Иван Акулов - В вечном долгу

• Название: В вечном долгу
• Автор: Иван Акулов
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1969

---

— Нажгли? Сволочи. Меня на той стороне достали.

— А ты чего там?

— Батя, черт его побери, вилы сломал и вот поднял меня ни свет ни заря, выпроводил — поезжай, говорит, и без рогатины не вертайся. Обшарил я там все бугры — ничего не нашел. Нет подходящей. Я тебе что кричал: может, у Глебовны заготовка есть, а?

— Нашел тоже у кого искать. Корову ж она не держит и на покос не ездит. У ней не то что заготовку, самих-то вил не найдешь.

— Вот задачка. А ты куда?

— Пошел в правление. Представиться. Да сейчас придется повернуть оглобли. Куда в таком виде!

— Да, расписали они тебя. Это Настасья Корытова расшевелила, видно, раньше времени.

— Пойду домой, а то чувствую — глаза совсем заплывают.

Алексей пошел обратно к дому, а Сергей направился было к лодке, но передумал и пустился догонять Мостового.

— Алешка, Алеш, погодь чуточку. Вот задачка. Ты Клавку Дорогину… как она тебе?..

— Не присматривался.

— Ты послушай, Алеша. Мировая у нас с ней. Девка-то она какая — знал бы ты….

— Уедешь вот, так узнаю.

— У тебя до нее нос не дорос.

— Отцепись. Чего прилип, как собака к нищему?

— А Клавки тебе не видать.

Сергей остановился, недружелюбным взглядом проводил Алексея и стал спускаться к лодке.

Почти до самого дома Алексей никого не встретил. И слава богу, меньше пересудов. Однако у самых своих ворот столкнулся нос к носу с Карпом Павловичем Тяпочкиным. Колхозный бухгалтер торопился куда-то и, наспех кивнув агроному, прошел было мимо, но вдруг остановился и замер в изумлении, округлив острые глаза:

— Алексей Анисимович. Да что это с вами такое? Пчелы? Ну и ну. А я про что вчера говорил? Вот пчела, хоть она тварь и мелочная, но шибко почуткая до людей. Скажем, наш ты — проходи. А уж если гостенек какой — так и готов. Земелькой, выходит, травкой не пахнешь ты. Медные пятаки на опухоль-то прикладывайте. Медные, Алексей Анисимович…

IV

Что Клавка — красавица, в Дядлово никто не скажет. Но глаза у Клавки особенные: большие и продолговатые, и кажется, что они всегда немножко прищурены и всегда во что-то пристально всматриваются. Клавка — хохотунья и певунья, бой-девка, о таких говорят. Однако, что бы она ни делала, ее глаза постоянно освещены ровным, потаенным светом. Странная какая-то Клавка. Вот только-только заливалась смехом, не удержишь, минута — и следа не осталось от этой веселости: Клавка о чем-то вспомнила и задумалась.

Впервые Сергей Лузанов приметил Клавку как-то совсем нечаянно. Однажды возвращался с покоса домой и в дядловском мелколесье набрел на колхозное стадо. Пастух, дедко Знобишин, сидел на дряхлом пне, опустившись локтями на колени, разговаривал о чем-то с Клавкой. Девчонка стояла перед ним и слушала. Сбоку от Знобишина, под рукой, норовя ухватить зубами обтрепанный рукав его дождевика, вертелся толстолапый щенок. Первым увидев Сергея, щенок шмыгнул между Знобишиным и Клавкой и с визгливым лаем бросился на гостя, но у самых ног его почему-то смутился, завихлял всем задом, приветливо выбросив сквозь зубы длинный язык.

— Здравствуй, дедко Знобишин.

— Здоровенько бегаешь. С покоса, надоть быть. Погодка — сенцо на граблях сохнет. Дорогу вот на малинник девчушкам толкую. Пошли по ягоды, а куда пошли — не знают. Да и не успела поди она, малина-то.

— Кла-ва! — играл девичий голос в березнике.

— …эйа! — тянул другой.

— Кла-ву-у-у!

— За куличье болото пусть идут. Красно́ малины, сам видел.

— А ты проводи нас, Сережа. — Клавка подняла на парня глаза и улыбнулась. — Чего молчишь-то? Испугался. Ладно уж, мы сами. Спасибо, дедушка. Я побегу.

Зная, что Сергей смотрит на нее, Клавка неторопливо, по-женски легко вскинула руку, поправила волосы под белым платком, потом так же легко и спокойно взяла свою корзину и, поводя плечами, пошла в ту сторону, где разноголосо скликались ее подружки. Толстолапый щенок хотел бежать за нею, но передумал, видимо, и только тявкнул вслед, укладываясь у ног хозяина.

«И откуда что?» — безотчетно радуясь, удивился Сергей и долго видел перед собой продолговатые Клавкины глаза, в глубине которых притаилось что-то странное, недоступное и милое. И потом, идя домой, и через неделю, и через месяц Сергей все вспоминал Клаву и недоумевал: как же раньше-то не замечал он ее?

