неимоверной тяжестью рук, грудь раскалывалась пополам, ладони, даже несмотря на рукавицы, сорвались мозолями в кровь, пот разъел глаза, а воздуху не хватало для того, чтобы чувствовать себя человеком.

Он даже сначала не смог подняться со своего насиженного и облитого потом места. Лодку на полкорпуса выволокли на берег без его участия. Однако, никто не посмеялся. Кокки, наоборот, подошел и похлопал по безвольно опущенным плечам:

— Молодец! Хорошо работаешь.

Постепенно краски жизни начались возвращаться, появились неизвестные доселе посторонние шумы. Охвен поднял голову: осенний день подходил к концу, впереди сворачивалась на ночевку знаменитая ладожская ярмарка. Завтра к орде продавцов и покупателей присоединятся и олонецкие карелы.

4

Охвену было удивительно, что здесь принято платить за все: за лодку, привязанную к берегу, за торговое место, даже за дрова, которые разносили какие-то занюханные личности с беспокойно бегающими глазами. Вдоль торговых рядов бегали непонятно откуда взявшиеся ребятишки, смуглые и курчавые. Они кричали друг другу непонятные слова, будто лаяли, и норовили стащить со столов с товарами всякую ерунду. Будучи пойманы, пронзительно визжали, как резаные, и вопили: «Пусти!» За пределами ярмарки болтались пьяные люди. Они были готовы оказать любую помощь за небольшое вознаграждение. Рядом валялись в самых противоестественных позах очень пьяные люди. Они уже не могли быть полезными. Рядом с их телами сидели задумчивые собаки. На словесную критику и даже на пинки собаки не реагировали, не огрызались и не повизгивали. Медленным шагом, словно нехотя, они отходили на несколько шагов, разводили по сторонам огромные уши и усаживались, бессмысленно посматривая из стороны в сторону.