Винсент Бриджес - Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

• Название: Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста
• Автор: Винсент Бриджес
• Издательство: М.: Изд-во Эксмо, 2005. — 688 с., ил.
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12453-5

Архитектура является великой хроникой человечества. Предположение о том, что готические соборы — это книги по магии и алхимии в камне, было выдвинуто еще в XIX веке и с тех пор неоднократно подтверждено многими видными учеными и исследователями. Предчувствуя приближение глобальных перемен и пытаясь сохранить для будущих поколений сакральные оккультные знания о модели Вселенной и предназначении человечества. Посвященные сумели записать в камне информацию, способную помочь человечеству избежать гибели в мировом катаклизме, который, если верить древним пророчествам, должен произойти в этом веке.

Джэй Вайднер и Винсент Бриджес, изучив множество раннехристианских, каббалистических и гностических письменных источников, в том числе легендарную книгу загадочного Фулканелли «Тайны соборов», а также архитектурные памятники в разных частях света, утверждают: точную дату Апокалипсиса можно узнать, если найти ключ к древним посланиям, зашифрованным в орнаментах и фресках католических соборов и строений, дошедших до наших дней.

---

Эти открытия, которые включали в себя математику и астрономию, а также алхимию, можно сказать, вдохнули новую жизнь в цивилизацию Запада, выработав идеологические обоснования для развертывания Крестовых походов и способствуя возникновению широких еретических движений. Одним из таких движений было распространение благовествования о Свете в форме эстетики lux continua — стиля в церковной архитектуре, основоположником которого стал аббат Сугерий из аббатства Сен-Дени. Вскоре после этого началось массовое строительство соборов нового стиля, в котором — по не вполне ясным причинам и каналам — активно участвовали и рыцари Сиона, и тамплиеры.

К этому моменту наши исследования продвинулись настолько далеко, что мы почувствовали, что можем ответить на большинство основных вопросов, а именно: «Действительно ли Фулканелли говорит правду? Существует ли какая-либо реальная связь, все равно — в истории или традиции, между алхимией и гностической эсхатологией, в частности — учением хилиазма? А если такая связь существует, каким образом она передавалась на протяжении многих веков? Быть может, ее секреты действительно начертаны и зашифрованы на стенах готических соборов?»

Чтобы ответить на последний вопрос, мы должны возвратиться к нашему гиду-экскурсоводу по алхимии — Фулканелли и теме его изысканий — самим соборам. Знали ли сами строители соборов секреты древней иллюминатской астрономии, тайны мудрости Авраама и то, как ориентация оси-Дракона предсказывает качественные параметры времени? Быть может, эти знания до сих пор хранятся на стенах готических кафедралов? Без этих свидетельств мы просто не можем быть уверены, что обладаем знанием именно этой тайны.

Сегодня, прогуливаясь по широкой паперти у западного фасада Нотр-Дам и вооружившись хорошим французским путеводителем и экземпляром «Тайн», давайте первым делом окинем взором массивную громаду собора. Трудно представить, думали мы, пока на площади перед этим исполином приезжали и уезжали туристические автобусы, привозя и увозя толпы восхищенных гостей со всех концов планеты, как мог выглядеть собор в дни своей молодости. Гюстав Доре в своих иллюстрациях к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» Ф. Рабле познакомил нас со своими представлениями и грезами о том, как мог выглядеть в ту эпоху Иль-де-ла-Сите (ил. 8.1). Добродушный великан облокотился на башни собора, словно облако нависая над толпящимися вокруг него зданиями, и мы испытываем легкий трепет, как и те, кто, стоя на узкой средневековой паперти собора, запрокидывал голову, любуясь массивной громадой собора и его вздымающимися в небо башнями.

Ил. 8.1. Гаргантюа, восседающий на соборе Нотр-Дам. (Гравюра Гюстава Доре. XIX в.)

Подойдя поближе, мы убедились, что, стоя у края нового портала, можно одним взором окинуть весь западный фасад (ил. 8.2). Впечатление, которое он производит с расстояния, правильнее было бы назвать ощущением не тяжеловесной мощи, а легкости и изящества. Если Бог — это действительно Верховный Архитектор, то это придает Ему (или Ей) еще более славы в глазах человека. Помня об этом, можно хотя бы до некоторой степени понять и прочувствовать ту веру, которую несли в своих душах строители соборов.

Ил. 8.2. Фасад собора Нотр-Дам в Париже с паперти.

Возвращаясь к Фулканелли, мы видим, что приводимая им подборка символических образов фокусирует наше внимание почти исключительно на западном фасаде собора. Символ Алхимии (см. ил. 8.3), первое из изображений, рассматриваемых Фулканелли в главе «Париж», находится на основании центрального столба большой галереи — галереи Разума.

Ил. 8.3. Фигура, изображающая Астрономию, на центральном столбе галереи Разума. Собор Нотр-Дам в Париже. (Иллюстрация № 2 из книги «Тайна соборов».)

Наш путеводитель соглашается с подобным прочтением, однако называет это странное изображение символом не только Алхимии, но и Философии и Теологии. Остальные шесть символических изображений явно представляют собой символы свободных наук, перечисленные в путеводителе, а именно: Астрономия, Арифметика, Риторика, Геометрия, Грамматика и Музыка И однако Философия, все равно — в богословском или алхимическом ее аспекте, — это поистине ключ, необходимый для постижения остальных шести.