Так, может быть, и уехал бы Сергей в институт, если бы не случай, который помог ему сблизиться с Клавой.

Из колхоза отправляли в город оставшееся от сева зерно. В разломанной и ободранной церкви, где находился склад, работали девчата. Клавка Дорогина деревянной лопатой выгребала зерно на толок из-за веялки, куда насыпали его в спешке и бестолковщине. Отделенная от подруг корпусом веялки, она почти не слышала веселой и неумолчной болтовни подруг. Но в этот раз будто подтолкнул ее кто: послушай. Девчата о чем-то перешептывались и исподтишка посмеивались. Клава прислушалась и уловила:

— Глядите-ка, как он их легко-то…

— И верно, девчата.

— А чего это он вдруг?

— Кровь кипит у студентика.

— Эй, студентик!

— Да и вообще парень…

Клавка вышла из-за веялки и тоже стала смотреть в ту сторону, куда глядели подруги. К створчатым, настежь распахнутым дверям с мешком шел Сергей Лузанов. Она зачем-то дождалась, когда Сергей вернулся порожний и, легко подхватив с весов новый куль-пятерик, кинул его себе на плечо, не покачнувшись, снова пошел на улицу. И Клава будто впервые видела парня: он высок, не по-крестьянски тонок, но мешок лежит на его плече надежно, твердо. Девчата, переговариваясь, опять взялись за работу, только Клавка все стояла за углом веялки и все смотрела, как Сергей неторопливо, размеренным шагом ходил от весов к телегам и от телег к весам. Долгое лицо его, с тяжелым подбородком, было притомлено, красно и жарко, но не вспотело.

И вдруг какой-то бесенок кувыркнулся в груди у Клавки. Она вышла навстречу Сергею и весело заговорила:

— Девчонки, глядите-ка, ноги-то у него, как лист осиновый.

— А и впрямь, трясутся.

— Ха-ха-ха.

— Жидок. Ха-ха-ха.

— Это кто жидок?

— Ты, конечно. Ха-ха, девчонки.

— А ну, которую из вас взять в довесок к мешку?

Он угрожающе шагнул на девчат — те врассыпную. Лиза Котикова споткнулась о чью-то лопату и — на бок, а из-под платья мелькнул голубой краешек рейтуз. Только Клавка осталась на месте. Она не убежала, как все, а сцепилась с Сергеем бороться. Пока он в нерешительности прицеливался, как половчее подхватить ее, она заплетала его ноги и настойчиво теснила к куче зерна. Наконец, смеясь и задыхаясь от смеха, они упали на ворох пшеницы за веялку, и Сергей поцеловал девушку в горячий смеющийся рот.

— И доволен… Балбес…

Она закусила губу и низко склонилась с лопатой в руках. Склонился и Сергей рядом, будто пыль отряхивая с брюк, шепнул с мольбой и лаской:

— Клаша, ты не обидься… В ветельник приди вечером, Клаша…

Вечером Сергей спустился с горы за церковью в обшарпанный скотиной ветельник и притаился там. От реки веяло сыростью и прохладой. По траве стлался зябкий туман. А в кустах, вытоптанных коровами, было сухо и уютно пахло задубевшим листом талины, подсыхающим клевером, парным молоком и теплой землей. Уже совсем засумерилось, и белый туман стал подкрадываться к ветельнику, а прохлада от реки даже забралась в кусты. Где-то, просто рядом, на болотце, начал пилить деревянной пилой мягкую тишину коростель. Сергей нервничал. Коростель мешал ему слушать потемки, из которых должна была появиться Клава. «Неужели не придет? — уже веря, что она не придет, спрашивал он сам себя. — Неужели? Может, она не расслышала? Нет, все слышала и поняла». Он вспомнил, что Клава подняла на него свои продолговатые глаза — и в них не было ни злости, ни обиды…

Сергей ждал, пока не прозяб насквозь. На душе у него было муторно… Значит, ядовитые смешки поползут по селу: Клавка Дорогина отшила Лузанова раз и навсегда.

Подняв воротник пиджака и запустив руки в карманы, он из-под горы снова пришел на улицу. Здесь было светлее и теплее. Огибая церковную ограду, Сергей увидел, что впереди его кто-то шел легким, неторопливым шагом. И по этому сдержанному шагу Сергей безошибочно узнал Клаву и понял, что она ждала его тут.

— Клашенька, что же ты? Я весь замерз даже…

— А я при чем?..

Он взял ее за плечи, повернул к себе и поцеловал в середину горячих и упрямых губ. И по тому, как девушка навстречу его поцелую чуть приоткрыла губы и доверчиво прижалась к его груди, Сергей понял, что добился своего.

V

Вечером, едва дождавшись сумерек, Клавка бежала под гору, где они встречались в вытоптанном скотиной ветельнике. Тут было безлюдно, пахло увядшими травами, парным молоком.

— Живем мы в красивых местах, — задумчиво говорил Сергей, а я больше всего люблю этот вытоптанный выгон. Черт его знает, и любить-то его вроде не за что, а вот любится. И все тут.