Если теперь отвлечься от символики галереи Разума, вполне естественно перевести взгляд на башни. В северо-восточном углу южной башни мы видим второе символическое изображение, выделенное Фулканелли, — фигуру Алхимика во фригийском колпаке (см. ил. 8.4) Как писал Фулканелли, Алхимик наблюдает за своим трудом, пристально вглядываясь в некую точку, находящуюся в глубине собора. Кстати, интересно, что оба эти рельефа, Алхимия и Алхимик, являются плодами реставрации Виол-ле-ле-Дюка. Сохранился поразительный фотоснимок, который можно увидеть в музее собора Нотр-Дам: Эжен Виолле-ле-Дюк, загадочно улыбаясь, стоит перед этим реставрированным рельефом Алхимика, который, судя по выражению его каменного лица, глубоко потрясен представшим ему зрелищем.

Ил. 8.4. Алхимик из южной башни Нотр-Дам в Париже. (Иллюстрация № 3 из книги «Тайна соборов».)

Возвратившись на нижний уровень, мы обнаружили, что все остальные иллюстрации объектов Нотр-Дам, отобранные Фулканелли, можно найти в западных галереях. Следующие двадцать два изображения находятся на нижнем уровне центральной галереи. В путеводителе они названы Добродетелями и Пороками, однако нет ни слова о том, какое отношение эти эффектные названия имеют к мрачным и таинственным символам Для вящей солидности в путеводителе упоминается имя Фулканелли и высказывается предположение, что эти символы могут иметь некое отношение к алхимии, хотя подчеркивается, что сами авторы не согласны с этой гипотезой.

Четыре изображения заимствованы с галереи Пресвятой Девы, что слева от центральной галереи, а последнее — с галереи св. Анны, расположенной справа от центральной галереи. Фулканелли взял центральное изображение из галереи Пресвятой Девы как пример символа планетарных металлов (ил. 8.5), ни словом не обмолвившись о легенде, которую изображает эта сцена. А ведь это — воскресение Девы Марии. Но не успели мы вдоволь посетовать на это необъяснимое решение, как причина его начала проясняться. Фулканелли выбирал образцы изображений с таким расчетом, чтобы они вписывались в заранее заданную картину. Его не волновали предания и легенды, за исключением тех, что подтверждали его точку зрения.

Ил. 8.5. Галерея Пресвятой Девы. Собор Нотр-Дам в Париже. Фулканелли называет семь фигур на саркофагах символами семи планетарных металлов. (Иллюстрация № 26 из книги «Тайна соборов».)

Последнее из отобранных Фулканелли изображений из собора Нотр-Дам служит превосходным примером процесса и принципов отбора. На центральном столбе галереи св. Анны находится статуя св. Марселя (ил. 8.6), одного из парижских епископов эпохи Темных веков, поразившего дракона — чудовище, обитавшее в тех местах. Фулканелли упоминает об этой легенде спустя пять страниц. По пути он делает ряд колких выпадов в адрес реставраторов, привнесших в изваяния романтический флер. Фулканелли же настаивает, что ключ к тайне алхимии заключался именно в декоративных деталях первозданного цоколя и изображенного на нем дракона.

Ил. 8.6. Святой Марсель на среднем столбе галереи святой Анны. Собор Нотр-Дам в Париже. (Иллюстрация № 30 из книги «Тайна соборов».)

По мнению Фулканелли, на этом изображении важен в первую очередь дракон, а не святой, поражающий его. Мы убедились в этом, обратив внимание, что Фулканелли намеренно выбирал изображения с таким расчетом, чтобы описать некий куда более широкомасштабный процесс, чем простое превращение металлов в золото. Но вправе ли мы считать это изображение элементом более широкой эсхатологической картины, тесно переплетающейся с алхимией?

Прохаживаясь по паперти, мы обернулись, чтобы еще раз окинуть взглядом западный фасад. Поистине этот собор таит еще столько информации, сколько легенд… Почему же Фулканелли предпочел остановиться лишь на этих образах? Он обогатил их впечатлениями, вынесенными из образов Амьенского и других соборов, однако мы отчетливо чувствовали, что сердце этой тайны бьется здесь, будучи ограничено тайной великого собора Нотр-Дам в Париже.

Впрочем, Фулканелли оставил нам ключи, и ключи эти скрыты в тексте и иллюстрациях «Тайны соборов». Следующим этапом нашей работы должна стать разгадка послания Фулканелли, той великой герменевтической тайны, которая кроется за алхимическим содержанием соборов, в тексте «Тайны». Фулканелли построил свою «Тайну соборов» как серию из четырех-пяти (если считать позднейшую главу о Андайском Кресте) связанных между собой эссе, каждое из которых рассматривало условное символическое пространство с разных точек зрения. Итоговым результатом стала сложная композиционная мозаика, единство и цельность которой можно оценить лишь с некоторого расстояния. Вблизи же она выглядит мириадами отдельных разрозненных фрагментов и фактов, каждый из которых имеет определенную символическую важность и согласуется с соседними элементами, но восприятие картины в целом распадается на отдельные символы. Другими словами, за деревьями мы не видели леса.